Молчание золота

— Нужно возвращаться в отель, — сказал я сквозь зубы. — Лия здесь?

— Забилась в угол, сидит в комнате, — ответил Артист. — Еле ее обнаружил. Перепугана девчонка до смерти. А ее сутер, жирная тварь, так драпал, что имя свое забыл, наверно. Ну ничего, я ему напомню…

— Еще не хватало на разных Бахрамов размениваться, — отозвался я. — Мы немедленно съезжаем из «Афрасиаба». Нам нет смысла там оставаться даже на одну ночь. У меня есть вариант, где остановиться, там будет значительно безопаснее. Цель заселения в гостиницу «Афрасиаб» уже достигнута — рыба клюнула сразу.

— Вот жаль только, что эта рыба так быстро издохла и перевернулась кверху брюхом, — заметил Артист.

Я вспомнил мертвое лицо Радоева — там, в бассейне, и еще на рисунке его сына, Эркина, — и сжал челюсти так, что скрипнули зубы.

Прямо из дома Радоева я позвонил Джалилову на мобильный. Несмотря на ранний час, он взял трубку сразу и проговорил:

— Слушаю тебя, товарищ подполковник.

Ого! Я совсем забыл, что звоню с домашнего телефона Радоева, который не замедлит определиться на аппарате Джалилова. Меня резануло это обращение к уже мертвому человеку: «Слушаю тебя, товарищ подполковник». Значит, Джалилову прекрасно известен домашний номер Радоева. Мне тут же припомнились слова Рашида Мансуровича, сказанные им незадолго до нелепой этой смерти: «Между прочим, о Джалилове: у Эмира в его управлении есть свой человечек. И не поручусь, что это не сам Джалилов…» Хотя это еще ничего не значит. Джалилов — человек чрезвычайно осведомленный, к тому же родом из Самарканда, а Рашид Радоев в этом городе известен каждой (даже слепоглухонемой) собаке.

— Говори, что же ты молчишь? — отозвался Джалилов. — Эй, товарищ подполковник…

Я положил трубку. Неожиданная мысль пришла мне в голову. Она была чрезвычайно проста и даже в чем-то прямолинейна, но порой именно такие методы и срабатывают. Я жестом подозвал к себе Артиста и проговорил:

— Семен, вот что. Тут есть где развернуться твоему актерскому таланту. Джалилов знает домашний номер Радоева и приголубил меня обращением «товарищ подполковник». Я тут подумал…

— Что мне нужно перезвонить и голосом Радоева уточнить некоторые детали? — в упор спросил Злотников. — Хочешь таким манером проверить Джалилова на вшивость? Немножко топорно, конечно, но попробовать можно. В крайнем случае, никогда не поздно принести свои извинения. Давай-ка согласуем, что мне ему плести. Пока он сам не перезвонил.

— Вряд ли он будет перезванивать. Скорее всего, будет выжидать.

— Погоди… А известно ли ему, что Бергманис — это и естьЛамбер?

— Нет. Помнишь, когда мы ехали из Ташкентского аэропорта, он спросил, отчего мы не взяли с собой «того французского археолога»? Он не знает, что Бергманис и Ламбер — это одно и то же лицо.

— Ясно… Так что ему говорить?

Я секунду подумал. Облизнул пересохшее губы, произнес:

— А скажешь ты ему вот что…

Артист выслушал меня, молча кивнул и, взяв трубку, повторно набрал номер джалиловского мобильника. Я не сомневался, что он сумеет очень точно скопировать голос Радоева и манеру его произношения. Главное, чтобы Джалилов не перешел на узбекский, который Артисту знаком не намного больше китайского, скажем.

— Алло, — сказал Артист в трубку.

— Да, слушаю тебя, подполковник. Что звонишь в три часа ночи? Что-то случилось? А я ведь тебя предупреждал…

— Что ты предупреждал? Не припомню. Напомни-ка. — Разговор идет на русском, и я вижу, как судорожно, до синевы, сжаты пальцы Артиста на трубке: не дай бог и все дэвы, черт бы их, если Джалилову вздумается перейти на узбекский. — Ну?

— А что — ну? Я тебе много раз говорил, что твоя деятельность не доведет до добра. Слишком ты любишь выставиться, а людям это не нравится. В том числе и авторитетным людям. Я тебя, конечно, тоже могу понять, Радоев, но ты и твоя шайка слишком зарвались. Ладно. Что звонишь-то?

