Канцелярская крыса

В первый момент Герти растерялся.

— Как это? — спросил он, — Разве она не выходит четырнадцатого мая в Хёнкон?

— В том-то и дело, что нет, сэр. Она вообще не будет заходить в порт.

— Но почему?

— Курс изменен вследствие досадной ошибки. Островной аппарат Попова передал на «Герцогиню Альбу», что на острове вспыхнула эпидемия брюшного тифа. Какая-то путаница, судя по всему, или ошибка оператора. «Герцогиня Альба» не зайдет в Новый Бангор, вместо этого она сделает остановку в Веллингтоне. Увы, сэр.

Герти ощутил отчаянье ребенка, у которого сквозь крошечную прореху в сачке сбежала бабочка.

— Из-за одной ошибки!

— Такое иногда случается, сэр. Аппараты Попова еще не совершенны, иногда в сообщения вкрадываются ошибки, — с сожалением сказал кассир.

— Ладно, ладно… Тогда я хочу приобрести билет на «Дымный», который идет в Кейптаун двадцать шестого числа. Одна каюта второго класса, пожалуйста…

Но кассир даже не притронулся к пачке банкнот, лежащей перед ним. Блестящие клавиши американского «Комптометра[65]» остались недвижимы.

— Боюсь, ничем не могу вам помочь, сэр.

— А что не так с «Дымным»? — обеспокоился Герти.

— Рейс отменен. «Дымный» четыре дня назад сел на коралловый риф возле островов Фиджи. Повреждения столь сильны, что он едва не пошел ко дну. Просто чудо, сэр, что он уцелел.

«Еще немного, и чудом будет казаться мне любая возможность убраться с этого острова», — безрадостно подумал Герти.

— Передайте мои поздравления капитану, — язвительно сказал он вслух, — Должно быть это непросто, отыскать подходящий риф в огромном Тихом океане!

— Вины капитана в этом нет, сэр. Скорее, виноваты лоцманские службы Нового Бангора. Они рассылают по беспроводной связи расчетный форватер всем кораблям, которые курсируют в районе острова.

— Дайте угадаю, снова ошибка?

— Должно быть, чей-то недосмотр. Даже самая малая погрешность может серьезно изменить курс корабля.

— Не думайте, что меня это утешит. Когда в порт заходит следующий корабль?

Кассир сверился со своим журналом.

— «Адмирал Хокинс», сэр, должен зайти в Новый Бангор двенадцатого июня.

— Оформите мне билет на него, даже если он идет в Тасманию!

— Извините, сэр, но, «Адмирал Хокинс» становится в сухой док для ремонта.

— Но разве он не должен был идти в Александрию?

— Должен был, сэр. Неисправности рулевого оборудования.

Герти мысленно застонал. Уже третий корабль, который был способен вырвать его из заточения на острове, по какой-то причине отказывался брать пассажиров на борт. Удивительное дело. Можно подумать, этот остров проклят!..

— Ладно, — решительно сказал он, — Что еще вы можете мне предложить?

— А что вас интересует, сэр?

— Меня интересует любая посудина крупнее кухонного стола, которая отправляется из Нового Бангора в самое ближайшее время! Цена билета значения не имеет.

— Боюсь, сэр, ничего не могу предложить. Следующий пассажирский корабль ожидается только в августе.

Герти едва не выронил банкноты из пальцев.

— Что за чертовщина? — осведомился он у кассира, — Не хотите ли вы сказать, что на следующие два месяца Новый Бангор полностью исключен из всех возможных пассажирских перевозок? Это похоже на блокаду. Мы что, объявили кому-то войну? Фиджи? Соломоновым островам? Может, уже пора высматривать на горизонте вражескую эскадру бамбуковых дредноутов?..

Кассир лишь развел руками, сам явно обескураженный.

— Крайне неудачное время, сэр. Расписание меняется каждый день. И, к сожалению, не в лучшую сторону.

— Неужели? Сколько пассажирских судов по расписанию должны были попасть в Новый Бангор в этом месяце?

— Пятнадцать сэр, — покорно сказал кассир.

— А сколько по различным причинам не попали?

— Пятнадцать, сэр.

— Вы издеваетесь?!

Кассир, разумеется, был ни в чем не виноват. Не был он и агентом Канцелярии. Но Герти воззрился на него с яростью, выработанной за время нахождения на острове.

— Пассажирские перевозки в последнее время в упадке, сэр, — сказал кассир доверительно, — Целая череда случайностей. Корабли то получают предписания о внеплановом ремонте, то сбиваются с курса, то отправляются другим маршрутом, то оказываются в карантине из-за ложного сообщения о вспышке какой-то болезни…

— Словно какая-то сила не пускает их к острову, а?

