Страница 197 из 205
Не успели эльфы оправиться от одного потрясения, как их настигло другое. Никто не мог понять, что же случилось с королём, придворные маги лишь разводили руками, поражаясь тому, что Кайириан ещё вообще жив. Но то, что гордый эльф жил не могло подвергаться сомнению, хотя он и был полностью недееспособен, ибо страшные чары лишили его даже речи. Месяцы палату монарха не покидали сильнейшие колдуны и целители. Но и тем ничего не оставалось, кроме как проклинать имя Ашамаэля, сотворившего столь ужасное с их королём. Ко всему прочему, Кайириан Сиралионский не оставил наследника, и королевство повисло на грани смуты. Так прошёл ещё год, но эти события, державшиеся под строгой тайной, вскоре начали доходить до простых жителей Сиралиона, что положило начало беспорядкам.
Но когда дворянство страны окончательно погрязло в смятении и рисковало утерять контроль, явилась эльфийская дева, колдунья, назвавшая себя Аскелава. Многим она напомнила Ашамаэля. Своенравная, волевая дева, облачённая в свободные белые одежды колдунов глубокой древности. Её ткань, узоры... Им было более десятка тысяч лет. Лик Аскелавы был подобен лицам Первых Эльдар, только сотворённых Создателем и Альмис в своей первородной красоте. Молочного оттенка кожа была покрыта еле заметными лазурными рунами, мерцающими в свете солнца, а волосы её были подобным первым бурным рекам в горах Андатари на заре мира. Белой, пышной вуалью они струились по узким плечам, неся в себе синие отблески. Многие знали об Аскелаве, ибо эта эльфийская дева была столь древней и могущественной, что о ней слагали легенды. Когда-то древняя ведьма пропала, и стала практически мифом, вписав великие деяния в книгу истории всего мира. И когда Сиралион нуждался в помощи, она явилась. Многим, особенно молодым, эльфам она действительно казалась похожей на свергнутого Ашамаэля. Она была столь же амбициозна и одарена, а величие было столь огромно, что рядом с ней меркли многие магистры, и единицы могли быть с ней на равных. Но всё же эльфийская колдунья не была похожа на прежнего узурпатора. Аскелава за тысячи лет своей жизни сохранила благочестие и принципы, сумев избежать тлетворного влияния могущества. Когда-то её мудрость была настоящим путеводным светом для всего эльфийского народа, ибо даже лесные и северные собратья слушались её.
Аскелава явилась прямиком в тронный зал, когда проходило очередное собрание. Ни один страж не посмел остановить её, ибо многие узнавали могущественного мага. Собравшиеся дворяне удивлённо смотрели на колдунью, пока та мерно проплывала мимо них, но лишь единицы узнавали её. Аскелава не одарила ни одного из присутствующих своим взглядом.
Вперёд выступил Паскрир, облачённый в лёгкие белые латы и лазурные одежды. Его одновременно мужественное и утончённое лицо было искажено перенесёнными переживаниями, а под глазами залегли тени бессонных ночей. В зале помимо благородных эльдар присутствовали гвардейцы Феникса, временно подчиняющиеся Паскриру, который в свою очередь стал новым маршалом Сиралиона. Лицо эльфийского командира исказилось ещё сильнее, а белые глаза хищно прищурились, впившись в Аскелаву, которая, кажется, вовсе не замечала вокруг себя этих уставших, злых мужчин. Она была выше этого.
-- Аскелава? -- наконец произнёс Паскрир, и по залу пробежал изумлённый шёпот. -- Почему ты здесь? Нам казалось, что ты давно покинула наш мир.
Но дева молчала, задумчиво смотря куда-то за высокие окна, в которые лился свет. Сюда ещё не долетали звуки нарастающих беспорядков.
-- Да, в каком-то роде, -- наконец произнесла колдунья, не отрывая глаз от того, что ведомо было только ей. -- Но сейчас я вынуждена вернуться. Правда, что короля поразило проклятье, и он не способен править страной?
-- Всё так. Ты не сказала, почему здесь? -- было видно, что Паскрир был зол, но он не решался вести беседу с столь могущественной ведьмой в грубом тоне.
-- Тогда почему год спустя на троне нет наместника? -- Аскелава проигнорировала вопрос маршала.
-- Мы не успели... -- начал было Паскрир, но тут Аскелава резко подняла руку, призывая к тишине. Её тёмные глаза вперились в маршала.
