Санктум

С другой стороны, Белла никогда не выглядела особенно счастливой. Никто из них – тех мужчин, с которыми она встречалась – не смог растопить ее сердце. Ни на одного из них она не смотрела взглядом, полным обожания – таким, которым она смотрела на меня, когда я обрабатывал рану на ее ноге, или когда она проснулась и обнаружила себя в моих объятиях, или когда я вытащил ее из недр смерти…

Конечно, это было обычное восхищение слабого перед сильным. Я просто выглядел в ее глазах супергероем, именно поэтому она прониклась ко мне симпатией. Если бы она знала, кто я на самом деле, то убежала бы с криками ужаса.

Поэтому я не мог всерьез задумываться о том, чтобы остаться с ней. Конечно, нет. Когда мы выберемся, очарование рассеется, и она продолжит свою обычную человеческую жизнь, встретит того, кого полюбит, выйдет замуж, родит детей… Или нет?

Я уставился на нее, спящую, с сомнением. Что, если моя попытка потерпела неудачу? Что, если именно я был тем, кого она хочет? Я знал ее настолько хорошо, что смог бы сделать ее счастливой во всех сферах жизни, мне доступных…

У меня было достаточно денег, чтобы обеспечить и ее саму, и все ее экстремальные увлечения. У нее было бы лучшее снаряжение, лучшие инструктора, лучшие врачи. Я мог подарить ей яхту, на которой она бы избороздила океан. Я мог подарить ей личный остров, чтобы она изучала подводный мир. Я мог сделать все ее путешествия безопасными при условии, что я всегда буду находиться рядом.

Что касается чувственного аспекта, то, если отбросить опасность, которую в себе таила моя сущность, то я мог с легкостью угадывать любые ее желания… Наклониться и тихонечко поцеловать в уголок губ, скользнув к чувствительному месту около мочки уха, заставив ее втянуть воздух и задрожать… Провести кончиками пальцев вдоль скулы, зарыться пальцами в волосы, позволив им свободно струиться по руке. Приспустить лямочку платья, чтобы оставить дорожку поцелуев по руке, медленно опускаясь перед ней на колени, обожествляя каждый сантиметр ее тончайшей, хрупкой кожи… Потому что она была достойна того, чтобы ей поклонялись… Ни один современный мужчина из тех, кого я знал, не ставил женщину превыше собственной значимости. Но я бы сделал это. Так меня воспитывали в то время, когда я родился…

Я бы заботился о ней так, как она того заслуживает. Я был уверен, что в глубине души ей не хватает сильной мужской руки в ее жизни… Я знал, что иногда она плачет по ночам. Я знал, что она любит первые весенние тюльпаны, и к полевым цветам относится с большим уважением, чем к благородным розам… Я знал, что она любит на завтрак хлопья с молоком и предпочитает книги любому, даже самому хорошему кино. Я знал, с каким восхищением она относится к изобразительному искусству, и поименно знал художников, которых она выделяет. Если бы у меня была возможность дарить ей подарки, я точно знал, чем угодить, а что она терпеть не может. Я думаю, что смог бы сделать ее счастливой лучше других… если бы я был человеком.

Все упиралось в это. Я не был им. Я не мог, не имел права мечтать, что она влюбится в меня. Это стало бы для нее катастрофой. Это было все равно, что подписать ей смертный приговор.

Тридцать девять тысяч пятьсот шесть секунд спустя сердце Беллы ускорилось, сигнализируя о скором пробуждении. Я заставил себя отвлечься от неблагородного разглядывания ее привлекательного тела, сосредоточившись на лице. Эти одиннадцать часов стали испытанием моей воли. Когда в прошлый раз она спала, и когда закричала во сне, я не думал, что делаю, бросившись вперед и отчаянно обнимая. Я думал, она проснулась и испугалась, что осталась в пещере в одиночестве. Но оказалось, что она все еще спала. Когда она тут же успокоилась, обняв меня руками и устроив лицо на моей груди, я просто не смог уйти. Я провел ту ночь, бережно ее обнимая, охраняя ее сон от кошмара, который ее преследовал.

Сегодня я не решился на это, хотя Белла нуждалась. В этой части пещеры было невыносимо жарко, и прохлада моего тела помогла бы ей спать не так беспокойно. Но я боялся, что если позволю себе и на этот раз обнять ее, то моя уверенность может пошатнуться. Мои мысли, даже мои пальцы, и без этого контакта горели, желая прикосновений. Что же будет, если я почувствую ее гладкую кожу в своих руках? Я не доверял себе сейчас… Столько новых эмоций поселилось во мне за эти сутки: страсть, сомнение, боль… И ни одно из них ни шло ни в какое сравнение с жаждой, потому что они были во сто крат сильнее. Как будто я становился человеком…

Сорок тысяч сто десять секунд спустя глаза Беллы открылись.

Первым делом она быстро оглядела пещеру, успокоившись лишь тогда, когда заметила меня, сидящего напротив нее. Неужели она думала, что я брошу ее здесь одну? Мне казалось, этот вопрос уже предельно ясен…

- С добрым утром, - поздравил я ее. - Ты проспала одиннадцать часов.

- Сколько?! – ее глаза в ужасе расширились.

- Ну, если быть точным, одиннадцать часов и восемь с половиной минут, - я усмехнулся.

- Ты что, считал? – судя по вскинувшейся брови, она оценила мою шутку.

- Да.

Едва различимое неудовольствие промелькнуло на ее красивом заспанном лице. Как будто она сердилась. Что я сделал не так?

- А тебе, значит, спать не надо? – задала она вопрос, застигнув меня врасплох. Я в очередной раз просчитался. Это уже становилось нормой – то, как легко она выводила меня на чистую воду касательно всего сверхъестественного во мне.

- Эм… нет, - я улыбнулся, сдаваясь ее неукротимому любопытству. – Не надо.

- Круто, - сказала она уверенным голосом: - Я бы тоже так хотела.

Как будто меня облили холодной водой. Она все еще считала меня супергероем… Знала бы она, какая страшная правда скрывается за привлекательным фасадом моего бессмертия…

- Прости… - ответила она быстро, заметив, как сильно обеспокоили меня ее слова. – Просто это… выглядит так удобно. Не надо спать, дышать, пить, уставать… что еще? Есть? Работать?

Она была права, во многом. Не зная правды, видя только преимущества, легко подумать, будто быть кем-то, вроде меня, весело и приятно. Так думали многие, кто столкнулся с вампирами напрямую. Некоторые из них, - если они сразу не умирали, конечно, - даже искали возможность стать бессмертными. Но, только обратившись, понимали, какое будущее ждет их впереди. Вечность, наполненная болью и постоянным поиском источника, способного эту боль на время утолить.

- Все имеет свою цену, - мрачно произнес я.