Дверь в...

- Извини, что разбудил, больше не буду, - говорил он, укладывая меня, как ребенка и накрывая одеялом по самый подбородок, отчего я сквозь слезы захихикала. – Теперь я знаю дорогу в заповедник, ночь в моем распоряжении.

- Я буду следить за тобой, глаза тебя выдадут, если ты нарушишь обещание, - пригрозила я, и Эдвард рассмеялся

- Думаю, я буду уходить вечером на охоту, чтобы не мешать тебе спать, а возвращаться утром.

Мой мозг тут же просчитал, что при таком раскладе мы совсем не будем видеться.

- А когда же общаться? – капризно спросила.

Эдвард улыбнулся, растягиваясь поверх одеяла рядом со мной, но в одеяле я чувствовала себя очень защищенной. Он положил руки за голову, глядя в потолок.

- Ну, я могу оставаться на ужин, а уходить, когда ты ложишься в постель? – предложил расслаблено, как будто ему тоже было очень приятно вернуться сюда и находиться рядом со мной, в моей квартире.

- Договорились, - ворчливо согласилась я. - Спокойной ночи?

- Спокойной ночи. – Эдвард поднялся, и я наблюдала, как он грациозно и бесшумно прошел к компьютеру. Мое сердце пропустило удар, когда он, сев, вытянул мимо стола свою длинную ногу. Милая привычка.

- Спи, - сказал он тогда, и я, захихикав, отвернулась, чувствуя, что теперь мы точно поладим и уживемся вместе. Даже если останемся просто друзьями.

***

Следующие несколько дней Эдвард потратил на изучение интернета, после чего загадочно объявил, будто знает все, что ему может потребоваться. Мы выбрали мой выходной, чтобы заказать документы. Я думала, мы сделаем это законно, но Эдвард объяснил, что у вампиров отсутствуют отпечатки пальцев, а значит, мы не могли обратиться в полицию за помощью. К счастью, Эдвард смог договориться о незаконном оформлении документов, правда, пришлось выложить сумму в размере моего годового дохода. Которую Эдвард клятвенно пообещал отдать.

В ожидании, пока документы будут готовы, Эдвард изучал рынок труда. Пока не мог работать официально, через интернет он искал людей, нуждающихся в ремонте техники, и выезжал на дом. Его уровень технических знаний намного превышал человеческий, он это доказал, когда починил мой старый ДВД, давно испорченный. Также он заставил мой компьютер работать на такой скорости, которую я никогда прежде не видела.

Когда в один из вечеров я вернулась домой и обнаружила мой любимый ноутбук… разобранным, у меня чуть не случился сердечный приступ. Эдвард же сидел напротив груды этого хлама и что-то сосредоточенно в ней разглядывал.

- Что ты наделал? – ужаснулась я.

Эдвард проигнорировал мой шок, сообщив совершенно обыденно:

- Не хватает нескольких микросхем, по-видимому, у вас они еще не изобретены.

- Ты понимаешь, что здесь к чему? – я тыкнула пальцем в жалкие останки моего компьютера.

- Не все, - сказал Эдвард и показал пальцем на что-то, чего я не понимала, все детали казались мне одинаковыми. – Вот это – я не знаю, для чего оно нужно. Просто лишняя деталь.

Я закатила глаза, но мой скепсис быстро исчез, когда он начал собирать ноутбук обратно – со скоростью, которую я даже представить не могла. Вскоре, к моему облегчению, компьютер приобрел прежний вид и заработал. Лучше, чем раньше.

Его интеллект вызывал во мне восхищение, но он уверял, что в этом нет ничего особенного. Просто вампиры – это совершенные существа, говорил он, и я тоже стала бы такой, если бы обратилась в вампира.

- Это легко, - говорил он. – Просто мы – идеальны во всем. Совершенный слух, зрение, осязание. Сила, скорость, интеллект. Все вместе. Я слышу, как бьется твое сердце, почти за милю от дома, и могу отличить звук мотора твоего автомобиля от тысячи других, когда ты возвращаешься с работы.

Я отступила на шаг после такого признания, а он лишь снисходительно улыбнулся, когда мое сердце забилось в страхе. Все-таки он был очень опасным существом, и я должна быть благодарна небесам, что он посчитал дружбу со мной важнее человеческой крови.

Вечерами мы по-прежнему беседовали, рассказывая о себе, и Элис заметила, что на работе я перестала напряженно оглядываться на часы каждую минуту. Розали, наша общая подруга из бухгалтерского отдела, тоже уже была в курсе, что у меня появился жилец. И Элис, и Розали мечтали увидеть Эдварда воочию, но я пока не была готова познакомить их.

Всегда, когда я ужинала и завтракала, Эдвард неизменно сидел напротив, наблюдая. Он объяснил, что его завораживает быт человека, проявление жизни, он никогда с подобным не сталкивался и был жаден до подробностей. Хотя по большей части запах и вид еды его отталкивал, и он частенько говорил, что, если бы не мое образование, он бы назвал такой вид существования «примитивным».

Наши отношения продолжали балансировать на грани, Эдвард больше не делал попыток напасть на меня с поцелуем или выпить моей крови, хотя я видела, что иногда ему хотелось и того, и другого. Сама я тоже не решалась преступить грань, понимая, насколько это опасно – и для моего тела, и для сердца, когда он через год уйдет.

Спустя месяц мы все еще оставались друзьями, это стало нормальным, хотя подруги закатывали глаза и нетерпеливо ждали сообщения, что у меня официально появился парень. Интересно, проявили бы они тот же энтузиазм, когда бы узнали, что этот парень – настоящий вампир со всеми вытекающими последствиями? Думаю, они бежали бы от него без оглядки и мне посоветовали.

Ситуация ухудшилась, когда Эдвард перестал уходить каждую ночь. Он сказал, что ему стало легче контролировать себя, он уже не испытывал жажду ежесекундно, привык к новому режиму питания, а также привык к человеческому запаху, окружающему его в городе. Он стал посещать заповедник один-два раза в неделю, этого оказалось достаточно.

Обычно, когда я ложилась спать, он просто оставался на своем месте напротив компьютера, только стул сменило кресло, а монитор – книга. Темнота не мешала ему читать, его зрение было поразительным. Я ложилась в постель, чувствуя спиной его взгляд, и по моему телу неизменно начинали бегать мурашки. Было совсем непросто засыпать под его пристальным наблюдением, но я не хотела выгонять его из комнаты, это было бы невежливо. К тому же, мне, стыдно признаться, нравилось, что он на меня смотрел.

Напряжение между нами возрастало с каждым днем. Мы постоянно случайно прикасались друг к другу на кухне или во время бурного обсуждения телепередачи или фильма, и меня неизменно пронзал электрический разряд, потому что Эдвард никогда не отнимал руку мгновенно, в отличие от меня. Я отдергивала, пугаясь собственных ощущений, пыталась перевести внимание на то, что мы делали до этого, а Эдвард наклонялся ко мне, словно магнит.