Страница 1 из 14
ГЛАВА 1.
«Онегин, я тогда моложе,
Я лучше, кажется, была,
И я любила вас; и что же?
Что в сердце вашем я нашла?
Какой ответ? Одну суровость.
Не правда ль? Вам была не новость
Смиренной девочки любовь?»… –
Сирена обвела взглядом аудиторию, в которой помимо ее группы присутствовали еще и третьекурсники. Большинство девушек были заняты своими делами, никак не относящимися к учебному процессу: кто-то орудовал пилочкой для ногтей, кто-то беседовал с соседками, но основная часть исследовала собственные телефоны. Кое-кто даже умудрялся делать «селфи». Что до молодых людей, то те глядели на девушку скучающими взглядами.
И что ее только дернуло участвовать в этом дурацком литературном конкурсе? Честно говоря, ей не особо и хотелось, а точнее сказать, совсем не хотелось участвовать, особенно если учесть, что девушка дико волновалась, выступая перед публикой. Но дело в том, что преподаватель литературы не спрашивала мнения студентки. И вот теперь она стоит перед огромной аудиторией студентов, нервно перебирая пальцы, и потирая вспотевшие ладони. К счастью голос совсем не дрожал, хотя девушке и казалось, что еще чуть-чуть, и она потеряет сознание. Надо же было выбрать такой длинный отрывок! Но ей выпал билетик с испытанием – прочесть наизусть отрывок из романа А.С. Пушкина «Евгений Онегин», и вместо всеми ожидаемого «Я к вам пишу – чего же боле?», Сирена начала читать совсем иные строки. Это был ее любимый эпизод, который, как ей думалось, она знала наизусть, хотя никогда специально не заучивала его. Просто была у девушки одна особенность, а вернее, наверно, способность – легко запоминать стихи, в особенности те, что нравились ей.
Сирена глубоко вздохнула, выдержала короткую паузу и продолжила чтение. Она старалась не фокусироваться на студентах, дабы не поймать чей-нибудь насмешливый взгляд, а предпочитала разглядывать ничем не примечательную белую стену, цветы, стоящие по углам аудитории, и пустые парты, за которыми никто не сидел. Но как бы девушка ни старалась, ее робкий, блуждающий взгляд то и дело останавливался на ком-нибудь из студентов, и к ее удивлению, те слушали ее с интересом. Наверно. По крайней мере, Сирене так казалось, и хотелось, чтобы было так.
Девушка приободрилась, и ее голос становился звонче, а чтение более выразительным. Волнение постепенно ушло, и на его место пришел благоговейный восторг и удовольствие. Не зря все-таки Сирена почти год ходила в театральную студию. Правда, это было еще в школе, когда она училась в пятом классе.
«Зачем у вас я на примете?
Не потому ль, что в высшем свете
Теперь являться я должна;
Что я богата и знатна,
Что муж в сраженьях изувечен,
Что нас за то ласкает двор?»…–
Теперь уже Сирена не стеснялась смотреть на своих зрителей, которые взирали на нее, пожалуй, с тем же благоговейным восторгом, что испытывала и сама девушка, внимали каждому произнесенному ею слову. Она обращалась ко всем, и к каждому в отдельности. Даже девушки отложили свои телефоны и слушали, подперев ладонями подбородки. Кто-то улыбался, и Сирена улыбалась в ответ. У нее кружилась голова, но уже не от дикого волнения – девушка была опьянена неожиданным успехом, пока она, счастливая и окрыленная не наткнулась на лениво-изучающий взгляд, пока ее ярко-зеленые глаза не встретились с холодными, пронзительно-серыми. Сирене никогда не нравились такие глаза, они всегда казались ей настолько холодными и пронизывающими, что делали их обладателя неприятным.
«Не потому ль, что мой позор
Теперь бы всеми был замечен
И мог бы в обществе принесть
Вам соблазнительную честь?»…
Парень с серыми глазами улыбнулся, но Сирена не ответила на улыбку. Она только сейчас поняла, что смотрит на него неприлично долго. Девушка поспешно отвернулась, чувствуя, как горят щеки. Что там дальше? Только бы не забыть слова! – молилась она про себя. Но она их не забыла, лишь иногда запиналась, но это ничего, кажется, никто этого и не замечал. Сирене удалось вернуть самообладание, благо, что ей хватило ума не смотреть больше туда, где сидел этот сероглазый третьекурсник. И чего она так заволновалась? Парень как парень. Ничего особенного. Да и вообще, он совершенно не в ее вкусе! Можно ли назвать его симпатичным? Пожалуй, Сирена задумалась бы, отвечая на этот вопрос, и скорее всего, в итоге, просто пожала бы плечами. Вот только его взгляд…
«Но я другому отдана,
И буду век ему верна!» – закончила она.
