Закон свободы

Короче, бар «Янов» был универсальной точкой для выкачивания наличных из тех, кто шатается по Зоне в поисках удачи. Причем, точкой абсолютно безопасной. За порядком в огромном зале следила бдительная охрана в экзоскелетах, застывшая вдоль стен.

С непривычки да в полумраке можно было подумать, что это неживые манекены – до тех пор, пока непривычный и плохо видящий не начинал буянить. Тогда «манекены» немедленно проявляли прыть, завидную для человека в тяжелой броне. Или же меткость – если возмутитель спокойствия решал вытащить оружие. После чего голова последнего традиционно насаживалась на одну из заранее заготовленных острых палок, красноречиво сложенных в углу возле двери, и становилась элементом знаменитого наружного забора.

Кстати, надо отметить, что охрана в «Янове» специфическая. Боевые биологические модули «К-4». Кибы. Люди с заблокированной памятью о своем прошлом, встроенными боевыми управляющими модулями и улучшенными физическими характеристиками. Из-за них в «Янове» клиенты даже оружие не сдают, ибо биологические машины, запакованные в броню шестого класса, вооружены по первому классу. Плюс реакцию имеют отменную, в несколько раз круче, чем у любого человека. Так что с эдакой охраной хозяину бара нет никакого резону тратиться на специальные оружейные шкафы и на зарплату тому, кто будет при входе принимать оружие у клиентов и выдавать его обратно на выходе, как это принято в большинстве баров Зоны.

Штампует этих кибов секретное НИИ, расположенное на территории Зоны. Годы разработок потратили на них ученые, но товар получился отличный, на Большой земле идет нарасхват. И бармен – хозяин «Янова» – подсуетился, прикупив себе взвод суперсолдат. Об этом жирный бармен поведал мне, когда я держал «Бритву» у его горла, находясь под прицелом у тех самых кибов. Кстати, некогда в том научно-исследовательском институте и из меня пытались сделать такого вот киба, поставив мне в башку надежный ментальный блок.

Но – не срослось. Свалил я из того НИИ, вернул себе память о прошлом, после чего навел преизрядного шороху как в этой Зоне, так и в соседних вселенных Розы миров. В общем, кому интересно, может перечитать все девятнадцать романов о моих похождениях, которые периодически выходят в каком-то издательстве какого-то из миров вышеупомянутой Розы. А для меня сейчас главным было, чтоб ни кибы, ни бармен не узнали мою физиономию. Иначе без вариантов моя голова окажется бережно завернутой в пищевую пленку, пока ее не выкупят «борги» или «вольные», а остальное мясо пойдет на корм местным мутантам – или, как вариант, окажется в кастрюлях этого бара. Ибо по слухам в подобных заведениях Зоны запросто можно заказать «бифштекс по-сталкерски», которого нет в меню, но о котором прекрасно знают гурманы с мозгами, напрочь отбитыми радиацией.

В общем, сейчас я направлялся к стойке бара мимо столиков, за которыми расположились не особо многочисленные посетители «Янова», как со следами мутаций, так и без таковых – по ходу, хозяин заведения был лоялен к любым клиентам, лишь бы деньги да хабар несли.

Краем глаза заметил я нескольких «вольных», оккупировавших дальний длинный стол, а также пару плечистых «боргов» в характерной черно-красной униформе, демонстративно расположившихся в другом конце ресторанной зоны. Ну да, «Янов» это территория мира и спокойствия, на которой враждебным группировкам разборки запрещены категорически. В противном случае экстремально горячие головы привычно отделяются от тел беспристрастными кибами и оказываются понятно где. Но, так или иначе, хорошо, что я избавился от брони «боргов», иначе у членов данной группировки ко мне могли возникнуть вопросы.

Я подошел к стойке бара, за которой одиноко сидел какой-то тип в маске, сделанной из противогаза и полностью закрывающей верхнюю часть лица. Только подбородок открыт и пасть, в которую тип ловко метал острые мясные чипсы, приготовленные из ляжек ктулху – фишечка «Янова», обожаемая любителями местного пива. Что ж, удобная маска, ничего не скажешь. Я б сейчас от такой тоже не отказался.

