Страница 8 из 48
Лиз видит, как дверная ручка поворачивается и дверь начинает открываться. Не думая ни о чем, она быстро прячется под кроватью. Со своего места она видит мальчика примерно одного возраста с ее братом, одетого в белый костюм капитана с золотыми эполетами. Он садится на нижнюю койку и, кажется, совсем не замечает Лиз.
Единственное движение мальчика — покачивание ног. Лиз замечает, что ноги едва достигают пола. Ей открывается прекрасный вид на его подошвы. Кто-то черным маркером написал «Л» на левой и «П» на правой подошве.
Наконец, он произносит:
— Я ждал, когда ты представишься, — говорит он с необычайно зрелой для ребенка интонацией, — но я не могу ждать весь день.
Лиз молчит.
— Я – капитан, — говорит он, — и тебя не должно здесь быть.
Лиз все еще молчит. Она задерживает дыхание и пытается не издать ни единого звука.
— Да, девочка под кроватью. Капитан обращается к тебе.
— Капитан чего?
— Капитан парохода «Нил», естественно.
— Ты выглядишь слишком молодо для капитана.
— Уверяю тебя, мой опыт и квалификация являются образцовыми. Я был капитаном примерно сто лет.
«Что за комедиант», — думает Лиз.
— Сколько тебе лет?
— Семь, — отвечает капитан с достоинством.
— Разве семь — не слишком молодой возраст для капитана?
Капитан кивает.
— Безусловно, — признает он. – Я должен спать после обеда. Скорее всего, в следующем году я уйду в отставку.
— Я хочу вернуться обратно, — произносит Лиз.
— Это судно идет только в одном направлении.
Лиз выглядывает из-под кровати.
— В этом нет смысла. Он должен вернуться, так или иначе.
— Я не устанавливаю правила, — отвечает капитан.
— Какие правила? Я умерла.
— Если ты думаешь, что смерть дает тебе полную свободу действий, то ты ошибаешься. Смертельно ошибаешься, — добавляет он мгновением позже. Он смеется над плохим каламбуром, а затем резко останавливается. — Давай ты отбросишь свое недоверие на минуту и представишь, что смогла все-таки вернуться на Землю. Как думаешь, что произойдет?
Лиз выползает из-под кровати.
— Я думаю, что вернулась бы к своей прежней жизни, не так ли?
Капитан качает головой:
— Нет, у тебя бы не было тела, чтобы вернуться. Ты превратилась бы в призрака.
— Ну, может быть, это не так уж и плохо.
— Поверь мне. Я знаю многих, кто пытался, и это не то, к чему стоит стремиться. В конце концов ты бы сошла с ума, и все, кого ты любишь, тоже бы сдвинулись. Мой тебе совет — сойди с корабля.
Глаза Лиз снова наполняются слезами. «Смерть делает человека сентиментальным», — думает она, вытирая глаза тыльной стороной ладони.
Капитан достает из кармана платок и протягивает ей. Платок сшит из тончайшего, мягчайшего хлопка, больше похожего на бумагу, чем на ткань, и на нем вышито слово «Капитан». Лиз сморкается. У ее отца были носовые платки. От воспоминания на глаза снова наворачиваются слезы
— Не плачь. Здесь не так уж плохо.
Лиз качает головой:
— Это всего лишь пыль из-под кровати. Попала в глаза.
Она возвращает платок капитану.
— Оставь себе. Он тебе, вероятно, снова понадобится. — Он встает с идеальной выправкой военного, но его голова доходит Лиз лишь до груди. — Я надеюсь, ты уйдешь в ближайшие пять минут. Ты же не хочешь остаться.
С этими словами он закрывает за собой дверь каюты.
Лиз обдумывает слова этого маленького, странного мальчика. Как бы сильно она ни жаждала встречи с семьей и друзьями, у нее нет никакого желания становиться призраком. Она не хочет причинять еще большую боль людям, которых любит. Лиз знает, что есть только одна вещь, которую можно сделать.
Она смотрит в иллюминатор в последний раз. Солнце почти село, и на мгновение Лиз задумывается, светит ли здесь то же солнце, что и дома.
***
Единственный человек на пристани — Бетти Блум. И хотя Лиз никогда раньше не видела Бетти, но что-то в этой женщине неуловимо напоминает ей маму. Бетти замечает Лиз и стремительно идет к ней решительным шагом.