Герти хотел произнести это шутливым тоном, но прозвучало как-то удивительно зловеще.

Кассир натянуто улыбнулся.

— Полагаю, просто досадные совпадения, сэр. Такое случается, хоть и редко.

«Был бы я более мнителен и подвержен мистицизму, подумал бы, что сам остров не хочет меня отпускать в большой мир, — подумал Герти с мысленным смешком, тоже немного неестественным, — Какие глупости иногда лезут в голову. Однако, к черту эти жестяные лохани. У меня есть деньги, а значит, у меня есть возможности. Отправлюсь воздухом! Пора проверить, так ли хорош этот „Граф Дерби“, как пишут в рекламных брошюрах…»

Через полчаса он уже был в «Кассах воздушного сообщения». Обстановка здесь была очень схожей с портовыми кассами, но место кассира занимала привлекательная юная дама в небесно-голубой униформе.

— Боюсь, ничего не получится, сэр, — сказала она с сожалением, — Воздушное сообщение в этом месяце закрыто. «Граф Дерби» временно не совершает рейсов.

Герти оставалось только выпучить глаза. Последняя ниточка, связывавшая его с континентом, норовила оборваться.

— Почему не совершает? — воскликнул он, — Вы же печатаете в газетах расписание! Я желаю купить билет! Любого класса!

Барышня смущенно опустила глаза. Как и все уроженки острова, она была мила и обладала кожей того особенного оттенка, который можно получить, налив слишком много молока в горячий шоколад. Голубая форма, стилизованная под строгий офицерский мундир мужского покроя, необычайно шла ей, как и легкая фуражка с эмблемой линий воздушного сообщения. Но Герти был слишком встревожен, чтоб обращать внимание на такие детали. Единственной занимавшей его мыслью была мысль о том, что где-то сейчас покачивается пухлое яйцо дирижабля, в любую минуту готового взмыть над островом и унестись в бездонное синее небо. И неважно, что небесный тихоход не доползет до Лондона, ему подойдет любой иной город на континенте. Канберра, Бродфорд или Мельбурн. Не имел он так же ничего против Барнбери и Карнарвона. Или Нью-Плимута. В конце концов, он был согласен даже на какой-нибудь Богом забытый Крайстчерч.

Однако все его надежды в мгновение ока разбились о крохотное стеклянное окошко, как мелкая мошкара разбивается о лобовое стекло локомобиля.

— Дело в том, что по техническим причинам дирижабль не поднимается в небо, сэр. Со вчерашнего числа «Граф Дерби» находится на внеплановом ремонте.

— Господи! — воскликнул Герти, — Что могло стрястись с дирижаблем?

— Небольшая поломка, — профессиональная улыбка помогла барышне стереть легкий налет беспомощности с лица, — Повреждение обшивки.

— Только не говорите, что он налетел на небесный риф!

— Нет, сэр. Не риф, сэр. Возникла небольшая ошибка в тот момент, когда «Граф Дерби» заправляли водородом для дальнейшего рейса. Вышли из строя манометры автоматических насосов, из-за чего объем закачанного газа оказался чрезмерным.

— Он не лопнул, надеюсь?

— Нет, сэр. Но ремонт его оболочки займет длительное время. Наша компания приносит извинения за эту непредвиденную задержку. В целях компенсации неудобств всем пассажирам следующего рейса будет преподнесен альбом для фотографических карточек и…

Не слушая ее дальше, Герти выскочил на улицу. Что это, нелепое стечение обстоятельств или злой рок, грозовым облаком висящий над ним? Можно подумать, он подобно мелкой железной опилке прилип к огромному магниту по имени Новый Бангор, и нет никакой возможности оборвать магнетическую связь. Не торгуясь, Герти поймал парокэб и приказал ему двигаться обратно в порт.

Следующие три часа он провел на солнцепеке, мечась между пирсами, от одного корабля к другому. Корабли покачивались на ленивых волнах подобно тучным перезревшим плодам, удерживаемых ветвями какой-нибудь тропической пальмы, но не собирались отрываться. Кораблей в порту Нового Бангора было великое множество, всех возможных типов, размеров и форм. Были среди них высушенные солнцем ялы, растрескавшиеся и пропитанные океаном настолько, что походили на засоленных рыбешек, выложенных рядком на столе. Были катера на паровом ходу, деловитые и покрытые копотью, как трубочисты. Весельные баркасы сонно тыкались бортами в раскаленные каучуковые ограждения пирса.