Молчание золота

— Да как-то не завалялись… — неопределенно отозвался тот. — Ну что, давай испробуем агрегат в деле.

Я провел катушкой детектора по почве и, как и следовало ожидать, немедленно обнаружил пивную пробку. Ламбер криво усмехнулся и сказал:

— Вот что. Я предлагаю передислоцироваться. Зададим другой район поисков. В тутовой роще мы точно ничего не найдем. Потому что здесь был наш лагерь и все осмотрено пять или десять раз, ловить тут нечего. Так что поисковые работы…

— Может, сначала поедим? — влез Муха. — Какие такие поисковые работы? Месье Ламбер, я тут сейчас такой шашлычок забацаю, что вы немедленно вспомните, где и что нашли, в ноябре, так что и искать ничего не придется, все само собой образуется.

— «Сначала поедим…» Вот утроба, а! — искренне удивился Артист, хотя давно и прочно был уверен в том, что Муха, несмотря на самые меньшие габариты в нашей команде, являлся наиболее устойчивым и последовательным чревоугодником. Хотя мы все были не дураки как следует подхарчиться. Армия, она, знаете ли, располагает…

— Только что объел уважаемого Тахира-ака — и все равно никак не угомонится. Леон, берите эту штуковину, в смысле — металлодетектор, и пойдем, куда вы скажете. Пастух, да с нами?

— Да нет. Это ты с нами, — осадил его я. — Идемте, Ламбер.

Муха и Боцман остались у палатки, а мы с Артистом и Ламбером пошли. Как говорил позже Леон Ламбер — навстречу судьбе.

…Далеко мы не ушли. Не успели отдалиться от пределов тутовой рощи метров на сто пятьдесят и оказаться среди живописных утесов, под которыми бодро пробивалась зеленая травка, пройти близ огромного камня, похожего на гигантскую чашу метров двадцати в поперечнике, как вдалеке послышался до боли знакомый звук. Стрекот. Звук приближался, и только я, прислонившись спиной к этому самому камню, вскинул голову и, заслоняя глаза ладонью от яркого среднеазиатского солнца, открыл было рот, чтобы высказаться по этому поводу, как Артист опередил меня, произнеся:

— Ну, братцы, тут сложно ошибиться. Вертушка.

— Определенно вертушка, — отозвался я. — Вон она.

Действительно, из-за неровной линии ближних отрогов хребта вынырнул вертолет. Он пронесся над нами и оказался точно над тутовой рощей, где задержался, описал круг и завис приблизительно над тем местом, где полчаса назад мы разбили походную палатку. Ламбер выругался на ужасной смеси русского, французского и узбекского, я замер, а Артист, прищелкнув языком, — ну совершенно как торговец на самаркандском базаре, — произнес:

— Очень интересно, Сережа-ака. Чрезвычайно интересно. И почему-то мне кажется, что у того милого типа в полосатом халате, который торчал там, на дороге, могли оказаться какие-то средства мобильной связи. И что вовсе не напрасно он там пекся на солнышке, грел бока. Конечно, я могу ошибаться. Можно приписать мне повышенную подозрительность… Но… Ты посмотри-ка вот на это!

— Ну-ка!

С того места, где мы находились, вся тутовая роща была видна как на ладони. Вертолет завис над самой землей — на высоте метров десять, не более того. Повисел так около минуты и начал садиться. Открылся люк, и из вертолета выпрыгнули один за другим три человека в камуфляжной форме, один — с автоматом на шее. Я сжал зубы и, перемахнув через скалу, пригибаясь, начал спускаться вниз, к роще. Артист выругался и последовал за мной. Уже через минуту мы могли слышать разговор, что происходил у нашей стоянки.

— Здорово, мужики, — совершенно без акцента сказал не по-среднеазиатски рослый азиат в камуфляже, — что это вы тут поделываете?

— А что такое? — ответил Муха, немедленно ощетинившись.

Артист, настигший меня, хотел было вынырнуть из сени деревьев и вступить в этот, вне всякого сомнения, становящийся напряженным разговор. Но я придержал его за руку: погоди, дескать. Послушаем, что гости скажут. О нашем присутствии они не подозревают, так что побудем пока на засадном положении. Впрочем, свой пистолет я снял с предохранителя немедленно.

