Апрельская сирень

Сирена не замечала, как отвечала на удары, и что-то кричала, кажется, ругательное, и толкала в ответ, когда толкали ее. Она боялась лишь того, что может упасть. Ведь тогда…

– Нет! Стойте! Остановитесь! Вы чего?

Все, включая и саму Сирену, чье лицо было измазано грязью, перемешанной со слезами, обернулись на голос, и так и застыли в удивлении: к ним, со всех ног бежал Димка – тот мелкий неудачник, которого последнее время никто почти и не замечал.

– Тебе чего надо? – рыкнул на него Васька. – Шагай отсюда, пока и ты не схлопотал. Здесь девчачьи разборки, разве не видишь? Хотя… Ты ж у нас и не мужик!

Смеялись все, кроме Сирены.

– По крайней мере, я не наблюдаю, как пятеро здоровенных кобыл бьют одну хрупкую девчонку! – выплюнул Димка.

– Чего?! – взорвалась Танька, подруга Аллы. – Ты кого кобылами назвал, а? Ты, ничтожество, вообще охамел? Ты страх потерял, что ли? Осмелел? Или зубы лишние? Вась, скажи ему!

– Да, ты чего, урод, – вступился Васька, только обрадовавшийся лишнему поводу продемонстрировать, насколько он крут. Он вплотную подошел к Димке. Тот смотрел на него снизу вверх, и Сирена гадала, пожалел ли он о своем поступке. Не думал ли он, что лучше бы не вмешивался? Димка сглотнул, но не отводил взгляда, а смотрел прямо в лицо хаму. Сирена тоже не сводила глаз с них обоих. Что же сейчас будет? – с ужасом думала она. И вот что последовало дальше…

– Вы не должны были так поступать, – по-детски пролепетал Димка, и Сирене стало его жаль. Он был самым младшим в классе, младше Сирены на год. Он был невысокого роста, и хрупкого, почти детского телосложения.

– Ха-ха-ха. Вы слышали? – Васька с хохотом обернулся к толпе, и все захихикали, словно по команде. Сирена едва не сплюнула, так ей было это противно.

– Ты что, слабоумный? Чего ты выделываешься, ничтожество? – Васька ближе подошел к Димке, хотя ближе, казалось, уже некуда.

– Это ты ничтожество, – выплюнул тот ему в лицо. Васька толкнул его, но Димка устоял на ногах. Затем снова последовал то ли толчок, то ли удар, а вот следующего действия никто не ожидал – Димка замахнулся и ударил Ваську кулаком в нос. Парень ойкнул, и прижал ладони к лицу. Он недолго прибывал в оцепенении, и уже очень скоро Димка оказался на земле. Ему не позволили встать – к Ваське на подмогу подбежали двое его дружков и уже втроем они били мальчишку ногами. Тот лишь закрывал руками голову.

Сирена не узнала собственный голос, когда закричала, призывая их остановиться. Она подбежала к ним, хватая за куртки, пытаясь оттащить от сопящего, всхлипывающего, несчастного Димки.

– Хватит! Пожалуйста!

Ребята посмотрели на нее, фыркнули что-то, и, плюнув в сторону своей жертвы, зашагали прочь. Вскоре рассосалась и толпа зевак, и Сирена понимала почему – их видели преподаватели, а потому и ей не хотелось задерживаться долго.

– Идем, – сказала она Димке, который все еще сидел в луже. Сирена попыталась помочь, но он отклонил ее помощь.

– Не надо, – буркнул он, нервно дернувшись, словно ему было неприятно ее прикосновение. «Понятно, - думала она, - жалеет о том, что ввязался. Но разве я виновата? Разве просила его?»

– Нужно поспешить, – терпеливо объяснила она. – Сейчас Антонина выйдет. Она все видела в окно.

– Ну, и какой тогда смысл уходить? – проворчал Димка. Он уже встал, и теперь оглядывал свои вымазанные грязью штаны.

– А смысл в том, что нам придется все объяснять! – вскипела Сирена, теряя терпение. – Самим! По мне, так пусть эти гады сами завтра объясняются.

