Страница 11 из 24
Наоми не может с этим смириться: ее ассимилировавшийся отец принадлежит к предателям! В каждом поколении выделялись самые яркие из них. Еще в детстве она читала “Вести из Гренады”, ужасаясь предательству Авраама Сеньора своих корней. Он был главным сборщиком налогов короля Испании Фердинанда. Вместе с доном Ицхаком Абарбанелем, финансовым советником королевы Изабеллы, они сумели помочь своему другу Колумбу получить и снарядить корабли в путешествие, открывшее Америку. Но не всегда им способствовал успех. На съезде лидеры еврейских общин в Севилье обратились к Аврааму Сеньору и дону Ицхаку Абарбанелю с просьбой – использовать доброе отношение к ним короля Фердинанда и королевы Изабеллы и умолить их – отменить указ об изгнании евреев из страны за большие деньги. Дон Абарбанель согласился, сказав при этом, что в случае отрицательного ответа покинет Испанию вместе со всеми евреями. Оба выехали в Гренаду, где королевская чета находилась вместе с войсками.
Главный сборщик налогов Авраам Сеньор произвел расчеты в присутствии короля и указал на большую потерю государственной казны в период, когда страна ведет войну. Король согласился с ним и сказал, что евреи Испании должны пройти обряд крещения или, в противном случае, покинуть страну, ибо у него, короля, нет полномочий отменить декрет Папы Римского. Он предложил Сеньору креститься и остаться в королевстве на высоком посту.
Абарбанель же, войдя в королевский шатер, преклонил колени перед королевой, с губ которой не сходила улыбка, и разразился блестящей речью о вкладе евреев в культуру Испании и в мировую культуру. Глаза королевы были холодными и явно недоброжелательными. Она подняла руку, указав ему на выход из шатра. Авраам Сеньор крестился. Абарбанель сдержал слово и не предал еврейство. Еврейская история не любит предателей. Сеньор был стерт с ее страниц. Дон Абарбанель увековечен в истории народа Израиля как легендарная личность, ушедшая в изгнание и скитания. Обладая великой духовной силой, он создавал общины изгнанных испанских евреев в диаспоре и также поставил во главу угла страну Израиля, призывая евреев не связываться с земледелием, чтобы не привязываться к чужим землям. И так в любом поколении сохраняется меньшинство, которое хранит не тускнеющий уголёк еврейства даже в периоды погромов, разрухи, катастроф.
В университете ее отличие от остальных не вызывает антагонизма. Насмешки и оскорбления со стороны профессоров не относятся лично к ней. “Вы идиоты!” – кричит профессор, глубоко религиозный Йешайяу Лейбович на своих уроках философии биологии. Он ругает студентов, левых и правых, первый раз, когда слышит вопросы и ответы не в его духе. Лейбович уж очень странная личность. Внезапно поворачивается спиной к студентам и читает лекцию классной доске.
Профессор, читающий лекции по литературе, Барух Курцвайль, тоже все время гневается. Но не на студентов. Образ израильской молодежи в ивритской литературе вызывает у него тошноту.
“Всё, что они пишут, это просто… тьфу! – Щеки его надуваются, как баллоны, глаза мечут молнии. – Писатели в Израиле – ветер и свист. Произведения их второстепенны!” Курцвайль заклинает израильских писателей не ковылять за поколениями, которые призывают к ассимиляции еврейского народа в диаспоре.
“Ивритская литература, – голос его гремит, голосовые связки трепещут, – должна с преклонением и любовью принять естественные ограничения, долженствующие привести к источнику истинного легитимного счастья”. Он уверяет своих слушателей, что если более чутко внимать звучанию нашей маленькой страны, ее языку, возможно, наши источники и язык породят большое и важное произведение литературы.
Кто-то из студентов спросил его, как он относится к Гейне. Он поджал губы и, после паузы, разразился ругательствами по поводу произведений этого германского выкреста, захватившего сердца немцев стихами о любви, листопаде, весне и лете. “Стихи Гейне напоминают коммунистическую поэзию”, – сказал он, вызвав изумление и ворчание всей аудитории.
В неряшливой одежде Наоми носится с курса на курс. За внешний вид в университете ей дали кличку – Нехама Лейбович, которую она воспринимает с любовью.