— Да есть тут одно дельце. Узнал я, что ты сейчас в Самарканде. Тут мои ребята двух лохов взяли, они, значит, в «Афрасиабе» зарегистрировались, из России приехали. Мы хотели их по полной дернуть, а они на тебя ссылаются, говорят, ты их друг. А штрафануть я их хотел знатно, набедокурили они.

Артист переключил на громкую связь, и из динамика базы рванулся голос Шаха Джалилова:

— В «Афрасиабе»? А как фамилии? Артист ответил:

— По документам — Пастухов и Злотников. Документы вроде не паленые. Ну что мне с твоими друзьями делать-то? Оказать им послабление или взгреть по полной? Мы все-таки с тобой не чужие.

— Не понимаю, о чем ты говоришь, Радоев, — отчеканил Джалилов, и в его голосе зазвучали металлические нотки. — «Не чужие…» Были когда-то, когда в детстве дружили, а потом разошлись наши дорожки! Как говорил капитан Жеглов, помнишь: «Я таких гадов давил и давить буду!» Так что чужие мы с тобой, Рашид. И ко мне примазываться нечего. А ребят отпусти, они в самом деле по моему приглашению здесь, в гости приехали. Не позорь страну, понятно? Я тебе добром говорю, Радоев. Ничего такого они натворить не могли, они ребята смирные. Так что если ты позвонил в таком часу, чтобы спросить моего совета, то вот он: выпусти парней.

— А может, встретимся, потолкуем? — вкрадчиво спросил Артист. — Раз уж ты в кои-то веки в Самарканде?

— Да не о чем нам с тобой толковать. И что это тебя, Радоев, на откровенности-то потянуло. Давно с тобой не говорили, много лет уже, да и сейчас говорить не о чем, понятно тебе?

— А приехать тебе все-таки придется, — сказал Артист. — Ко мне домой придется. Есть у меня такое сомнение, что эти ребята не обычные туристы. И что это именно ты их ко мне подослал, понятно?

— К тебе? — переспросил Джалилов презрительно, и Артист выразительно взглянул на меня: пора, мол, заканчивать комедию, кажется, майор Шамухитдин Джалилов или в самом деле чист, или работает на криминал на более высоком уровне и с Радоевым до откровенности не снисходит. Первое — вернее. В любом случае следует открывать карты, потому что Джалилов сейчас ОЧЕНЬ нужен.

— К тебе? — переспросил Джалилов. — Нет, я, конечно, помню примерно, где ты живешь, но уж очень важная нужна причина, чтобы я приехал к тебе в такой час. Говори по телефону. И сразу предупреждаю: если ты опять будешь затягивать меня в свои темные делишки, разговор не получится.

— А что, был случай, когда я тебя затягивал? — уже вполне прозрачно стал спрашивать Артист.

— А то ты сам не знаешь. Кто полтора года назад предлагал мне закрыть глаза на случай в горном кишлаке, где задержали партию наркоты? Тебе поручили сообщить это мне, потому что знали, что мы с тобой в детстве дружили! Ты еще заявил, что мне не стоит рыпаться, потому что все равно будет по-вашему, к тому же у вас в нашем управлении все схвачено! Было? Скажешь, не ты этим хвастался?

Я наклонился к базе телефонного аппарата и сказал (понятно, своим обычным голосом):

— И все-таки вам придется приехать, уважаемый. Потому что подполковник Радоев убит, а в доме полный беспредел, в котором сам черт ногу сломит.

— Дэв, — задушенно шепнул Леон Ламбер, поправляя меня. Он стоял в трех шагах от нас, прислонившись спиной к серой стене, да и сам был цвета стены.

В телефоне между тем царило молчание. Потом Джалилов кашлянул и с ноткой неуверенности спросил:

— Пастухов? Вы в самом деле… там?

— Да. А вот подполковник Радоев хоть и здесь, но разговаривать с вами не может, а его голосом разговаривал с вами Злотников. Он у нас хороший актер, так что ничего удивительного, что вы купились. Майор, у вас есть в Самарканде проверенные люди? Те, кому вы можете доверять, и с полномочиями к тому же? Есть?

— Д-да, — после паузы отозвался Джалилов. — Радоев убит? Кто же его убил? Кто его убил-то?

— Убил его собственный охранник, некто Юнус, а вот как и почему это произошло, мы пока что четкого мнения не имеем. Те, кто находится в этом доме в данный момент, никуда отсюда не денутся до вашего приезда, а после они должны быть отправлены под хороший замок. Вы меня понимаете?..