— Добро пожаловать, Элизабет. Я так долго ждала встречи с тобой. — Женщина крепко обнимает Лиз, а та стремится как можно быстрее высвободиться. — Как ты похожа на Оливию.
— Откуда вы знаете мою мать? — требует ответа Лиз.
— Потому что я ее мама, твоя бабушка Бетти, но мы с тобой никогда не встречались. Я умерла еще до твоего рождения.
Бабушка Бетти снова обнимает Лиз.
— Тебя назвали в мою честь. Мое полное имя — Элизабет, но меня всегда называли Бетти.
— Но как это возможно? Как вы можете быть моей бабушкой, если выглядите, как мамина ровесница?
— Добро пожаловать на Другую сторону, — смеется бабушка Бетти, указывая на большой баннер над пирсом.
— Я не понимаю.
— Здесь никто не стареет, все становятся моложе. Не волнуйся, они объяснят тебе все, когда ты освоишься.
— Я буду становиться моложе? Но мне потребовалось так много времени, чтобы стать пятнадцатилетней!
— Не волнуйся, дорогая, в конце концов ты разберешься. Тебе понравится здесь.
Ясное дело, что Лиз не так уж в этом уверена.
Долгая дорога домой
Сидя в красном кабриолете Бетти, Лиз просто смотрит в окно, позволяя бабушке говорить все, что ей вздумается.
— Тебе нравится архитектура? — спрашивает бабушка Бетти.
Лиз пожимает плечами. Честно говоря, она об этом даже не задумывалась.
— Из моего окна ты сможешь увидеть библиотеку, построенную Фрэнком Ллойдом Райтом [7]. Люди, которые разбираются в таких вещах, говорят, что она лучше, чем любое здание, построенное им на Земле. И, Элизабет, это не только здания. Ты найдешь здесь работы многих своих любимых исполнителей. Книги, музыка, картины, да все, что захочешь! Я недавно посетила выставку новых работ Пикассо, можешь в это поверить!
Лиз думает, что энтузиазм Бетти выглядит наигранным, как будто она пытается убедить ребенка есть брокколи.
— Я встретила Кертиса Джеста на судне.
— Кто это?
— Он солист группы Machine.
— Не думаю, что когда-либо слышала о них. Но я умерла уже очень давно, так что это не удивительно. Может, он напишет здесь что-нибудь новое?
Лиз снова пожимает плечами.
— Хотя, конечно, некоторые заканчивают здесь с этим, — продолжает бабушка Бетти. — Думаю, что одной жизни, посвященной искусству, может быть вполне достаточно. Правда ведь, художники не самые счастливые люди? Ты знаешь кинозвезду Мэрилин Монро? Здесь она психиатр. Вернее, была, пока не стала слишком молодой для практики. Мой сосед Филлис ходил к ней. О, Элизабет, видишь, что находится прямо впереди? Забавное высокое здание? Это Канцелярия. Там ты будешь проходить адаптацию завтра.
Лиз смотрит из окна машины. «Так вот как выглядит Другая сторона», — думает она. Лиз видит место, которое выглядит почти так же, как любое другое место на Земле. Она думает насколько это жестоко — выглядеть так обычно, так напоминать о прежней жизни. Здесь есть здания, дома, магазины, дороги, машины, люди, дороги, цветы, озера, реки, пляжи, воздух, звезды и небо. «Совершенно обыкновенно», — думает она. Другая сторона могла быть другим городом, находящимся на расстоянии небольшой пешей прогулки, часа езды на автомобиле или ночного полета на самолете. Они продолжают ехать, и Лиз замечает, что все дороги изогнуты, и, даже если кажется, что они едут прямо, на самом деле они едут по кругу.
Через некоторое время бабушка Бетти замечает, что Лиз не поддерживает беседу.
— Я болтаю слишком много? Я знаю, у меня есть такая привычка…
— Что вы имели в виду, сказав, что я буду становиться моложе?
Бабушка Бетти пристально смотрит на нее:
— Ты уверена, что хочешь поговорить об этом прямо сейчас?
Лиз кивает.
— Каждый здесь становится моложе со дня смерти. Когда я попала сюда, мне было пятьдесят. Я здесь уже больше шестнадцати лет, так что сейчас мне тридцать четыре. Для большинства пожилых людей это прекрасно, Лиззи. Я понимаю, что это не так привлекательно для кого-то твоего возраста.