Страница 34 из 35
Результаты этих сопоставлений оказались весьма красноречивыми. Судя по уцелевшим датированным стелам, первыми были разгромлены майяские города в бассейне реки Хсумасинты (конец VIII — первая половина IX в. н. э.). Затем почти одновременно гибнут наиболее могущественные города-государства Петена и Юкатана (вторая половина IX — начало X в. н. э.). Самая поздняя календарная дата по эре майя, известная нам сейчас, относится к 909 году н. э.
Третью волну завоевателей составляли центральномексиканские племена тольтеков, вторгшиеся на территорию майя в конце X века н. э. и на несколько веков установившие свое господство над Юкатаном (Чичен-Ица). Однако связанные с этим события выходят за временные рамки настоящей работы, поскольку к моменту появления тольтеков основные центры «Древнего царства» майя были уже разгромлены.
В заключение вернемся к вопросу о том, действительно ли после всех описываемых событий низменные районы майя оказались совершенно безлюдными, как это считают, например, авторы многих научных и популярных трудов о майя.
По свидетельству испанских хроник, в XVI–XVII веках в лесах Петена и Белиза проживало довольно большое число жителей, хотя и уступавшее по своим размерам населению классической эпохи. Кортес во время своего знаменитого похода в Гондурас против мятежников идальго Кристобаля де Олида встретил в этих местах индейские селения и городки, тщательно возделанные поля маиса, рощи фруктовых деревьев. Часть населения Петена, судя по письменным источникам и легендам, была пришлой. Но другую (и, видимо, немалую) его часть составляли, бесспорно, прямые потомки жителей городов классической эпохи. В самом центре бывшего «Древнего царства», на острове посреди озера Петен-Ица, находился многолюдный город Тайясаль — столица независимого государства майя, просуществовавшего вплоть до конца XVII века. Его население насчитывало, по самым скромным данным, не менее 30–40 тысяч человек.
Как показали археологи, Тайясаль был обитаем непрерывно, по крайней мере с первых веков нашей эры и до испанского завоевания.
С другой стороны, следует напомнить, что прекращение монументального архитектурного строительства и исчезновение каменных стел с календарными надписями отнюдь не означает еще, будто жизнь в городах майя полностью замерла в конце I тысячелетия н. э Сейчас мы располагаем уже бесспорными доказательствами того, что даже в таких крупнейших центрах «Древнего царства», как Тикаль и Вашактун, какое-то майяское население сохранилось и в X–XI веках н. э. (находки привозной керамики поздних типов и т. д.).
Нарисованная выше картина как нельзя лучше соответствует гипотезе об иноземном нашествии. Только массовое вторжение неприятельских армий могло привести к резкому сокращению населения и гибели культуры в столь большой и цветущей области, каковой была территория майя в конце I тысячелетия н. э. Орды захватчиков постепенно опустошили земли майя
И тот факт, что дольше всего уцелела группа городов во главе с Тикалем, расположенных в самом сердце «Древнего царства», в глубине непроходимых джунглей, лишний раз доказывает, что естественные препятствия и сила сопротивления могли отсрочить на какое-то время падение отдельных майяских городов, но не могли спасти их от угрозы вражеского нашествия.
Не исключено, что известную роль в гибели классической культуры майя сыграли и внутренние социальные потрясения (восстания, мятежи, междоусобицы и т. д.), ослабившие силу ее сопротивления врагу.
Вполне вероятно и то, что указанные выше события сопровождались одновременно и каким-то серьезным хозяйственно-экономическим кризисом (упадок земледелия и ремесел, нарушение системы торговых связей и т. д.).
Вместе с тем причина гибели классической цивилизации майя и поныне остается величайшей загадкой для всех ученых, занимающихся историей доколумбовой Америки. Смелых гипотез и предположений здесь хоть отбавляй. Но чаще всего они основаны скорее на полете фантазии их создателей, чем на реальных фактах.
Однако подлинно научное изучение древности всегда связано с кропотливыми изысканиями. Работа исследователя тоже невозможна без элементов фантазии, но главное в ней — это прочный фундамент конкретных доказательств и фактов. И если подходить к существующим ныне объяснениям гибели классической цивилизации майя именно с этих позиций — позиций высокой требовательности и подлинной научности, то приходится признать, что они еще весьма далеки от реальной действительности.
