Страница 65 из 93
Но ей придется подождать, пока у нее не будет кольца на…
Он крепко сжал ее локоть, и она обратила на него внимание.
Ричард наклонился к ней.
— Я сказал, пойдем сюда.
— Я хотела бы на минуточку пойти в дом.
— Нет, ты останешься со мной здесь.
Глядя ему прямо в лицо, она сказала:
— У меня пошла кровь между ног, и ты знаешь почему. Я с трудом могу игнорировать этот факт.
У него на лице отразился шок и отвращение, которое она уже ненавидела.
— Да, позаботься об этом.
Он произнес эти слова так, словно ее тело было машиной с вмятиной, которую следовало отремонтировать.
Проходя мимо людей, она слышала их слишком громкие разговоры о ее свадьбе и такой же слишком громкий смех, что был для нее причиной еще большего беспокойства… и в таком рассеянном состоянии она вошла в прохладный холл Истерли, с интерьером в спокойных тонах.
У нее пошла кровь, после секса с Ричардом. Но она уже позаботилась об этом, используя прокладки.
Нет, она вошла в дом по другой причине.
И она знала, куда ей следовало пойти.
В последний раз у нее был секс в этом доме (если не учитывать быстрый трах в саду вчера вечером, и того, что произошло в ее спальне только что) два года назад: она перестала предаваться сексуальной возне в Истерли, как только Амелия стала постарше, чтобы ее дочь не узнала, что за шлюхой была ее мать.
Не стоило дорогой дочери быть свидетелем ее шалостей, об этом могли ей рассказать и другие, причем, рассказать многое о ее непутевой матери. По крайней мере, Джин всегда так думала, что если что, она сможет все отрицать.
Но... два года назад, в четверг вечером, после беспрецедентно скучного ужина, она кралась… в винный погреб.
И сейчас ступая по коридору для обслуживающего персонала, она прошла мимо офиса Розалинды… и мистера Харриса, вернее, дворецкого, и главного бухгалтера… открыла широкую дверь, ведущую вниз в подвал.
Она совсем не удивилась, когда заметила, что там горит свет.
Существовала единственная причина, по которой там мог гореть свет, так как бурбон, шампанское и Шардоне было доставлено уже на кухню для бранча, и конечно же совершенно не предполагалось пополнить запасы кухонные запасы из частной коллекции семьи, повода не было.
Она тихо спускалась вниз, зная все скрипучие деревянные ступеньки наперечет, которые выучила, еще будучи подростком, воруя бутылки из глубин огромного погреба. Достигнув нижней ступеньки лестницы, она скинула туфли и поставила их в сторонку. Неровный шероховатый бетон холодил подошвы ног, а в носу свербило от затхлости воздуха, она с трудом сдерживалась, чтобы не чихнуть.
Двигаясь вглубь подвала, построенного в сороковых годах со стенами под прямым углом, она бесшумно передвигалась, обхватив рефлекторно себя руками, здесь было прохладно.
Она по-прежнему ничего не чувствовала.
Винный погреб был отделен от большого подвального помещения пуленепробиваемыми стеклянными стенами, укрепленные полированными деревянными опорами и дверью, открывающаяся с помощью кода. Внутри, находилась комната, поблескивающая панелями красного дерева, с самодельными полками с тысячами бутылок бесценного вина, шампанского и ликера, защищенных от смены температуры, пожаров и воров.
В центре стоял стол для дегустации, окруженный красными стульями… и она была права, стол использовали, но не по назначению.
На нем происходила дегустация другого вида.
Жертвенный агнец Самюэля Ти растянулась на глянцевой поверхности стола, ее светлые волосы свисали с края, ее обнаженное тело поблескивало в слабом свете медных светильников. Она была совершенно голая, платье персикового цвета небрежно брошено на стул, а голова Самюэля Ти была у нее между ног, сжимая руками ее бедра, пока он работал над ней.
Отступив в темный угол, Джин сначала наблюдала за ним, а потом перевела взгляд на женщину. Грубо он освободил свою эрекцию и вошел в нее.