— Что поделываем-то? — спокойно ответил Боцман, точно так же придерживая вспыльчивого Муху, привыкшего действовать без раздумий, как я придерживал Артиста. — Да вот приехали отдохнуть. Местечко вроде неплохое, тихое. Вот расположились, костерок развели, шашлычок налаживаем. А что такое?

— А вы не знаете? — заботливо спросил азиат в камуфляже. — Вы что, ничего не слышали? Нет?

— А что мы должны были слышать? — вмешался Мука, вертевший в руках металлодетектор, один из двух купленных нами (первый забрали мы с Ламбером и Артистом). — Что мы такое должны были слышать?

— Сюда нельзя ходить, — сказал камуфляжник. — Вы что, не слышали, здесь эта… зона…

— Аномальная зона, — подсказал стоящий чуть поодаль второй тип, тоже в камуфляже. Этот человек явно принадлежал к европеоидной расе, кроме того, он говорил со своеобразным акцентом, выдававшим в нем иностранца. Человек, знакомый со словосочетанием «аномальная зона», оброс Густой бородой, из-под козырька его черной бейсболки, не совсем вяжущейся с камуфляжной формой, поблескивали маленькие темные глаза.

— Да, аномальная зона, — закивал первый — здоровенный таджик (или узбек!). — Неужели вы от местных не слышали, что сюда никто не ходит, потому что… потому что не ходит. — Он явно затруднялся с подбором слов, и чем больше затруднялся, тем чаще и нервнее оглаживал свой «калаш», висевший у него на груди.

— Ни о чем подобном слышать не приходилось, — спокойно сказал Боцман. — К тому же мы только вчера приехали, так что местных сплетен еще не нахватались. Правда, слышали, что тут недавно какого-то типа нашли мертвым… Да только волков бояться — в лес не ходить.

— Волков тут, конечно, нет, — сказал таджик, — волков, я говорю, тут нет, а вот кто-нибудь похуже волков может попасться. В общем, ребята, собирайте шмотки и валите отсюда. Я вам по-хорошему говорю, вашей же пользы ради.

— Что, даже шашлыков поесть нельзя?! — взвился Муха.

— Шашлыков? Да я смотрю, вы тут собрались на ночлег устроиться. Вот это уже совсем зря.

— Почему?

Тот не стал отвечать на этот, в общем-то, вполне четко и корректно поставленный вопрос. Он внимательно оглядел Муху и Боцмана, не замечая, что стоящий за его спиной бородатый сосредоточил все свое внимание как раз на последнем. То бишь на Боцмане. Он даже зашел сбоку, чтобы разглядеть Боцмана в профиль. Таджик тем временем произнес, уставившись на металлодетектор в руках Мухи:

— А вы что, археологи, что ли? На хрена вам такая штуковина? Говорите, туристы, — протянул он, — а сами «черной» археологией промышляете, расхищаете народную собственность, да?

— Ты это, полегче давай, — процедил Муха, — про народную собственность, про расхищение… Никому не мешаем, остановились тут, горами вот любуемся. Собрались, подумали: может, какую-нибудь старинную монетку найдем, так потом друзьям, родным покажем. Все-таки места тут… Интересные такие места, особенные… Так что, мужики, может, все-таки что-нибудь случилось?

— Да пока что нет, — медленно ответил таджик, не спуская глаз с металлодетектора, — а вот если вы не послушаетесь нас и до вечера отсюда не исчезнете, так может случиться… Нет-нет, я и не думаю вам угрожать, если вы так подумали. Просто мы патрулируем этот участок, у нас свое задание. Так что будьте любезны.

— А, так вы военные? — выдавливая на лицо мину счастливого озарения, спросил Муха, а Боцман произнес спокойно:

— А все-таки, ребята, что с нами может случиться? Место вроде спокойное.

— Да уж, очень спокойное, — отозвался таджик, оглянувшись на бородатого, который продолжал внимательно разглядывать Боцмана, — куда уж спокойнее… Тут неподалеку кишлак был. Акдым. Так там в один день все жители вымерли. Вот так запросто взяли и вымерли, и никто не знает отчего. Так что вы, ребята, поищите-ка себе другое место для отдыха. И вашу херню… этот…

— Металлодетектор, — снова подсказал бородатый.

— Да, и вот детектором этим лучше тут не трясите. Сейчас у нас с этим строго, все работы и разные там эти… раскопки — все только по лицензии, понятно?