Нехама Лейбович, читающая курс по Священному писанию, женщина, острая на язык, пригласила её к себе домой – обменяться мнениями по поводу учебы. Счастливая, она возвращается в свою жалкую хибару, которую сняла в квартале Махане Йегуда во дворе семьи йеменских евреев. В комнатке шаткая кровать и небольшой старый стол. Зарабатывает гроши уборкой, учит новых репатриантов основам иврита, берет частные уроки по специфике языка иврит Священного Писания и Талмуда, которые ей оплачивает старшая сестра Лотшин. Вот уже десять лет она живет в стране Израиля, и все еще иудаизм ей чужд. Изучая еврейскую культуру, ее развитие в поколениях, она надеется ощутить себя частицей земли Обетованной.
29 ноября 1947. Оглушают крики радости – “Еврейское государство, свободная репатриация”. Евреи плачут и смеются, поют и пляшут на улицах. Решение Генеральной Ассамблеи ООН о завершении английского мандата и разделе страны Израиля между евреями и арабами – застает британцев врасплох. Реакция арабов вселяет в них надежду, что их мандат на Палестину еще не завершился.
Лидеры арабов дают сигнал к началу враждебных действий, доказывая миру, что реализация плана разделения Палестины невозможна.
Арабы повсеместно нападают на евреев, убивают и грабят.
На центральной улице Иерусалима Шломцион Амалка более двухтысяч арабов, подстрекаемых провокаторами, закидали камнями магазины евреев. Английские солдаты жестоко расправились с арабскими крестьянами, нахлынувшими из деревень.
Второго декабря Наоми присоединяется к оборонительному отряду студентов, которые собираются спуститься в долину Вади Джоз, заселенную арабами, продемонстрировать боевой дух в борьбе с бандитами. На центральных улицах Иерусалима отряд натыкается на массы погромщиков. В конце улицы Яффо толпа арабовов разгромила торговый центр, напала на ряд еврейских домов, поджигала магазины и лавки. Центр города накрыли клубы черного дыма. У знаменитого магазина люстр семьи Маркс потрясенные студенты стояли над грудами прозрачного и цветного стекла.
Кибуц Мишмар Аэмек быстро изменил облик. Роют окопы. Готовятся к жизни под землей, куда перенесли секретариат, поликлинику, кухню и другие необходимые службы. Охрана кибуца усилена. Члены кибуца отправляются на работу с оружием.
Полиция еврейских поселений патрулирует по полям, готовая защитить работников от нападений арабов. Сильнейшая напряженность ощущается в атмосфере.
Арабы ведут войну на дорогах, атакуют отдельные поселения и блоки поселений. Взрывают мосты, минируют пути движения, устраивают засады. Еврейские поселенцы также действуют против арабского транспорта, но действия эти разрознены и не организованы. На дорогах бесчинствуют отряды Арабского легиона, британская полиция и армия. Это весьма затрудняет ответные действия. Положение обостряется. Арабские снайперы обстреливают дома евреев в смешанных кварталах, взрывают адские машины – в Хайфе, около автобусной станции в центре и порту, в Иерусалиме – около здания редакции газеты “Палестайн Пост”, на улице Бен-Йегуда, в пригороде Ямин Моше.
Арабы определяют район атаки, ее размах и места нападений на еврейский анклав. Руководство анклава решает, что поселенцы будут бороться с врагом в местах своего проживания.
Присутствие британцев ограничивает возможность оборонительных действий. Напряжение между евреями и британцами растет не по дням, а по часам. Трудно им расстаться с потерей мандата на Палестину, и они тайно поддерживают арабов.
Март 1948. Кибуц Мишмар Аэмек на прицеле Фаузи Каукджи. Он сконцентрировал большие силы в Дженине, и подразделения его “Армии спасения” вторглись в Абу-Шоша и Абу-Зурик с целью отрезать кибуц от главного шоссе, соединяющего Хайфу с “треугольником” через долину Вади Ара и Дженин, перекрыть дорогу из Вади Милк на Хайфу и, таким образом, соединиться с находящемися там арабами. Еврейское командование решает изменить стратегию: из обороны перейти в наступление.