Второй Беличий Песок

- Ыть! - цокнул грызь, снова пуская пар.

Внушительных размеров колесо - оно торчало наверх почти на десять шагов, надо цокнуть, медленно начало вращаться, забултыхалась встревоженная вода. Затем раздался скрежет, треск дерева и колесо крутанулось обратно, а Макузь тут же убрал тягу. Всё-таки он не зря цокнул уйти от механической части - с креплений сорвало редуктор, через который усилие передавалось от поршня на колесо, и массивная железка перевернулась набок, выщербив брёвна платформы - будь кто слишком близко, лапы отдавит только так.

- Нормально, живой! - цокнул Ратыш, ослушав редуктор на предмет повреждений, - Косяк, мало закрепили.

- Ну в общем-то вот и оно, - засмеялся Макузь, - Начало большого песка.

Тут он попал в запятую. Всмысле, словами про начало песка, а не сам. Трясы, приглашённые лично убедиться в произошедшем, поглазели на редуктор, почесали ухи и решили, что надо закрепить более годно, раз уж не хватает. Честно цокнуть, это был косяк Макузя - он-то должен был сообразить, что костыли с ладонь не удержат агрегат, который испытывает такие механические нагрузки, а с трясов по уцокнутым причинам спроса мало - цокнули забить костыли, они забили костыли. И кстати цокнуть, вполне годно забили. В ознаменование этого Макузь прицепил на куртку высушенный цветок лопуха - чтобы помнить, что лопухнулся. Через некоторое время таких декораций там набралось столько, что грызь прицеплял только в нерабочее время, на всякие собрания и тому подобное.

Процесс длительной отладки был известен всем, кто был знаком с механизмами большого размаха, каковым являлась черпачная платформа - от этого никуда не денешься, но и оно никуда не денется, а заработает, если всё сделать как следует. Сложность состояла в том, что паровой котёл на плтаформе был не паровозный, а раза в три больше, как всегда и делали для стационарных машин. Кипятить такую прорву воды каждый раз, чтобы выявить очередной косяк, оказалосиха крайне накладно по дровам! А косяк выпрыгивал просто тут же - когда закрепили редуктор, вырвало паропровод. К удаче, грызи прекрасно знали, что его может вырвать, и труба закрывалась досками, так что никого не пропарило и не ударило отлетевшими деталями.

После того как паропровод поставили на место и укрепили, паровая машина задумалась и крутила колесо в течении двух килоцоков, после чего опять остановилась. Ослушивание выявило, что лопнул кривошип - та железяка, которую крутит поршень через шатун. Это был серъёзный косяк, потому как тут уже ничего не сделаешь, кроме как ехать в Щенков за новой деталью.

- Пуховы олуши! - фыркала Речка, - Закалили через хвост, вот и всё!

- Ну, да, - согласился Макузь, поправляя батарею лопуховых цветов, - Но с кем не бывает.

- Не бывает с тем, кто ничего не делает, - согласилась с соглашённым белка.

Пуши быстро пересмотрели планы в связи с событием и выяснили, что сойдёт - на стройке было ещё очень много чего сделать, а поставить кривошип можно и после всего этого. Платформа приобретала, и в том числе - законченный видок: с одной стороны крыша навеса и избы, которая была поднята на сваи примерно в свою высоту, от сырости; с другой стороны колесо, бочки и перегонная колонна. При этом всё это великолепие находилосиха посреди пруда, и соединя-вторая-лосиха с островом настилом на сваях, воткнутых в дно. Единственное, что не особо понравилось грызям, так это то что гать от Керовки к лесу и дровам была узкая, рассчитанная на узкоколейку, и паровой грузовик по ней не проходил. Таскать дрова предстояло на лапных тележках, что не вызывало особого одобрения.

- Ну, это только на один сезон, - пояснял Макузь для Ситрик, дабы потом она пояснила всем, - Он будет пробным, кло? Послушаем, как пойдёт. А если пойдёт по шерсти - проложим колею.

- Это ты рановато цокнул, про колею, - заметила грызуниха, - А что по ней будет кататься, без целого мехсарая с паровозами и прочей погрызенью?

- Ты слушаешь в корень, - кивнул грызь без тени удивления, - Йа и имел вслуху, что с самого начала там будет кататься просто вагонетка, толкаемая влапную - всё равно лучше, чем без колеи. Заодно проверим, как колея.

- Хитро, - хмыкнула Ситрик.