Женщина громко закричала, ее хриплый голос слышался даже на другой стороне, через стекло.
В этот раз Джина не стала представлять себя на месте этой женщины.
Она много раз наблюдала за ним, когда он занимался сексом с кем-то другим… иногда он знал об этом, иногда нет… и, неизбежно, ее тело всегда откликалось, представляя, как будто это она под ним, над ним или зажата к стене.
Сейчас нет.
Ей было слишком больно.
Она понимала, что больше никогда не получит его.
Ты выиграла.
После стольких лет борьбы, она сдалась первой… но он не поверил ей. И когда, наконец, принял всерьез ее слова, события уже были против них.
Он не собирался больше играть с ней в эту игру. Она видела его решимость, когда он высмеял ее признание в любви за день до этого… и последний гвоздь в гроб их отношений был вбит сейчас в саду.
Это был конец.
Джин тихо продолжала стоять на своем месте, пока он не кончил и ей пришлось сморгнуть слезы, как только его голова откинулась назад, шея напряглась, а тело сильно дергалось еще четыре раза. Неудивительно, но на его лице не было никаких признаков удовольствия, освобождении, судя по всему, освобождение получило только его тело.
Он по-прежнему оставался таким же мрачным, как и она, и в его затуманенных глазах засела пустота.
Женщина продолжала биться в спазмах, которые выглядели уродливо, и видно не были уловкой: милая девушка хотела произвести на него неизгладимое впечатление, с выражением страсти на лице, надеясь, что это станет началом чего-то серьезного, но позу и играть порнозвезды трудно сохранить, когда Самюэль Ти находился внутри тебя.
Джин отошла на шаг назад, потом еще, пока не уперлась спиной к холодной, влажной стене.
Она знала, что закончив, он быстро уйдет отсюда.
И он действительно так и сделал.
Спустя пару секунд щелкнул замок, дверь открылась, и Джин вжалась в стену, опустив глаза и не дыша.
— Хорошо, — Самуэль Ти отметил своеобразным тоном. — Мне понравилось.
— Ты не поможешь надеть мне платье?
— Ты сама можешь надеть его, — он уже выходил из комнаты. — Давай, нам лучше убираться отсюда.
— Постой! Подожди меня!
Послышалось хихиканье. Потом раздался звук цокающих каблучков, когда женщина бежала за ним, стараясь его догнать.
— Ты не возьмешь меня за руку? — спросила женщина.
— Конечно, с удовольствием.
Затем раздался чмокующий поцелуй, и звуки шагов, раздающиеся эхом, стали отдаляться.
Через некоторое время Джин вышла из тени. В винном погребе горел свет, это было совершенно не похоже на Самуэля Ти. Большинство не знало, что он был рабом своих навязчивых привычек — все должно быть в порядке. Несмотря на то, что он вел жизнь плейбоя, он был помешен на контроле, все вещи должны находится в определенном месте. Начиная от костюмов, которые он носил и хранил у себя в авто, от его юридической практики и фермы, от его спальни к кухне и ванной комнаты, он был мужчиной, контролирующем все, все должно находится на своих местах.
Она знала правду и видела, как он зацикливался на своих привычках, от которых время от времени, ей удавалось его увести.
Она так желала разделить с ним близость не один раз, что готова была рискнуть жизнью своего единственного ребенка…
Она поежилась. Но не от холодного воздуха и сырости.
А от непреодолимого чувства, что она действительно уничтожила все хорошее, у нее перехватило дыхание. Она прислонилась к стеклянной стене винного погреба и сползла на бетонный пол... и заплакала.
33.
Эдвард выслушал рассказ Лейна о финансах семьи, новость, что их мать признана недееспособной, и, наконец, подробности самоубийства Розалинды от болигола, он удивился сам себе... испытывая всего лишь праздное любопытство, но не более того.
Не потому, что ему было все равно.
Он всегда беспокоился о своих братьях и сестре, родственные связи не могли испариться, несмотря на то, что он пережил.