Даже гипотеза о нашествии воинственных групп «пипиль» на земли майя в 800–950 годах н. э. не до конца согласуется с известными фактами. Дело в том, что если на северо-западе майяской территории, например в Сейбале, Алтар де Сакрифисьос и Паленке, последние дни в жизни этих городов действительно совпадают с широким распространением инородного комплекса изящной оранжевой керамики, то дальше к югу, в центре Петена, такая керамика появляется лишь вслед за упадком майяских столиц и представлена она довольно немногочисленными образцами. Это позволило некоторым ученым предположить, что появление оранжевой изящной посуды с южного побережья Мексиканского залива явилось не причиной, а результатом упадка майяских городов в самом конце I тысячелетия н. э.
Именно ненадежность и уязвимость подобного рода односторонних объяснений катастрофы, постигшей классическую цивилизацию майя в IX веке н. э. и заставила многих авторитетных специалистов искать другие решения. Так родилась на свет гипотеза о множественности факторов, повлиявших на эту историческую драму. Еще в конце 50-х годов Альберте Рус Луилье писал в своей книге «Цивилизация древних майя» о том, что «сочетание внутренних причин — экономических и социальных, а также внешних (вторжение иноземных племен) и послужило причиной упадка майяской культуры».
Другие исследователи высказывают предположение о том, что гибель городов майя произошла в результате сочетания ряда сложных факторов: катастрофического (землетрясения, изменение климата, эпидемии и ураганы), экономического (перенаселение и истощение почв от многолетнего их использования, общий упадок земледелия) и социального (восстания, войны и др.) порядка. Причем не исключено, что здесь имел место так называемый «принцип домино», то есть начало действия одного какого-то серьезного фактора, например нашествие чужеземных племен, вызвало к жизни новые кризисы и потрясения (резкое сокращение населения, голод, подрыв экономических устоев общества и т. д.). Видимо, С. Морли был частично прав, объясняя гибель «Древнего царства» майя общим упадком местного земледелия. Однако первоначальную причину этого упадка он, как мне кажется, представлял себе совершенно неверно. Выше уже отмечалось, что, по всей вероятности, основу экономического процветания цивилизации майя в I тысячелении н. э. составляло интенсивное земледелие в виде разветвленной системы оросительных каналов, «приподнятых полей» и «плавучих садов» («чинамп»). Их сооружение и поддержание в порядке требовали колоссальных усилий общества. Они были предметом особой заботы со стороны центральной власти — правителя-деспота с его мощным бюрократическим аппаратом. И как только вторжение вражеских армий уничтожило и подорвало эту центральную власть, то пришли в полное запустение и некогда цветущие земледельческие районы майя. Резко сократившееся в результате войн население было уже не в состоянии содержать в трудных условиях тропических джунглей столь сложную и разветвленную оросительную систему. И она погибла, а вместе с ней погибла и майяская классическая цивилизация.
История человечества знает немало примеров подобного рода. Здесь достаточно назвать лишь один из них: когда в XIII веке орды захватчиков вторглись в цветущие земледельческие оазисы Средней Азии, большая часть местной оросительной сети была разрушена, и целые районы некогда благодатных земель на века превратились в мертвую пустыню.
Вместо заключения
Совершенно по-иному развивались события на Юкатане — в северной области культуры майя. Исторические хроники кануна конкисты и данные археологии наглядно свидетельствуют о том, что в X веке н. э. города юкатанских майя стали жертвой массированного вторжения воинственных центрально мексиканских племен — тольтеков. Однако в отличие от драматического финала большинства государств центральной области майя население полуострова не только уцелело после этого нашествия извне, но и сумело быстро приспособиться к новым условиям. В итоге спустя короткое время на Юкатане появилась своеобразная синкретическая культура, причудливо соединяющая в себе майяские и тольтекские черты. И в истории юкатанских майя начинается новый специфический период, получивший в научной литературе название «мексиканский». Хронологические его рамки приходятся на X–XIII века н. э. А культурное и политическое лидерство на полуострове в это время, бесспорно, принадлежит Чичен-Ице, которая на долгие годы становится столицей завоевателей-тольтеков на землях майя. Чичен-Ица в переводе с майяского означает «устье колодцев ицев». Кто же были эти таинственные ицы и в каком отношении находились они к тем же тольтекам? По весьма вероятному предположению некоторых ученых, ицы представляли собой одно из ответвлений майя — язычной группы чонталь (или путун), издавна обитавшей на южном побережье Мексиканского залива, в современных мексиканских штатах Кампече и Табаско. Еще с середины I тысячелетия н. э. они подверглись сильному воздействию центральномексиканской культуры индейцев-нахуа (Теотихуакан). А затем пришельцы-тольтеки и их легендарный предводитель Кецалькоатль — Кукулькан увлекли ицев на завоевание Юкатана.