Страница 7 из 7
— Тебе это никого не напоминает? — ехидно осведомился Дукс Мак-Грегор.
— Не может быть! — закричал Карл, — я хранил своих врагов как самое дорогое сокровище!
— Молодец! Я спрятал маленького Джерри в заколдованном озере, чтобы твоя сестра не смогла туда влезть, а Гебульдария и Шенгейду превратил в серьги.
— Ты жулик и обманщик! — закричал Карл.
— Джерри, — сказал Дукс Мак-Грегор, — пора тебе вмешаться! Действуй!
Джерри показал пальцем на Карла и Рависсанту и произнёс стрекозиное заклинание. Мягкое сияние окутало берег. Карл согнулся и охнул. Все увидели, что Карла держат за уши два человека. За одно ухо его тянула королева Шенгейда, а за другое — король Гебульдарий.
— Простите меня, — сказал Карл, — отпустите меня, пожалуйста.
Волшебница Рависсанта посмотрела на короля Гебульдария и заплакала.
— Мы уходим, — сказала она сквозь слёзы, — прощай, прощай король Гебульдарий.
— Джерри, — воскликнула Шенгейда, посмотрев на сына, — как ты похудел!
— Джерри, это твои родители, — сказал Дукс Мак-Грегор, — а там на берегу с мечом в руках — моя внучка Кнокс-Покс. Будь с ней полюбезнее, она только что лишилась возможности получить волшебные серьги, и в руках у нее острый королевский меч. Слезай с кита, Джерри, и иди знакомиться.
Когда радость встречи несколько улеглась, взошло солнце. Дукс Мак-Грегор посадил себе на плечи внучку. Кнокс-Покс сидела верхом на Дуксе, размахивая мечом. Дукс Мак-Грегор с медведем Штейном пошли вдоль берега. Им нужно было о многом поговорить. Они уходили вдаль, Жёлтая Собака шла рядом.
— Открою тайну, — сказал Дукс, — стрекозы всегда несут вздор. Их заклинания ничего не значат. Но стрекозы делают волшебство лёгким.
— Я знаю, — сказал Штейн, — они дают радость.
Мастер Антонио Сенквикастер ехал верхом на пегой чёрно-белой лошади, усадив перед собою кареглазую и черноволосую куклу Агату. Она была чудо как хороша в красном бархатном платье с бежевыми кукскими кружевами. Так они ехали вдвоём по новой броменской дороге и разговаривали о воробьях и трясогузках. Переехав журчащий между камнями ручей по деревянному мосту, и свернув на тропинку, идущую через нежно-зелёное поле молодого ячменя к тёмно-зелёной дубовой роще, они попали под проливной дождь, какой случается в начале жаркого лета. Как ни старался мастер Сенквикастер укрыть Агату, кукла сильно промокла.
Туман застилал путь к ущелью. Молнии грохотали в гротах и провалах. Дикие горные суслики с тревогой посвистывали из нор. Путешественники надеялись найти укрытие от непогоды среди утёсов, но, подъехав к маленькому серебряному домику, мастер Антонио Сенквикастер, кукла Агата и пегая чёрно-белая лошадь оказались мокрыми с головы до ног.
— Агата, полезай под крышу, — говорил мастер Сенквикастер кукле Агате, в то время как потоки воды смывали камешки с дороги, а пегая лошадь стояла, держась зубами за выступ скалы. Агата с большим трудом протиснулась внутрь дома.
К вечеру дождь начал стихать и понемногу прекратился. Последние капли падали с мокрых деревьев, и вода ещё журчала на перекатах, унося с собой воспоминания о прошедшем ливне, старые сосновые иголки и отважного паучка, сидящего на смородиновом листе. Стало смеркаться, со дна ущелья поднялись вечерние тени, и пришла ночь.
— Надо бы поискать не очень сырого хвороста.
— Бах! Готово! — кукла Агата быстро развела костёр.
— А мы поедем дальше? — спросила кукла.
— Поедем, Агата, но не сейчас. Темень непроглядная.
— В темноте можно свалиться в пропасть? — спросила Агата.
— Ещё как. Пара пустяков, — подтвердил мастер Сенквикастер.
— Значит, это опасное ущелье?
— Просто ужасное.
— Значит, мы заночуем при свете костра в ужасном опасном ущелье? — радостно пролепетала кукла Агата, греясь возле огня.
— Да.
— И ты расскажешь мне страшную сказку, чтобы я крепче спала? — не унималась Агата.
