Человек по кличке Мышь

Наверняка они пустят Логно по его следу, и уж тот, получив команду «Фас!», вцепится в него железной хваткой. И тогда прости-прощай его мечта о собственном домике в родной деревне. Но ничего, мы еще посмотрим, кто кого! Они и понятия не имеют, на что он способен! Да он сейчас такое придумает, что им и не снилось. Ведь впереди у него целая ночь. Есть время пораскинуть мозгами. Не вечно же ему скитаться бродягой по подвалам и подворотням.

Постепенно сон сморил старика. Последним в сознании мелькнуло имя.

Арчибальд…

С какой стороны замешан в этом деле Арчибальд, черт его дери?

Глава пятая. Месье Мартин Остин из Базеля

Понедельник, 28 июня. Жара не спадает. Школы закрыли на день из-за высокой температуры на улице. В самом центре Парижа мужчины фланируют по тротуарам без пиджаков и галстуков, с расстегнутыми воротами рубах. А одна смелая парижанка даже рискнула появиться на людях в пляжной пижаме, сразу же вызвав к себе пристальный интерес со стороны фоторепортеров. Все столики уличных кафе заполнены посетителями, и спешно доставляются новые столы и стулья, а где можно, расширяются площадки, отведенные под кафе. Все вокруг утопает в неге. Даже полицейские, регулирующие движение транспорта на перекрестках, и те едва махают своими жезлами, невольно подпадая под настроение всеобщей расслабленности.

И лишь инспектор Логно оставался сам собой. Строгий коричневый костюм, коричневая фетровая шляпа, застегнутый на все пуговицы пиджак. Рубашка, галстук, манжеты. Все как положено. Он шел по дымящемуся от жары асфальту, время от времени вытирая носовым платком струящийся по лицу пот. Вот платков он предусмотрительно захватил из дома сразу несколько штук.

И выражение его лица под стать облачению: суровое и непреклонное. Никакой пощады бродяга от него не дождется!

Наказ старшего инспектора «Постарайтесь насесть на старикашку как следует. Он явно чего-то недоговаривает» Логно воспринял буквально, как руководство к действию. И насел на Мышь со всей решительностью, на какую был способен. Причем в прямом смысле слова. Ночь инспектор провел в участке, а с утра сел старикашке на хвост, не отпуская его от себя ни на шаг.

— Послушайте, инспектор! — сдали нервы у бродяги. — Вам не кажется, что со стороны мы смотримся по-дурацки? Давайте хотя бы идти рядом. Можно перекинуться словечком, другим. Вполне естественно, вы не находите?

Логно проигнорировал слова старика, будто его и не было рядом, лишь на минуту замерев посреди тротуара.

— Что ж, как хотите! — сдался Мышь. — Между прочим, я не столько за себя пекусь, сколько стараюсь ради вашего же блага. Знаете, в былые времена всяких важных господ всегда сопровождала свита. Или хотя бы один ливрейный лакей. Вот и вы при мне сейчас смотритесь сущим лакеем.

Мышь явно был в бешенстве. Он уже перепробовал все свои уловки, чтобы отвязаться от Зануды. Начинал бежать, потом вдруг останавливался, бесцельно пялился в пустоту с четверть часа и тут же стремглав нырял в ближайший магазин и слонялся там бог знает сколько времени. Безрезультатно! Логно следовал за ним неотступно и молча. И только лицо его делалось все мрачнее и мрачнее, пока, наконец, после того как была выкурена последняя сигарета, оно и вовсе не стало угрюмым. Инспектор прекрасно понимал, что нескоро сумеет отлучиться в табачную лавку за новой пачкой сигарет. Мышь не позволит, сразу же улизнет прочь.

Дневные выпуски газет поместили весьма скудную информацию о ходе расследования. Никаких заголовков, набранных жирным шрифтом, никаких фотографий и подписей под ними.

