Земля-3

— Правда? Вот это да!

— Как ты понимаешь, все эти формы чем-то различаются. Но главное — эта эволюция от одноклеточных к многоклеточным формам произошла во всех трех мирах почти одновременно. И для жизни этим формам требуются одни и те же элементы — углерод, вода и азот. Скажу тебе кое-что еще: у нас есть спектроскопы — устройства, расщепляющие звездный свет и позволяющие увидеть, из чего состоят далекие звезды и миры…

Она отбросила носком сапога кусок слизи.

— Мы обнаружили фотосинтез такой же, как у нас, — фотосинтез углерода и воды — в других мирах, вращающихся по похожей орбите вокруг других звезд. И о чем это говорит?

— Что кто-то затеял это намеренно! Четыреста пятьдесят миллионов Великих лет назад кто-то посетил звездные системы и там, где находил следы жизни, основанной на углеродно-водном обмене, развивал ее до многоклеточных форм. Неизвестные сделали это на Земле-1, Земле-2 и Земле-3. Может, это была экспедиция. Как у Хелен. Или война. Завоевание. Вторжение. Как у Килли. Но они добрались до этих миров.

— Да, — согласилась Трипп. — Прекрасная мысль, не так ли? Война жизненных структур. Но здесь кто-то уже жил. Тот, кто построил Основание и эти монументы.

— Может, их вытеснили те создания, чья жизнь основана на углеродно-водном обмене? — предположила Вала. — Кто знает? Все случилось так давно!

«Мы кажемся очень молодыми в столь древней Галактике. Как дети, осторожно пробирающиеся через разрушенный особняк. Или кладбище…

Или поле битвы. Люди, выстроившие свою жизнь среди реликвий всемирных войн, боролись до конца. И от этих войн остались следы враждебных жизненных форм, рассеянных по всей Галактике».

— Слушай, а мы успели очистить больше половины, — обрадовалась Вала. — И, кажется, зеркало отражает звездный свет.

Она подбросила в воздух пригоршню черной пыли, которую пронизала искра туманного, едва видимого света.

— Пойдем, помоги мне доделать остальное.

Но тут Трипп услышала крик. Возможно, Астив Пеллт тоже его услышал, потому что, хмурясь, обернулся.

Кажется, она увидела внизу тень. Очень неопределенную, словно отброшенную источником рассеянного света над головой.

XV

Одинокий экипаж катился к монументу, до которого остался последний переход. Экипаж был куда роскошнее повозок Трипп, и влекли его четыре усталые лошади. Правил ими кучер, закутанный в меха. Путь освещался полоской фотомха, прикрепленной к высокой передней части.

Экипаж остановился недалеко от повозок Трипп, которые даже еще не были распакованы: так торопились путешественники подняться на монумент.

Брод шагнул вперед, проверяя оружие: шпага в одном глубоком кармане, мушкет — в другом. Кровь пульсировала в жилах, внимание было сосредоточено на приближавшемся враге. Брод рвался в битву. Вызов брошен, и он наслаждался этим. Он был создан для того, чтобы отвечать на вызов. Унаследовал это свойство от храбрых пионеров, которые пересекли космос, чтобы прийти в этот мир, или были запрограммированы Сим-Дизайнерами, обитавшими в Святом Вегасе. Все зависит от того, во что ты веришь. Но это уже не важно. Его час настал.

Когда он приблизился к фургону, кучер не спрыгнул на землю. Брод даже не видел его лица. А неизвестный (непонятно, мужчина или женщина), казалось, решил не реагировать на его присутствие. Даже лошади, выдыхавшие густые клубы пара, и то проявляли больше интереса. Но было очевидно, что от них он вызова не получит.

Брод обошел фургон. Ничего не видно. Парусина крепко прикреплена к дереву. Но ему показалось, что он чувствует идущее из фургона тепло. Значит, враг путешествует со всеми удобствами.

Он был готов.

И поэтому, отступив от фургона, прогремел:

— Килли! Килли, сын Элиоса! Я — Брод, сын Мариам! Выходи на поединок. Или таись в своей повозке, как жалкий трус!

Занавески в задке фургона раздвинулись. Оттуда вышли двое. Один — приземистый, одетый в черное, со шпагой в руке. Голова покрыта капюшоном. Другой — выше, стройнее, он двигался более скованно и, хотя был закутан в тяжелый плащ, дрожал на холоде Антистеллара.