— Да, — сказал мастер Антонио Сенквикастер.
— А это будет длинная сказка?
— Такая, чтобы ты успела высушить своё платье.
— Ну, тогда рассказывай! А то я высохну, и сказки никакой не получится.
— Получится. Вот слушай:
«Стареющий грузный людоед Хопфштедтер, сжимая в волосатой руке унизанной кольцами, букетик апрельских подснежников, прибыл в городок Лебервурст. Он питал сердечную привязанность к этому месту. По своему обыкновению людоед посетил тихое кладбище, где покоился барон Мюльш, загубленный им в дни молодости. Погрустив о былом, Хопфштедтер велел позвать кладбищенского сторожа. Явился человек на трех ногах, с глазами на спине и одной рукой вместо уха.
— Как дела? — спросил людоед сторожа.
— Вашими молитвами, — ответил тот, целуя перстень на руке гостя. От поцелуя драгоценный берилл в перстне помутнел и треснул.
— Ты скверно ухаживаешь за могилой моего друга.
— Зачем вам могила? — прогнусил сторож и длинно сплюнул желтой слюной на сафьяновую туфлю людоеда, — проваливайте подобру-поздорову, ваше преподобие, пока живы.
Больше дерзкого кладбищенского сторожа в тех краях не видели.
Могильный холм покрывал прошлогодний бурьян, каменное надгробие покосилось, и лишайник скрывал имя мертвеца. Из-за могильной плиты выбежал невысокий желтый человечек и набросился на Хопфштедтера с кулаками. Он больно колотил его по ногам, кусался и выкрикивал бранные слова.
— Уходите отсюда, — кричал жёлтый маленький человечек, — уходите отсюда! Я здесь живу.
— Это решительно невозможно, — говорил людоед Хопфштедтер, отгоняя жителя могилы посохом, — это могила моего друга, а не твой дом!
Маленький человечек перекусил зубами древко людоедского посоха и заплакал. Хопфштедтер не выдержал. Его старческие глаза увлажнились.
— Как зовут тебя? — спросил людоед.
— Вольфвайсе, — соврал тот, глядя исподлобья и шмыгая носом.
— Я родился в знатной семье, — соврал Вольфвайсе, — и жил окруженный почетом и любовью в серебряном домике с золотыми ставнями. Но враги расправились со всеми моими родными и похитили мой серебряный дом. Теперь я нищий изгнанник, и могила Мюльша — мое пристанище. Если бы вы велели изготовить для меня новый серебряный дом, я ездил бы всё время с вами и охранял вас. Вы видели, как я умело дерусь.
Сердце одинокого старого людоеда не выдержало. «Мои дни склоняются к закату, — подумал он, — и по-прежнему бремя злодеяний кажется мне легче обузы добродетели. Я никогда не шёл наперекор своим злым желаниям, но кто запретит мне иметь добрые прихоти?» Он заказал ювелирам домик, и когда всё было готово, взял Вольфвайсе на службу.
Из Лебервурста они возвращались по краю ущелья Хунде, где и произошла трагедия.
Выйдя из серебряного домика, прикрепленного позади седла людоеда Хопфштедтера, Вольфвайсе бросился сзади на шею своему благодетелю и погубил его.
На этом месте в Хунденском ущелье стоит теперь дом, который так не любят путники. Серебряные стены его потемнели от времени. Говорят, что раз в год по весне, ночью там собираются барон Мюльш, трехногий кладбищенский сторож и маленький Вольфвайсе. Несчастный людоед Хопфштедтер стучится к ним в дверь, но они не пускают его.
Так заканчивается длинная и таинственная история Золотого Мальчика, известного жителям хунденских окрестностей под именем Вольфвайсе. Но жители окрестностей ничего не рассказали об этом всаднику, спешившему укрыться от непогоды в этом ужасном месте».
— Ничего себе, — сказала кукла, — а кто был этот неосмотрительный путешественник?
— Пусть его зовут Антонио Сенквикастер.
— И он ехал на пегой лошади вместе с куклой Агатой? — с надеждой спросила Агата.
— Разумеется, моя чудесная Агата! Как же мог Сенквикастер ехать без тебя? Такого не могло быть!
— Правда?
— Без тебя ни шагу.
— Здорово! — Агата запрыгала от радости, а потом спросила:
— Слушай, Антонио! А откуда взялся этот Сенквикастер? Как его занесло в такие жуткие края на ночь глядя с маленькой куклой на руках?
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.