Булат и злато

Шведские войска стали осуществлять планы военного захвата русского побережья Белого моря. Они попытались взять Холмогоры и Сумской острог, но попытка осталась безуспешной. Поднимающаяся партизанская война вскоре парализовала захватнические планы шведов. Все силы военных шведских отрядов уходили на подавление вооруженных выступлений и удержание в подчинении захваченных русских территорий. К 1615 году борьба русского населения против интервентов показала, что ни Новгород, ни Новгородскую землю шведы удержать не смогут. Летом 1615 года шведы сделали последнюю попытку: сам король Густав-Адольф лично возглавил войска, осадившие Псков. Трехмесячная осада оказалась безрезультатной. Это было последнее усилие решить военным путем русско-шведские отношения.

К осени 1615 года начались дипломатические переговоры между правительствами Швеции и России. Переговоры длились более года и проходили на фоне все усиливающейся национально-освободительной борьбы населения Новгородской земли. Новгородцы стремились объединиться с остальной частью России, где медленно, но неуклонно шел процесс «устроения» земли после Смуты.

Овладев Новгородом, шведы, разумеется, воспользовались тем, что в городе работал денежный двор. Оккупанты застали его «на ходу». Сохранившиеся книги Новгородского денежного двора показали, что накануне шведского «взятия» здесь начался один из обычных денежных переделов. Закончился он уже после утверждения в городе шведской власти.

Условия договора новгородских властей и шведов требовали оставления незыблемым всего внутреннего городского устройства. Это означало сохранение того вида и веса монет, которые чеканились до прихода шведов.

Тем не менее шведы не могли допустить, чтобы на монетах, чеканенных в городе, находящемся под шведским протекторатом, появилось имя Владислава Жигимонтовича. Это было политически не оправдано — ведь поляки были шведскими врагами и польский королевич на русском троне шведами не признавался. Имя собственного претендента — королевича Карла-Филиппа — до его коронации не могло появляться на монетах. Даже если бы шведы решились на такое нарушение норм средневекового права чеканки, они не могли не считаться с мнением новгородцев, вряд ли допустивших подобную бестактность. Шведы на первых порах пребывания в Новгороде очень старались не вызывать какого-либо неудовольствия со стороны новгородцев и в вопросе чеканки монет не могли не учитывать реакции жителей оккупированного города.

Единственно приемлемой политической фигурой в этот момент и для шведов, и для новгородцев оказался свергнутый русский царь Василий Иванович Шуйский. С ним шведский король Карл IX заключил в 1609 году договор о военной помощи, и захват Новгорода в 1611 году Швеция представляла как одно из условий выполнения договора. Василий Шуйский в это время находился в плену в Польше, и его имя стало для шведов и новгородцев своеобразным знаменем в борьбе за влияние на ход событий в Русском государстве.

Так как весовая норма и техника чеканки оставались неизменными, на Новгородском денежном дворе не стали резать новые «снасти». Среди старых лицевых и оборотных маточников времени Шуйского были выбраны наиболее подходящие, и чеканка началась.

Первым выпуском шведской оккупации стали копейки, лицевые и оборотные стороны которых были чеканены при помощи самой поздней пары маточников, употреблявшихся при Василии Шуйском в 1610 году. Копейки с буквами РIН, относящиеся к чекану Василия Шуйского 1610 года, и самые первые выпуски копеек, чеканенных во время шведской оккупации в 1611 году, различить невозможно. И те и другие чеканились по одинаковой трехрублевой стопе.

Однако шведы недолго задержались на полноценной весовой норме. Понижение веса копеек в Москве заставило их сделать то же самое.

Историю чеканки монет при шведах на Новгородском денежном дворе можно изучать не только по монетам, но и по книгам Новгородского денежного двора, сохранившимся за 1611–1617 годы. Документы дали уникальную для русского денежного дела возможность изучить многие стороны денежного производства. Сохранением этих замечательных памятников история обязана шведам. Шведские военные власти, оставляя Новгород в 1617 году, вывезли с собой документацию денежного двора. Сейчас книги Новгородского денежного двора хранятся в государственном архиве в Стокгольме.

