Мамы-мафия: противоположности разъезжаются (ЛП)

Когда пришли Антон и Даша, чтобы забрать своих детей, от пирога уже ничего не осталось. Эмили, Валентина и я съели по куску, Юлиус два, а Нелли всё остальное. Антону с Дашей пришлось удовлетвориться кексами и кофе.

– Поскольку мы до рождества уже не увидимся, у меня для вас есть подарки, – сказала я Эмили и Валентине. Я протянула им по пакету. Там была одёжка для их мишек, которую я сшила сама. Свитера, рубашки, штаны, курточки и шапочки – всё в подходящих друг к другу цветах.

– Но вы разверните их только на рождество, хорошо? – сказала я. В этот момент с лестницы скатилась Нелли, тоже с пакетом в руках.

– А это к рождеству для моей младшей сестрёнки, – сказала она с милой улыбкой, косясь на меня и хлопая при этом ресницами. – Это дорожный набор для чистки зубов. Я надеюсь, тебе нравится принцесса Лилифи, Эмили.

Антон был глубоко тронут её жестом.

– А ты говоришь, что детям нужно время, – сказал он мне. – Они уже давно стали одной дружной семьёй.

Я знала, что это было глупо, но я просто не могла удержаться.

– Это то, что ты думаешь, – сказала я.

Антон неодобрительно посмотрел на меня.

Я тоже так умела.

– Ты уже знаешь, как ты проведёшь рождество? – спросила я. И с кем?

– Нет, – ответил Антон. – Пока нет. Мне придётся ориентироваться на Джейн.

– Спрашивается, кто тут стал настоящей семьёй, – сказала я. – Мы оба, во всяком случае, нет.

– Я по-прежнему считаю глупым, что у тебя стоит пианино, на котором ты не играешь, – сказала мне Эмили на прощанье. – Но тем не менее я очень хорошо к тебе отношусь.

Я кинула мимолётный взгляд на Антона, чтобы проверить, не подговорил ли он Эмили сказать эти слова. Но Антон в это время непринуждённо беседовал с Дашей.

– Я тоже очень хорошо к тебе отношусь, – сказала я Эмили. И я была рада, что мне при этом не пришлось лгать.

*

– Мне кажется, я беременна, – сказала Труди, когда после их возвращения из Милана мы красили стены в магазине – на сей раз все четверо, МКАТ, женщины из «Пумпс и Помпс».

– На эту тему не шутят, – заметила Анна.

– Я не шучу, – ответила Труди. – Ах, это было бы чудесно! Ребёнок с янтарными глазами…

От испуга я уронила кисть в банку с краской.

– Ты спала с дизайнером наших туфель? Не могу поверить!

– Когда это ты успела, скажи, пожалуйста? – спросила Мими. – Я же всё время была с тобой.

– Но не по ночам, – уточнила Труди.

– Не могу поверить, – сказала Мими. – Так дела не делаются!

– С другой стороны, таким образом можно несколько снизить закупочные цены, – заметила Анна.

– Но прошло всего четыре дня, – сказала я. – Как ты уже можешь знать, что ты беременна?

– Женщина это чувствует, – ответила Труди.

Остальные засмеялись со знающим видом.

– Ты один раз переспала с этим типом и уже сразу забеременела, – сказала Мими. – Вся эта статистика, которую Ронни раскапывает в интернете, может идти в за… в помойное ведро. Тебе ведь уже 37.

– 39, – ответила Труди.

– Ну вот видишь. И вроде как более вероятно быть съеденной бенгальским тигром, чем забеременеть с первого раза.

– Да, это верно, – заметила Анна.

– У тебя же так и было, – напомнила я ей. – Один раз переспала с Джо, и булочка сразу оказалась в печи.

– Ох, верно. Эта статистика такая дурацкая, – согласилась Анна.

– Я вижу, что у меня впереди трудные времена, – сказала Мими. – Анна весной родит, Труди, возможно, беременна, и Констанца в какой-то момент тоже заведёт с Антоном ребёнка. А я в ближайшие десять лет буду расходовать в месяц по пять тестов на беременность и каждую ночь стараться вместе с Ронни.