Брод вынул мушкет и шпагу, которая оказалась короче, чем у противника.

— Килли! Я польщен! Пройти такой длинный путь ради меня!

Килли откинул капюшон, обнажив бритую голову и шрам на щеке, уродливый и багровый даже в звездном свете.

— Не стоит. Я пришел, чтобы очистить мир от грязи — похитителя и насильника. Тем более что ты не посмел ответить на мой вызов.

— Я сбежал не от тебя, а от твоей армии. И я спас твою сестру от такого животного, как ты! И кроме того, вот он я, стою один! Или ты привез папочку, чтобы защитил тебя?

Второй мужчина тоже откинул капюшон с бритой головы. Это был Элиос, Главный Спикер, как и подозревал Брод.

— Я здесь только в качестве наблюдателя, — устало обронил он.

Но Броду было не до настроений Спикера.

— Собираешься наблюдать? За чем? Как умирает твой сын?

— За исходом поединка, Брод. И той истории, которая началась на другом конце света. По крайней мере, здесь она кончится.

— И кто-то обязательно умрет, — отрезал Килли. — Когда прибудут мои силы, мы снесем твой монумент, который давно следовало уничтожить, и оставим в этом мире единственный достойный и правильный объект поклонения — Нэйвл!

И тут наверху вспыхнул свет, достаточно яркий, чтобы ослепить. Брод, на секунду отвлекшись, глянул в сторону монумента.

В то же мгновение Килли бросился вперед. Брод поднял мушкет, но лезвие шпаги Килли сверкнуло, отсекая оружие, прежде чем оно успело выпалить. Вместе со стволом на лед упали два сустава указательного пальца Брода. Тот вскрикнул. Из раны фонтаном хлынула кровь. Брод, шатаясь, попятился и сжал кулак, пытаясь остановить кровь.

Килли громко рассмеялся:

— Одна схватка, один удар, а ты уже потерял главное оружие и не можешь пользоваться правой рукой! Сдавайся, насильник! Пади на колени и глотай мою шпагу. Я буду скор: ты едва почувствуешь ее в себе!

— То же самое утверждают все твои любовницы, — ощерился Брод. И бросился на врага: правое плечо вперед, шпага — в левой руке. Ему удалось сбить с ног Килли, поскользнувшегося на льду. Брод поспешно ударил шпагой сверху вниз. Но Килли, не сопротивляясь падению, откатился чуть дальше, и шпага Брода беспомощно ударилась о землю. Килли подобрал свою шпагу, и Броду пришлось подпрыгнуть, чтобы не лишиться ног до колена. Но не успел Брод встать на землю, как Килли уже подскочил, и они снова схватились. Брод поднял шпагу, на этот раз обеими руками. Но Килли поднял кулаки, чтобы перехватить руки врага.

Они снова оказались лицом к лицу. Странный свет становился все ярче и исходил откуда-то сверху. Брод смотрел в глаза Килли, и оба напрягались изо всех сил, пытаясь вонзить шпаги в цель. Брод ясно видел лицо Килли, каждую отметину, каждый шрам.

— Клянусь всем святым, — прошипел он, — Сим-Дизайнеры сотворили тебя уродом.

— Значит, мои уродливые черты — последнее, что ты увидишь, прежде чем я вновь отошлю тебя в Память!

Он плюнул в лицо Брода и сделал выпад. Брод, ослабевший из-за потери крови, не смог сопротивляться. Лезвие шпаги скользнуло по лезвию, оба клинка ударились о землю и разлетелись на несколько обломков. Килли нагнул голову, ударил Брода по губам, и тот ощутил, как крошатся зубы. Он снова отступил. Толчок в грудь послал его на землю.

Килли оседлал его, держа кинжал обеими руками.

— Прощай, насильник.

Он выпрямился, готовясь нанести удар. И снова согнулся. По телу прошла судорога. Потрясенное лицо, широко раскрытый рот, невидящие глаза…

Изо рта хлынула кровь. Руки разжались, кинжал звякнул на льду. И тут Килли повалился навзничь, будто срубленное дерево.

Элиос стоял неподвижно, держа в руке окровавленный кинжал. На плаще остался плевок сукровицы его сына. Он долго, бесстрастно разглядывал Килли, прежде чем повернуться к Броду:

— Ты не мог победить. Под плащом он носил панцирь. Защита труса, я полагаю. Но я видел, как он одевается и раздевается, и запомнил расположение всех пластин и расстояния между ними.