Сегодня утром в Париж прилетел господин Мартин Остин, вицепрезидент компании СМБ, более известной как Базельская группа. Он остановился в отеле на улице Риволи и незамедлительно встретился с рядом официальных лиц, в том числе с послом Швейцарии во Франции, а также с некоторыми руководящими чиновниками французского министерства внутренних дел. В одиннадцать часов дня месье Остин принял у себя старшего инспектора Люка, после чего сделал ряд важных заявлений. В частности, по его глубокому убеждению, французская полиция проявила излишнее рвение, инициировав расследование без веских на то оснований, поторопившись придать нежелательной огласке некоторые сугубо приватные факты из личной жизни месье Лоёма. Так, по словам Мартина Остина, нет ничего загадочного в том, что месье Лоём исчез на некоторое время из поля зрения персонала гостиницы. Всем известно его пристрастие к уединенной жизни. Вполне возможно, он просто удалился в деревню, чтобы насладиться тишиной и провести несколько дней вдали от городской суеты. Разумеется, газет он там не читает, а потому и не в курсе, какая шумиха поднялась в прессе вокруг его персоны.

И на этом точка. Никаких упоминаний о Мюллере, Доре или, тем более, о молодой женщине по имени Люси Бойсвин. Также ни полслова

о бродяге по кличке Мышь, чьими фотографиями и хвастливыми заявлениями, сделанными накануне представителям прессы, пестрели все утренние газеты.

По всему чувствовалось, что Мартин Остин согласовал ход расследования на самом верху. Седовласый дородный господин, облаченный в строгий черный костюм, с неизменной сигарой во рту, едким дымом которой он окуривал всех, с кем беседовал в течение дня, судя по всему, не намерен был шутить и сразу же взял все в свои руки.

Трудно было представить себе этого месье смеющимся. Наверное, в последний раз Мартин Остин смеялся в далеком-далеком детстве. Когда он тяжелой поступью величественно входил в комнату, с непроницаемым выражением лица и равнодушным взглядом, то всем присутствующим мгновенно становилось ясно, кто здесь главный.

Во всяком случае, персонал отеля понял это сразу же, как только Мартин Остин вылез из такси и угрожающим жестом пресек попытку швейцара взять у него из рук небольшой кейс.

Подойдя к стойке администратора, он грозно прорычал молодому человеку в униформе:

— Мартин Остин!

И ему тут же вручили ключи от номера и кипу телеграмм, пришедших на его имя. Бизнесмен просмотрел их, не отходя от стойки, ловко вскрывая телеграммы ногтем. Он читал их с таким видом, словно хотел испепелить взглядом не только бумаги, но и сами буквы.

Спустя десять минут после появления бизнесмена в отеле к парадному входу подкатил шикарный лимузин с дипломатическими номерами и увез господина Остина в посольство, где он был принят самим послом. Мгновенно поддавшись диктату важного гостя, посол поспешил связаться с министром внутренних дел и вызвался лично сопровождать его во Дворец правосудия.

После встречи с министром последовал шквал телефонных звонков. Министр позвонил префекту полиции, тот, в свою очередь, связался с начальником департамента, а последний озвучил указания уже непосредственно группе следователей, ведущих дело об исчезновении швейцарского финансиста.

К одиннадцати часам дня все было кончено. Мартин Остин без труда сумел убедить французские власти, что те повели себя весьма опрометчиво, проявив излишнее рвение и инициировав расследование без веских на то причин. Естественно, вся вина за излишнюю поспешность в столь щекотливом деле была незамедлительно возложена на старшего инспектора Люка, замыкающее звено в цепочке задействованных должностных лиц высокого ранга.

По возвращении в отель господин Остин принял старшего инспектора Люка у себя в номере. Их беседа состоялась в конференц-зале, специально предназначенном для всевозможных деловых встреч и совещаний. Люка усадили за огромный овальный стол, покрытый сукном, на котором в строгом порядке стояли двенадцать чернильниц и столько же промокательниц, а затем Мартин Остин продиктовал старшему инспектору текст, скорее похожий на официальное заявление, чем на изложение личного мнения. Во время диктовки бизнесмен непрестанно мерил комнату тяжелыми шагами, от которых сотрясались полы и мигали лампочки в люстрах номера этажом ниже. Иногда он задерживался возле стола и смотрел инспектору через плечо, словно желая удостовериться, что тот исправно помечает в своем блокноте каждое сказанное им слово.