– То есть вы попытаетесь ещё раз? – спросила Анна. – Это класс, правда! Иногда нужно время, чтобы исполнить свою мечту.

– Я знаю, – сказала Мими. – Поэтому мы параллельно зарегистрировались в центре по усыновлению. В данный момент мы обсуждаем, не записаться ли нам ещё и в патронажные родители.

Мы все начали так бурно обнимать и целовать Мими, что она в конце концов высвободилась из наших объятий.

– То есть этот дурацкий социальный проект Общества матерей всё-таки сыграл положительную роль, – заметила я. – Кстати, как дела у Корали?

– Ах, у малышки всё хорошо, – ответила Мими. – С тех пор как проект закончился, она предпочитает приходить к нам вечером по средам. Или с утра по понедельникам.

– Но у неё же школа, – сказала я.

– Она приходит только тогда, когда уроки отменяются, – ответила Мими. – В этой школе отменяют чертовски много уроков, и дети просто шатаются по городу. Я рада, что Корали вместо этого приходит ко мне и завтракает вместе со мной.

– Она в пятом классе – им нельзя покидать территорию школы даже в свободные от занятий часы, – сказала Анна.

– В наши дни это уже не так строго, – ответила Мими.

Я засмеялась.

– Это то, что ты думаешь, – сказала я.

– Вы с Антоном действительно хотите ещё одного ребёнка? – спросила Анна.

– Иногда у меня такое чувство, что он хочет, – ответила я. – Но, честно говоря, у нас достаточно других проблем. Иногда мне кажется, что Антон хочет съехаться только из-за Эмили. И я боюсь, что мои собственные дети от этого пострадают. А ещё этот… ниппель. – Сказав это, я странным образом почувствовала облегчение. Конечно, мои подруги были недовольны, что я не рассказала им об узелке в груди. Но они поведали мне кучу утешительных историй о женщинах с десятками узелков, которые все оказались доброкачественными.

– Кроме того, биопсия переносится лучше маммографии, – заверила меня Анна. – Немного щиплет, но по крайней мере нет ощущения, что твоя грудь сплющивается в блин.

И в самом деле: биопсия оказалась быстрой и сравнительно безболезненной процедурой. Особенно если закрыть глаза и забыть, что с тобой делают.

– И вы точно скажете мне результат до рождества? – спросила я медсестру после процедуры.

– Совершенно точно, – ответила она. – Результат будет у вашего гинеколога максимум через четыре дня. – Добрая женщина была в восторге от резиновых сапог с красными лосями на белом фоне. Размер я угадала идеально. И чтобы она не думала, что я хочу её подкупить, я ей объяснила, что у нас много таких сапог и что мы просто не знаем, куда их девать. – В рождество вы сможете уже спокойно спать.

– Если это не рак, – ответила я.

– Иногда болезнь – это благословение, – сказала медсестра, после чего я охотно бы забрала свои сапоги назад.

Глупая корова.

*

Когда дети вечерами уже лежали в постели, я лазила в интернете по форумам больных раком груди и рыдала по поводу каждой встреченной там женщины, частью из сочувствия, частью потому, что я представляла себя на их месте.

– Тебе надо прекратить лазить по интернету, – сказал Антон, когда я ему об этом рассказала. – Ни к чему хорошему это не приведёт.

– Ах да? Ведь это не я нашла этот чёртов узелок! – вскричала я. – Это был ты! Если бы ты держал свои руки подальше от меня, я бы об этом не узнала и жила бы себе тихо и спокойно!

Антон засмеялся и сказал, что он об этом не жалеет и готов снова это сделать. С удовольствием и прямо сейчас. Или чуть попозже, когда дети заснут.

Обстоятельства были действительно благоприятными. Эмили улетела в Англию, и Антон был свободен, как птица. Я уже была готова по крайней мере попытаться, когда зазвонил Антонов мобильник.

Чтобы нормально поговорить, он был вынужден пройти в глубину сада, потому что в доме практически не было приёма. Нелли из-за этого доходила до белого каления, но я считала это классным. Дырка в приёме посреди большого города – в этом что-то было.

Когда Антон вернулся, он смотрел на меня злым взглядом.

– Фрау Хемпель что-то крикнула из окна? – спросила я. – Не обращай на неё внимания.