Пока же они хитро поехали в Щенков, сдав дела другим пушам. Грызунихе следовало отдохнуть от расставания со всем согрызунячеством, а Макузю - чётко пробить вопросы о замене кривошипа и все прочие, какие следовало. Собственно грызь втихорька надеялся, что доцокиваться опять возьмётся Ситрик, а ему останется разбрыльнуть мыслями и погрузить предметы. По большей части так и случилось, потому как ей это было не в тягость. На самом деле грызи зачастую составляли такие оперативные группы, и также часто получалось, что белка с чистым цоканьем доцокивалась, а грызь разбрыливал и работал лапами - это было ни разу не ново, такая технология использовалась с того времени, как белки научились связывать цоцо в осмысленные предложения.

Ситрик была рада возвращению не меньше, чем отбытию в походы, что нельзя не признать попадающим в пух. Грызуниха с большим интересом обегала всех знакомых пушей, причём не только белок, но и прочих животных, обитавших в цокалище, а также растения на огороде и в земъящиках в собственной родной избушке. Это вызывало чувство хрурности размером с шишморскую топь, о чём Ситрик и не умалчивала. А те кто это слышал, как правило интересовались, что за топь такая - на что у грызунихи имелся развёрнутый ответ. Короче цокнуть, не прошло и нескольких дней, как Макузь и Ситрик уселись на завалинке её избушки, готовясь к походу на огород, собирать урожай - согрызуны там кое-что делали летом, так что заброшено не было ни разу. В воздухе витала осень - жёлтые листья, прохладный ветерок и некоторая сырость, а также особый запах не оставляли сомнений в витании осени.

- Послушай Макки, - цокнула серенькая, - Походы в болотню это здорово, но всё равно хотелосиха бы окопаться основательно, понимаешь? Чтобы огород, гнездо, ещё огород, кло?

- А, ну если ты про это, - хрюкнул Макузь, - Йа думаю, окапываться мы можем и прямо тут, если ты не против?

- Йа против? - покатилась по смеху белка.

- Ну и в пух. А походам на болотню это раньше не помешало, и позже не помешает.

- Нну как цокнуть, - почесала за ушком Ситрик.

Хотя она цокнула только междометия, Макузю не потребовалось напрягать ум, чтобы допереть, что именно она имеет вслуху.

- Ты хочешь цокнуть, не завести ли нам грызунят? - уточнил грызь.

- Вообще-то да, - вспушилась грызуниха и добавила, - Ну, не сию секунду, а вообще.

- Это в пушнину, Ситти, - обнял её Макузь и погладил шёлковые ушки, - Мне казалось, ты не очень рвёшься бельчиться.

- Мне раньше тоже так казалось, - хихикнула та, - А теперь есть уверенность в хрурном исходе мероприятия.

- Тогда цокну вот что: кло! Кхм, - проржался Макузь, - Если ты имела вслуху окапываться прямо на болотах, то мне кажется это лишнее. Там никто не окапывается, только набегами и трясут, как в Понине.

- Но не могу же йа оставить грызунят, - цокнула Ситрик, - И тебя оставлять тоже совершенно не хочется. Да и к тару уже привыкла, хехе...

- Песок таков... Пока там только одна опытная платформа, а если будет подтверждение рассчётов по производительности - будет все десять. Тогда потребуется построить целый новый посёлок, чтобы размещать там общаги, склады, мастерские и всё такое.

- Новый? А Сушнячиха?

- Сушнячиха такому погрызищу будет не рада, там всё сделано под высушивание болотных трав, да и гора там маленькая, а вокруг опять болота, - пояснил Макузь, - Поэтому скорее всего, именно новый. Вот там, если всё будет в пух, можно и окопаться. И к болотне близко, и до Щенкова по хорошей дороге тоже не особо далеко.

- Хм, надо будет послушать, как оно, - цокнула Ситрик, - Но звучит хрурненько.

- Хрурненько звучит "моя согрызунья Ситрик Треожисхулт" - засмеялся грызь.

В то время как некотрое количество белокъ тряслось по цокалищу, другое количество также белокъ, только других, тряслось в Керовке. Возле Понина, на дороге до Сушнячихи, работал паровой "бобр", вытаскивая брёвна из бурелома и сушняк, так что добыча дров происходила быстрее, чем влапную. Само собой, дожидаться прокладки рельс никто не стал, гнать начали сразу же, как только устаканилась работа черпака, а случилосиха это к середине осени. Теперь по гати на Керовку регулярно шли гружёные дровами телеги, а колесо вращалось круглые сутки, днём и ночью, уточняем.