Эти книги задали нумизматам загадку, ответ на которую пришлось искать вовсе не в области нумизматики.

В книгах указано, что с 1611 или с 1612 годов и по 1615 год на Новгородском дворе копейки чеканились по 360 копеек из гривенки. Нормативный вес копейки при такой стопе должен составлять 0,57 грамма. Если принимать во внимание, что в мае — июне 1612 года между шведско-новгородскими властями и правительством Второго ополчения велись дипломатические переговоры и обе стороны не могли не быть осведомлены о такой важной стороне государственной деятельности, как чеканка копеек, то следует признать, что в Новгороде было известно и о чеканке в Ярославле монеты, и о той стопе, по которой монету чеканили. В Ярославле чеканили, как известно, по 340 копеек из гривенки. Такая же стопа соблюдалась в это время в Москве. Почему же в Новгороде выбрали столь нерациональное с точки зрения тогдашней метрологии число?

Ответ на этот вопрос можно получить, если вспомнить извечную борьбу Новгорода за свое особое положение среди городов России. Новгород Великий признал власть Москвы и вошел в состав Русского государства в 1478 году, но память о былой самостоятельности еще долго не покидала новгородцев. У них были все основания считать, что город их имеет право на особое положение среди прочих русских городов. За новгородскими амбициями стояла древняя история города, его положение как главных торговых ворот на Запад, богатства новгородского боярства и купечества. Новгородский сепаратизм проявлялся и в большом, и в малом. В частности, за Новгородом оставалось право самостоятельно вести дипломатические переговоры и вступать в договорные отношения с европейскими государствами. Проявлялся сепаратизм и в монетном деле.

Очень долго в знаке Новгородского денежного двора сохранялось полное название города — «Новгород Великий» — НВ. Лишь в 1603 году букву В убрали, и в обозначении города осталось урезанное, «непрестижное» название города — «Новгород» — Н. В 1611 году в «Новгородском государстве», надо полагать, сепаратистские настроения очень усилились. Одним из проявлений их в денежном деле был выбор при расчетах денежной стопы не общерусской денежно-весовой единицы — почки, с весом 0,17 грамма, а почки новгородской, в XV веке составлявшей величину около 0,20 грамма. Уменьшив вес копейки трехрублевой стопы тоже на половину почки, как это сделали в Москве и Ярославле, но почки не общерусской, а новгородской, здесь получили нормативый вес копейки, равный не 0,60 грамма, как в Москве и Ярославле, а 0,57–0,58 грамма, и стопу, равную не 340 копейкам из гривенки, а 360.

Копейки, чеканенные по стопе 360 копеек с буквами РІН, хорошо знакомы нумизматам. По весу они выделяются среди копеек того же типа, чеканившихся при Шуйском по трехрублевой стопе. Вес — единственный показатель, по которому определяются копейки, чеканенные во время шведской оккупации в Новгороде в 1611–1615 годах.

В 1612–1613 годах в Новгороде был зарыт огромный клад. 6684 монеты распределили на три кубышки и спрятали под стенами Новгородского кремля. Самыми поздними в этом кладе являются копейки РІН, чеканенные по стопе 360 копеек из гривенки. Следовательно, клад был зарыт в самом начале шведской оккупации. Основную массу монет в нем составляют старые копейки трехрублевой стопы. Шведские легкие копейки представлены всего 155 экземплярами. Но пройдет еще два года, и в кладе, найденном в Мстинском районе Новгородской области, обычном сельском кладе, состоящем из 398 экземпляров, количество шведских легких копеек возрастет до 337 экземпляров (85 процентов от состава клада). Мстинский клад показал, каким стало денежное обращение через несколько лет шведской оккупаций.