Бармен, которого я однажды использовал в качестве живого щита, торчал за стойкой – из-под верхней части глубоко надвинутого капюшона я хорошо видел его объемистое пузо, колышущееся по другую сторону стойки.

– Что притащил? – вместо приветствия грубо поинтересовался хозяин «Янова». То, что он именно хозяин, сомнений не было. Любой бармен, заправляющий финансами на крупной точке, является одновременно и ее владельцем: нанятых работников к купле-продаже артефактов никто не допустит – некоторые из них на Большой земле миллионы стоят.

– Отрезанную голову, – отозвался я.

– Твою ж мать… – разочарованно процедил бармен. – Ты б еще объедков на мусорной куче насобирал. Выбрось ее. А заодно и свою задницу из моего бара.

– Это голова сфинкса, – равнодушно проговорил я.

Пузо на мгновение перестало колыхаться и замерло, словно его подвергли мгновенной заморозке.

– Брешешь… Покажи!

– Сначала налей-ка мне стаканчик горло промочить, – попросил я. – А то пить охота больше, чем твои десять тысяч за мой хабар.

Бармен, подозрительно глядя на меня, взял самый мелкий стакан из тех, что стояли на полке с чистой посудой. После чего, нацедив туда пива из бочонка, накрепко привинченного к стойке, отработанным движением послал стакан ко мне. Скользнув донышком по отполированной стойке, заказ остановился рядом с моей рукой. Ничего не скажешь, бармен туго знал свое дело.

Я взял стакан, нарочито медленно выпил довольно неважное пиво, крякнул, поставил пустой стакан обратно на стойку. После чего снял с плеч рюкзак, расстегнул и достал голову «сфинкса», тщательно завернутую в пленку.

– Давай ее сюда, – с придыханием произнес бармен. – Надо рассмотреть получше, а то за пленкой ни черта не видно.

Возбуждение бармена было понятным. Голова «сфинкса» не просто ценный охотничий трофей. Говорят, на Большой земле именно из нее делают знаменитый «Крем 20». Намажет таким кремом престарелая женушка какого-нибудь миллионера сморщенное лицо, и старая кожа моментально разглаживается, становясь упругой и гладкой, как у двадцатилетней. Эффект стойкий и длительный, где-то на год хватает. Но и стоимость чудо-косметики заоблачная: хочешь купи себе один грамм «Крема-20», а хочешь – новый «Бентли» представительского класса.

В принципе, это право покупателя – удостовериться в том, что товар качественный. К тому же в сталкерских барах «кидать» клиентов не принято, ибо чревато. Сбросить цену – святое, а чтоб забрать товар и не заплатить, такого я не припомню. Ибо в подобном случае с обманутого клиента снимаются ограничения всех негласных законов Зоны, и он волен поступать с обманщиком так, как ему заблагорассудится.

Поэтому я без тени сомнения протянул бармену увесистую голову… которую тот почему-то даже не стал рассматривать, а лишь бережно спрятал под стойку. После чего достал из-под той стойки обрез помпового ружья, направил мне в грудь, и громко сказал:

– Дочка, выходи. Глянь, это тот самый?

Сразу за стойкой находилась дверь в подсобку, которая после слов бармена немедленно отворилась с противным скрипом. И я из-за своего капюшона увидел грудь знакомого аппетитного размера, прикрытую новым камуфляжем. Край моего капюшона скрывал лицо обладательницы груди, но мне и без этого все стало ясно.

Жаль, просчитался я со своим хитрым планом. Не прокатило. Ну кто ж мог подумать, что Касси окажется дочерью владельца этого бара? Когда я прогонял ее, и в мыслях у меня не было, что она пойдет сюда – любой в Зоне знает, что некредитоспособных клиентов в бары не пускают категорически. Если только эти клиенты не приходятся барменам близкими родственниками. М-да… Это называется «не свезло». Причем конкретно.

– Ты капюшон-то скинь, родимый, – почти ласково произнес бармен. – Хочу чтоб дочка тебя опознала. Просто ее тут один тип ограбил неподалеку, законный трофей отнял. А я, сам понимаешь, грех на душу брать не хочу – за убийство невиновного Зона спросить может по полной.