Некоторое время в аудитории царила тишина. Сирена улыбнулась и пожала плечами, мол, ну вот, как-то так!
– Ни фига себе! – выпалил кто-то из второкурсников. Сирена тихо засмеялась в ответ, а затем, услышав аплодисменты, облегченно вздохнула. Выступление удалось. Прежде, чем покинуть импровизированную сцену, девушка оглянулась на Елену Витальевну – преподавательницу литературы. Та ободряюще улыбнулась.
Довольная не только тем, что справилась, но еще и тем, что, конкурс, наконец-то подошел к концу, что сулило долгожданный отдых, Сирена прошла к своему месту. Впереди ожидалось подведение итогов конкурса и объявление завоевателей призовых мест. Вообще-то девушке было ровным счетом все равно, но только когда она соглашалась участвовать. Теперь же, когда она уже выступила, вдохновленная неожиданным успехом, она с нетерпением ожидала результатов. Ох, как бы ей хотелось быть хотя бы третьей среди лучших! Да! Очень хотелось бы!
Тем не менее, когда объявили победителя, назвав ее имя, Сирена смутилась. Ей было неловко перед остальными участниками, и, выходя для вручения грамоты, она виновато обернула к ним свой взор, в котором читалось сожаление.
Поздравив победительницу, ведущая – активистка деканата филологического факультета, третьекурсница, объявила о завершении литературного вечера. В аудитории послышались ликования и суетливая возня. Сирена торопливо заспешила к выходу.
– Молодец! – похвалил ее Коля, похлопав девушку по плечу.
– Спасибо, – улыбкой ответила она одногруппнику.
– Ты была крута! – подхватил Илья и широко улыбнулся.
Девушка улыбалась, с благодарностью принимая похвалы и поздравления не только от своих сокурсников, но, к ее удивлению, и от других студентов, тоже.
– Сирееена, – пропел кто-то за ее спиной, а затем послышался дружный смех. Девушка горько вздохнула. Ну, вот кто надоумил ее родителей назвать так свое дитя? Разве мало красивых женских имен? Сколько раз она спрашивала мать, зачем они с отцом дали ей это имя, но та лишь удивленно разводила руками, обиженно вопрошая в ответ: «Чем тебе не нравится твое имя? Разве оно некрасиво?»
–Ты из тех, что зазывали моряков своим пением, а затем топили их? – шутливо поинтересовался один из компании хамов, что не стеснялись смеяться над девушкой едва ли не ей в лицо. Сирена закатила глаза, но не посчитала нужным удостаивать этих невежд ответом. Да и что она скажет? Что ее матери нравится сирень, и имя для своей дочурки она выбрала из созвучности? Благо, что еще петуньей не обозвали, или орхидеей. Хотя, ее имя нисколько не лучше. Девушка ненавидела его, и пожалела, что не сменила, когда получала паспорт.
– Не обращай внимания, – шепнула Оля.
– А я и не обращаю! – фыркнула девушка.
– Ты не очень торопишься?
– Вообще-то я не иду домой. А что? – Сирена оторвала взгляд от телефона, который держала в руках, и вопросительно посмотрела на подругу.
– В Центр хотела заскочить, – огорченно вздохнула девушка. – Значит, ты не составишь мне компанию? – с каплей надежды спросила она.
– Прости, я, действительно не могу…
Сирена не успела придумать оправдание, так как телефон, что она держала в руках, принялся громко напевать песню, оповещая о входящем звонке. Оля с любопытством уставилась в экран, и даже прищурилась, пытаясь разглядеть имя звонившего.
– Дима? – удивленно спросила она. Сирена не ответила. Вообще-то, она как-то сказала, что с Димкой они не общаются. Дело в том, что подруга, с того дня, как увидела его, загорелась страстным желанием познакомиться поближе. Конечно, если подумать, то почему бы и нет? Наверно, Сирена должна быть рада их возможному союзу – ведь Димка ее лучший друг, а Ольга – близкая подруга. И ведь, в самом деле, она любила их обоих, но одна мысль о том, чтобы свести их вместе, вызывало в ней… Что именно вызывало? Она так и не смогла объяснить себе, почему ее губы упрямо сжимаются, когда подруга благоговейно вздыхает, говоря об этом парне, а назойливые просьбы Оли пригласить ее погулять с ними, попросту раздражали. Ревность? Возможно. Возможно, это могло быть ревностью, притом, очень даже могло быть, если бы Димка хоть чуточку привлекал ее как парень. Но Сирена никогда не смотрела на него как на симпатичного парня, да и симпатичным она едва ли могла его назвать. Он был просто ее лучшим другом. Просто Димкой.