Смерть безбилетнику!

Контролёр: Контролёром я давно, восемнадцать лет. У меня и дед контролёром был, и мать. Детей – пятнадцать штук, раньше я в Сибири работал, а потом здесь комнату дали, мы и переехали.

Полная: Как вы его задержали? При каких обстоятельствах?

Контролёр: В тот день я на «пятёрке» проверял. Сначала всё тихо было, правда, итальянец какой-то попался, но я иностранцев задерживать не могу, для этого надо специальные курсы заканчивать, с языками. Ну, еду я в автобусе, сижу у окна, смотрю. Едем. Проехали Центральную, я и начал проверять. Проверяю. Все с билетами, порядок. А потом я к нему подошел, ваш билет, говорю… Он молчит.

Полная: Дальше, дальше рассказывайте.

Контролёр: Молчит он, ничего не говорит. Куда-то вбок смотрит.

Полная: В чей бок?

Контролёр: Да ни в чей. Просто вбок, вот как сейчас. Да… Подъехали к рынку, остановка. Я ему говорю: «Платите штраф. А если не будете, то придётся в отделение пройти». Молчит. Я – на всякий случай – беру его за пуговицу, а он как сиганёт у меня под рукой и на улицу. Я за ним, кричу, чтобы он остановился, иначе хуже будет…

Полная: А он что?

Контролёр: Убежал! Народу на рынке много, догнать трудно. Я-то бегаю быстро, каждый год нормативы сдаю, иначе до работы не допускают.

Полная: Вы про пуговицу упомянули. Где она?

Контролёр: У меня осталась, вот она, я её сохранил.

Полная: Покажите. (берёт пуговицу, рассматривает её) Похоже, что пуговица от плаща.

Пальто: В тот день было прохладно? Это осенью происходило? Весной? Летом?

Контролёр: Этого не скажу. Отпуск у меня в декабре, в остальное время работы много.

Полная: Что же было потом?

Контролёр: Стал я его искать. Глаз у меня намётаный, раз увижу человека – навсегда запомню, даже если он утонул или умер. В Москве однажды был, на съезде контролёров, так до сих пор всех помню… Короче, стал я его искать. Милиция помогала, общественность разная, школьники. Полтора года искал, все в нерабочее время. И вот – месяца полтора назад – плотно напал на след. И поймал всё-таки, поймал!

Шляпа: Вот вы предъявили нам пуговицу. Но ещё нужно доказать, что эта пуговица принадлежит подсудимому. Нужно сделать экспертизу.

Рубашка: Бросьте вы! И так всё ясно! Виновен!

Голоса: Виновен! – А вдруг не он! – Давай!

Полная: Тише! (Берету) Послушайте, вы! Встаньте!

Берет встаёт

А ну-ка, отвечайте – ехали без билета!

Берет уныло молчит

Пуговица ваша? Вы в плаще были?

Берет: Не помню.

Полная: У вас был билет? Или карточка?

Берет: Не знаю. Наверное, не было…

Рубашка: Ага, сознался!

Полная: Разве вы не знаете, что за безбилетный проезд положено платить штраф? Зачем же вы убежали от контролёра?

Берет: Денег нет… мало…

Худая: Денег нет? Ишь! А работать надо, тогда и деньги будут!

Пальто: Это, впрочем, спорно.

Берет: Я работаю.

Худая: Плохо работаешь! Все платят, а он нет! Нет, не выйдет, надо как все!

Толпа умеренно гудит.

Полная: Кто ещё желает высказаться?

Старик: Дайте мне. (молодому) Мальчик, помоги... (забирается на трибуну) Вот так, хорошо. Я так скажу – много слов, мало дела! Разговариваете, разговариваете, а враг – не дремлет! Мы раньше с ними не разговаривали! Моё мнение – всё запретить!

Всеобщее недоумение.

Полная: Вы по существу дела говорите!

Старик: По существу? А по существу так: мы в девятнадцатом с ними не разговаривали! И в тридцать седьмом! И в сорок девятом! И даже в шестидесятом! И в семьдесят…

Полная: Ближе к делу! Что вы тут цифрами жонглируете? По сути высказывайтесь, а нечего сказать, так освободите трибуну!