-- Слабый и безвольный... Я не ожидала такого от ТЕБЯ, -- голос колдуньи был таким же мелодичным и спокойным, но при этом обрёл резкие, надменные ноты. -- Неужели так сложно найти достойного наместника? Эльдар достаточно мудры, править может каждый третий, да ты сам мог занять трон.
-- Я воин, а не политик, -- Паскрир нахмурился, а лицо его потемнело от злости.
-- Довольно оправданий! Слишком много слов впустую. Я пришла сюда не для того...
-- Для чего же? -- спросил кто-то.
-- Альмис надоело смотреть на ваши распри, -- когда прозвучало имя богини, зал замер, даже гвардейцы напряглись, вслушиваясь в слова колдуньи. -- И она сама назначила наместника и дальнейшего наследника Сиралиона. Скажи мне, Паскрир, ты же не посмеешь противиться воле своей богини? И вы все! Кто посмеет перечить Матери?
-- Никто не станет этого делать. Я ручаюсь за всех, -- уверенно произнёс маршал.
-- Смело, воин, смело... -- задумчиво произнесла Аскелава, вновь переведя взгляд на окно. -- Клянись мне.
-- Что?
-- Клянись. Я должна быть уверена, что твоё слово будет сдержано.
-- Да будет так, -- эльф зло поджал губы и какое-то время молчал, но потом обнажил свой клинок. -- Я клянусь тебе, Аскелава, своей честью и жизнью, что буду верен наместнику, словно королю. И я клянусь за всех эльфов!
Раздался звук загоняемого в ножны меча.
-- Что ж... -- колдунья улыбнулась одними лишь уголками губ. -- Альмис решила, что наместником стану я. Аскелава, дочь Южных океанов!
Воцарение вновь мага, к тому же женщины, вызывало огромный резонанс в королевстве. Но дворянство приняло наместника. Аскелава своим поступком вызвала своеобразное дежавю у многих эльфов, лично выйдя к мятежному народу, недовольному текущим порядком. Она сделала это не так, как сделал Ашамаэль. Она вышла на улицу без стражи, не спеша ступая по белому камню мостовой, и эльфы расступались перед ней. Подул прохладный ветер, похожий на морской бриз, легко взвились белые одежды наместницы. Её тёмные глаза окинули поражённую толпу. Аскелава так же применила чары, чтобы успокоить народ, но не подчинить. И, добившись внимания и тишины, наместница объявила о том, что пока Кайириан Сиралионский болен, она будет править эльфами волею Альмис и обещает привести народ Сиралиона к процветанию мирным путём, отвергнув кровопролития. В тот же день было решено провести коронацию, но наместница отказалась прикасаться к осквернённому Ашамаэлем венцу, так же, как и не захотел Кайириан Сиралионский. Но наместница зашла дальше, приказав уничтожить венец и выковать новый. Конечно, жречество страны было возмущено таким поворотом, но Аскелава говорила от лица самой Альмис, посему магистры уничтожили чёрную корону, а лучшие кузнецы страны взялись за ковку нового венца.
Вскоре колдунья посетила и самого короля. Кайириан Сиралионский лежал в белой палате, окружённой белыми шторами. Это была летняя резиденция правителя и здесь она повсюду продувалась ветрами, оставляя короля на свежем воздухе. Вновь похудевший, он лежал неподвижно, но даже его лицо изменилось, когда вошла Аскелава, и глаза больного тут же были направлены на наместницу. В них читалась мольба, безумный крик: "Убей меня! Прошу, покончи с этим безумием! Убей..." -- ведьма буквально вживую услышала голос проклятого короля. И только лишь увидев его, она поняла, что даже ей не побороть этого заклинания -- слишком поздно. Руки, ноги и горло короля сковывали чёрные цепи, видные только могущественной колдунье.
Эльфийка медленно подошла к ложе Кайириана и сжала его холодную руку в своих пальцах.
-- Клянусь тебе, гордый владыка, когда-нибудь я встречусь лицом к лицу с тем, кто это сотворил. Я не клянусь тебе мстить, но он ответит за это, -- голос ведьмы звучал тихо и уверенно. Через мгновение зашли и другие дворяне, сопровождавшие наместницу. Они правили вместе с ней, направляли и контролировали её. Но Аскелаве казалось, что они не хотят ей помогать, их контроль и опеки были больше похожи на удушающий ошейник. Они стесняли действия, мешали дышать. Глаза эльфийской девы зло сверкнули.