Страница 25 из 43
Это не значит, что мы должны проклинать общество, возникшее в СССР. Это было индустриальное общество и социальное государство. У него были важные достижения, которые мы должны признавать как основу для дальнейшего движения к социализму. Социалистический проект пропитал советскую культуру, и это важное наследие и опора для нашей работы.
Социалистический сектор мы можем не только себе представить, но и непосредственно попытаться построить. Я сам участвовал в ряде экспериментов подобного рода. Не все они были удачны, но все поучительны. Самый классический пример — это поселение «Китеж», община, существующая до сих пор, но не позиционирующая себя как социалистический проект. Самоуправление там существует до сих пор, хотя многое осуществить не удалось. Весь опыт «Китежа» ещё раз доказывает, что сектор должен быть достаточно сильным для того, чтобы стать социалистическим, и окончательно социалистическим он становится только победив, став доминирующим, хотя какие-то элементы других отношений, многосекторности, будут сохраняться и в далёком будущем. Сейчас мы экспериментируем с социалистическими способами принятия решений в «Советском возрождении».
Таким образом, социализм — это общество под контролем общества или сообществ, без господствующей элиты, касты. И для меня (здесь я представляю народническую тенденцию) — это общество самоуправления. Я понимаю недостатки самоуправления, но я так же хорошо понимаю недостатки централизации, и нужно искать, как это можно сбалансировать в координации. Это интересный вопрос конструктивного социализма. И выход здесь есть — это федерализм. Эту концепцию при всём своём категорическом централизме принял даже Маркс, поддержав Парижскую Коммуну. Маркс, сказав, что Коммуна — это то, что он понимает под диктатурой пролетариата, поддержал как минимум политический федерализм прудонистов. Ленин подтвердил эту мысль в «Государстве и революции».
Советы — это и есть федерализм, это и есть то соединение центра и самоуправления, которое позволяет выйти за рамки двух полюсов и распространить самоуправление на целое поле, то есть построить демократию без кавычек, которая действительно выражает волю организованных работников. Именно поэтому Советы — наш центральный политический лозунг. Он может сработать, когда будет рушиться политическая система, а пока она тверда, есть смысл выстраивать элементы самоуправления, сети, каркас будущего социалистического сектора.
ДИСКУССИЯ
Всё это может кончиться взрывом!
С известным социологом, профессором Высшей школы экономики Овсеем Ирмовичем Шкаратаном беседует Анна Очкина
Овсей Ирмович, вы давно работаете в области социологии, у вас огромное количество междисплинарных исследований актуальных проблем российского общества. Я знаю, что вы занимались и урбанистикой, и демографией, и социологией труда, хотя ядром вашей исследовательской деятельности, как мне представляется, является всё же социальное неравенство. Если возможно, давайте построим нашу беседу следующим образом. Вы сначала дадите общую характеристику социальной структуры и важнейших процессов в нашем сегодняшнем обществе, а потом мы поговорим о деталях, учитывая ваш огромный исследовательский и жизненный опыт. Итак, первый вопрос. Как коротко вы можете оценить современное социально-экономическое состояние России?
После 15 лет трансформаций можно уверенно сказать, что Россия не совершила перехода к либеральной рыночной экономике. Трансформационный период 1990-х годов привёл нашу экономику не только к резкому уменьшению её масштабов, но и к сильнейшим структурным деформациям. Так, увеличение ВВП, которое наблюдается начиная с 1999 года, обеспечивается преимущественно экспортом энергоносителей и ростом торговли, а не наращиванием производства продукции с высокой добавленной стоимостью. По мнению многих аналитиков, технологические сдвиги в российской экономике приобрели явно регрессивный характер и выразились в деградации её научно-производственного потенциала.
Очевидно, что перспективы развития нашей страны от сырьевого придатка ядра миросистемы к клубу государств с современной экономикой зависят прежде всего от российских правящих слоёв. Состав же этих слоёв предопределён характером экономики. Несмотря на успехи последних лет, в частности, расширение экспорта отечественного военно-промышленного комплекса, реально российская экономика полностью зависит от сырьевого сектора, и, соответственно, правящий слой формируют те, кто контролирует экспорт минерального сырья, прежде всего газа и нефти. Эти экспортёры отечественных сырьевых ресурсов относятся к разряду «компрадоров-буржуа», то есть предпринимателей, чьё благополучие зависит не от внутренних, а от внешних экономических и политических факторов. Можно выделить три группы компрадорской буржуазии. Во-первых, это крупные экспортёры минерального сырья и обслуживающая их финансовая аристократия, не ощущающая твёрдой правовой опоры ввиду спорной легитимности приватизированной собственности на природные ресурсы. Недаром многие из них стремятся выгодно продать свой бизнес, переводя капиталы на Запад. Эта группировка придерживается ультралиберальных, отчётливо антиэтатистских взглядов. Наряду с ними является влиятельной та часть российских компрадоров, которые не собираются в ближайшее время отказываться от собственности в России, а, напротив, стремятся легализовать свои капиталы. Вне пределов их делового внимания оказывается всё, что относится к сегменту экономики знания, к стратегическим сегментам таких секторов экономики, как трансформационный, распределительные услуги, социальные услуги. Ещё одна, самая влиятельная, группа компрадоров — это государственники, контролирующие газовый и нефтяной экспорт. Эти люди сохраняют черты классических компрадоров, поскольку ставят запросы внешнего рынка выше интересов национального развития. У всех этих группировок компрадорской направленности нет надёжной, по-настоящему долгосрочной поддержки внутри страны. Единственным антагонистом всей совокупности российских компрадоров выступает национальная буржуазия, тесно связанная с национальной промышленностью и замкнутая на внутренний рынок.
Вариативность возможных сценариев развития России предопределяется исходом противостояния компрадорского и национального капиталов. До сих пор властвовал компрадорский капитал, взаимодействовавший с коррумпированным чиновничеством. И пока сохраняется такая тенденция, нас ожидает латиноамериканский, в частности, аргентинский путь развития, основанный на доминировании сырьевого сектора. Но не столь уж экономически слаб сосредоточенный по преимуществу в провинции национальный капитал. Сохраняют свой потенциал широкие круги научной и инженерной интеллигенции и высококвалифицированной части рабочих, которые прекрасно осознают свою общность и понимают отсутствие будущности в рамках «латиноамериканского» пути развития. Это в основном масса людей, сосредоточенная в военно-промышленных организациях, в производствах с высокими технологиями.
Не исключено, что стране удастся изменить траекторию движения, встать на путь становления информационной экономики. В этом случае изменится и характер отношений, станет реальностью социальное государство, что для России с её общинным сознанием и традициями взаимопомощи — наиболее адекватная перспектива.
Другими словами, нельзя допускать, как проповедуют неолибералы, стихийно-инерционного развития страны на основе свободной игры рыночных сил. Общество, десятилетиями жившее в условиях директивно-плановой экономики и патернализма, не может естественным образом в немыслимо короткие сроки адаптироваться к столь резким переменам лишь посредством спонтанных процессов социальной саморегуляции и самоорганизации. Обеспечение устойчивого развития страны требует комбинации саморегулирования на основе рыночных сил и государственного регулирования.