Старик: А говна не хочешь? Не хочешь говна-то, а?

Пальто: Он, похоже, сталинист!

Старик: Да, я сталинист! И горжусь этим! Мне ещё Брежнев удостоверение дал!

Пальто: Брежнев? При чем тут Брежнев? Какой-то политический астигматизм!

Старик: Запретить, запретить! А кто не согласен, тех по законам военного времени… Ох! (хватается за сердце)

Блондинка: Вызовите врача, ему же плохо!

В толпе невообразимый шум. Старика уводят.

Кепка: Должен заметить, что предыдущий оратор во многом был прав, хотя нельзя не признать… Его классовое сознание было сформировано… Сложное, противоречивое, смутное время!

Рубашка: Хватит философии! Старик всё верно сказал, расстрелять и точка!

Толпа очень гудит.

Шляпа: Смертная казнь отменена.

Полная: Нам не смерть нужна, а справедливое решение.

Кепка: Вообще-то и смерть может быть справедливой. Но лично мне – всё равно.

Рубашка: Верно! Смерть – это самое справедливое решение! Видели спектакль? Вот так и нужно поступать!

Пальто: Я, к сожалению, спектакль не видел, но нельзя же отождествлять искусство и жизнь.

Полная: Надо по-справедливости. Как народ решит, так и будет.

Пальто: Народ – понятие растяжимое.

Голоса: Это он загнул! – А чего, можно и расстрелять! – Давай!

Полная: Прения продолжаются!

Худая: Можно мне? (робеет) Ой… Я не знаю как тут и что, а вот только скажу: вчера купила свёклу, пришла домой, а это лук! Купила редиску, а это помидоры! Купила помидоры, а это сельдерей! Купила сыр, а это сардельки! Сколько же всё это будет продолжаться?

Полная: Продолжаем заседание!

Шляпа: Давайте отпустим этого человека и пойдём домой, смотреть телевизор. Сегодня футбол, а потом десятая серия.

Рубашка: А я предлагаю его расстрелять! Другим неповадно будет!

Пальто: Отпустить как бы нельзя, а расстреливать неэтично. Толстой и Швейцер учили другому.

Рубашка: Вспомнили! Толстой! Тогда и автобусов-то не было!

Пальто: Надо разобраться, всё взвесить. И презумпция невиновности…

Шляпа: В таком случае, надо выяснить, кто кроме многоуважаемого контролёра, является свидетелем совершенного преступления? Кто ещё видел, что этот человек ехал без билета?

Полная: Люди говорят. Народ зря не скажет.

Шляпа: Кто говорит? Конкретно? (Худой) Вот вы, видели?

Худая: (в ужасе) Я? Что же я-то?

Шляпа: Именно вы.

Худая: Я – как все, и в газетах писали…

Шляпа: Уходите от ответа. Нехорошо.

Худая: (кричит) Нет! Не видела я! Не видела! Сначала говорят, что он, а теперь – вроде как и не он! Я – как все!

Шляпа: Получается, что кроме контролёра свидетелей нет.

Контролёр: Я восемнадцать лет билеты проверяю! Или даже двадцать шесть! Меня всегда на самые трудные участки ставили – и там я работу налаживал. Воды не было, газа и даже тока, а билеты всё равно брали! Я заслуженный контролёр республики!

Шляпа: Да, но нужны доказательства, понимаете?

Рубашка: Зачем? Мы и так ему верим!

Шляпа: Кроме того, поступок был совершён давно, в доталонный период. Я считаю, что можно с учётом давности содеянного закрыть процесс.

Пальто: Нет, так нельзя. Всякое преступление должно иметь своё возмездие.

Полная: Должно, обязательно должно!

Рубашка: Хватит разговоров! Наказание должно быть самым суровым! Смерть безбилетнику! Прав, прав старик, прощать ничего нельзя, иначе мы всё потеряем! Как я их ненавижу, этих безбилетников, я бы бомбу на них сбросил, а иначе порядка не будет! Уни-чтожить, всю эту мразь уничтожить надо! Полтора года его искали! Где он был, чем занимался?