– Да, чтобы они свалили все на нас. Отличная идея. Ладно, идем, – согласился он, но только потому, что сам не желал проторчать здесь еще Бог знает, сколько – грязный, замерзший и избитый, объясняя, что, как и почему с ними произошло. Все, чего он сейчас хотел, это скорее оказаться дома. Хотя и там его ожидал неприятный разговор с родителями. Он никогда не жаловался им, что его притесняют в школе, да они и не слушали никогда, считая его проблемы пустяшными. Вот же они удивятся, увидев его в таком виде. Благо, что синяков на лице нет – эти твари не били по лицу специально, да и лупили они так, что синяков, скорее всего, вообще не будет. Хитрые, сволочи. А вот он врезал Ваське. Так что, если тот и пожалуется кому-то, вряд ли правда окажется на стороне Димки. Права Сирена – нужно как можно быстрее свалить отсюда, а завтра видно будет. Вряд ли Васька станет жаловаться в школе, что какой-то хилый сопляк, ударив его, разбил ему нос. Нет, он не позволит своему авторитету пошатнуться. Он будет помалкивать. Скорее всего, придумает какую-нибудь историю, скажет, что на него напали какие-нибудь бандюги. При этом их будет как минимум четверо. Ну, и конечно в драке он выйдет победителем. И все поверят, даже те, кто знают истинную историю.

– Здорово тебе досталось, – сочувствующе сказала Сирена, когда они уже завернули за угол одной из пятиэтажек, и, убедившись, что никто уже их не догонит, перешли на более спокойный шаг.

– Мелочи.

– Ничего не мелочи! – вспыхнула негодованием Сирена. – Ну, ничего, они еще ответят за это. Рано или поздно ответят.

– Ага. За что те размалеванные обезьяны взъелись на тебя? Чего от тебя хотели?

– Долгая история, – вздохнула Сирена. – Но если тебе интересно…

И она рассказала все, и за разговором они не заметили, как пришли к ее дому. С того вечера, он всегда провожал ее домой, и им было плевать на насмешки школьных друзей и недругов. С того дня Димка и Сирена были лучшими друзьями.

ГЛАВА 2.

Отодвинув край рукава куртки, Дима взглянул на часы: почти восемь вечера. Сирена еще не звонила, значит, из здания университета она не выходила, а это в свою очередь означает, что литературный вечер, или, что у них там сегодня, еще не завершился. Чего же так долго?

Юноша нетерпеливо потоптался на ступеньках, а затем вошел в холл.

– Молодой человек, куда вы? – окликнул его дежурный вахтер.

– В актовый зал, – неуверенно ответил он.

– Куда? – удивленно переспросил мужчина. – Но он закрыт!

– Да? А тогда где же проходит конкурс? Ну, стихи там сегодня читают, – кровь хлынула к лицу. Юноша почувствовал себя полным болваном.

– Литературный вечер? – понимающе улыбнулся вахтер.

– Да.

– Все равно вам туда нельзя.

– Почему?

–Запрещено. А вы, вообще, с какой целью?

– Моя подруга выступает. Хотелось бы поддержать.

– Так все равно уже закончится с минуты на минуту.

– Что ж,– вздохнул Дима. – Подожду. Подождать-то я могу или на улицу выпроводите?

Мужчина добродушно улыбнулся.

– Конечно, можете. Присядьте, подождите, – он кивнул в сторону дивана.

– Спасибо.

Дима уселся на диване, разглядывая просторный холл университета, в котором училась его подруга.

Вообще-то, он собирался прийти раньше, чтобы поддержать ее, но, во-первых, Сирена строго настрого запретила ему являться: «С меня достаточно того, что на меня будут таращиться почти тридцать человек!» – заявила она, а, во-вторых, он просто не успел – сегодня тренировка закончилась позже обычного на добрых полтора часа, а потому он успел лишь заскочить домой, чтобы принять душ и переодеться.

Когда, закончив девятый класс, он поступил в колледж, то отец как бы, между прочим, предложил сыну записаться в спортивную секцию. В тот вечер, они с отцом и матерью, как обычно, смотрели телевизор, и по «бегущей» строке наткнулись на объявление, в котором говорилось, что частная спортивная школа «Юниор» набирает желающих.

Дело в том, что Димка, за какие-то три летних месяца вытянулся ростом так, что из маленького хлюплого мальчишки вымахал в высокорослого парня. Он выбрал футбол.

Спортивные тренировки сделали свое дело, превратив некогда слабого, затюканного мальчика в сильного, уверенного в себе юношу. Его подруга всячески поддерживала его, и он знал, что она искренне радуется его успехам. Да и школьная жизнь самой Сирены стала несколько легче – ни один из местных хулиганов и близко подходить забыл, а что до самого главного отморозка, Васьки, то тот и вовсе стал словно подмененный – при встрече здоровался, и ни одного гадкого слова в свой адрес девушка от него больше не услышала. А все потому что, Димка едва ли не каждый день приходил в школу – встречать подругу после уроков. Забавно, но даже этот Васька, что раньше цеплял его, теперь побаивался связываться, что вызывало у Сирены еще больше отвращения к нему. Стоит только стать на голову выше, и чуток сильнее, и храбрости в человеке, как ни бывало!