Страница 29 из 73
- Почему я их не вижу? - спрашивает Рагнар, раздосадованный и удивлённый.
- Драконы умеют убирать свой след из Эфира, - говорит Оберон, - как умеют окружать своё жилище неприступными барьерами, не допуская за них никого постороннего. Всё это - их волшебство, их способ взаимодействия с Ихором, что нами, магами, сводится к одному фундаментальному понятию - мана.
Рагнар не видит драконов, но видит действие их "волшебства": южан будто сметает. Имплос, прозванный впоследствии Драконорождённым, закрепляется на берегу - так у Союза появляется первый форпост. Поддерживаемые драконами, легионы следуют дальше на юг, вплоть до реки Ломы, где происходит генеральное сражение того эпизода войны - Битва близ урочища Бру. Змеепоклонникам удаётся остановить продвижение легионов, но и сами они истощены до предела, идти дальше на север уже не в силах. По руслу Ломы несколько дней бежит не вода, бежит кровь, по берегам возвышаются курганы тел. В той крови рождается новое государство - Северный Маналит.
[Кристалл памяти]
Отрывок из книги "Числа", запомнить.
"Единица - число драконов, ибо одним богом созданы, Страфедоном.
Два - число саламандр, ибо созданы Салмой Двуликой и Кахирой Безликой. Оттого и двуличны создания эти, и непостоянны в форме своей.
Суть же людей число пять, ибо соединением сил пяти богов рождены: Игнифера Светоносного со стороны пантеона Пламени, а также Акахада Непостоянного, а также Хакраша Лукавого. Уникой Матерью со стороны пантеона Плазмы и Григлой Каменнолицей. Двумя пантеонами люди созданы, два начала в них борются, мужское и женское".
[3]
Закусив волшебное перо, Рагнар уныло смотрит на белый лист: уже в который раз намеревается написать матери письмо, уже в который раз ничего не выходит. И немудрено, в таком-то гвалте! Ратна храпит, Джагатай наигрывает на живой струне, Криспин вызвал очередной байкой взрыв хохота. Да и о чём писать? О великом лесе Вышегор, о Драконьих горах? Так не видел ни того, ни другого, лишь зелёную полосу справа, лишь серую полосу слева. О Прямом пути? Так ничего особенного: лесочки, деревушки, городки, и лента дороги, идеально прямая, что тянется, и тянется, и тянется...
- Озрик, а Озрик, ты как к своей Бриджайне письма начинаешь?
- Да когда как, - трёт тот переносицу, - а у тебя что, появилось, кому писать?
- Да нет, я матери. От неё уже три письма подряд, а я всё никак не сподоблюсь, будто заклинило.
- Если так, мой тебе совет: подожди ещё, оно потом само нахлынет.
- Нет, я всё же попробую...
До места общего сбора добрались в срок, присказку "тише едешь - дальше будешь" "черепахи" подтвердили в лучшем виде. Проехали столичную провинцию, Олегию, проехали Полемию, кузницу лучших в ойкумене воинов, мехоморфов Маналита, в Вульгарии остановились, ибо южная граница, здесь и был назначен сбор.
- Напиши о крепости Сурьма, - предлагает Озрик, - что расположена она на самой границе, что со стен видна Лома, легендарная река.
- И обязательно добавь об устаревших артефакт-кухнях, - советует Джагатай, - из-за которых мы все умрём от несварения.
- Тихо, - шикает на них Рагнар, - кажется нащупал нить...
Они-то до места назначения добрались, а вот "мамонт" их затерялся на транспортных узлах. Оберон такому положению дел не обрадовался, Оберон готов был применить магию самой разрушительной силы. Скорее всего и применил, потому что из Переправы, центрального города провинции, был отправлен в Сурьму, крепость на окраине. Вместе с господином боевым магом, не разбираясь, отправили и экипаж, и щитоносцев, приказ на всех один: ждать, пока обстановка прояснится.
- А это правда, что южане могут оторванные конечности отращивать? - влезает Ибикус.
- Конечно, - кивает Джагатай, - особенно хвосты.
- И об этом, Рагнар, тоже напиши, - смеётся Озрик.
Ожидание, как и опасались, затянулось: в Сурьме они уже три месяца, а просвета не видать и близко. Войско ушло без них, в чём никаких сомнений, но "мамонта" Оберон разыщет, в чём тоже никаких сомнений. Ожидание - вещь неприятная, конечно, но ничего, потерпят. Как верно сказал Азир: "На фронт, эта, всегда успеется".
Вокруг Рагнара уже все, галдёж неимоверный, но он заканчивает, подобно воину, совершившему невероятной сложности прорыв:
"...С любовью, твой щитоносец".
[Кристалл памяти]
Чему мы учимся, взрослея? Ждать. Ребёнок нетерпелив, хочет всё и сразу, взрослый человек нетерпение взнуздывает. То же самое можно сказать и о военачальниках: нетерпеливый, не раздумывая, бросает войска в атаку и, как правило, проигрывает, терпеливый же дожидается благоприятного момента и побеждает. Однако, выжидая, важно не потерять из вида цель, всё время держать в поле зрения, иначе получается выжидание ради самого выжидания, что есть уже нерешительность. Гениальный же военачальник един в двух лицах: может быть и ребёнком, и взрослым, и знает, что самое важное, когда и кем ему быть.
[
Год двадцатый
]
Жизнь и смерть
Беллкор,
земли некромантов
[1]
Определить, что угнетало в землях некромантов больше всего, было сложно. Засохшие кустарники, чахлые деревца? Угрюмые птицы, все как одна похожие на ворон? Такое же угрюмое, затянутое серо-зелёными тучами небо? Дождь, всегда тёплый, всегда желтоватый, из-за чего кажется, будто обливают мочой? "Нет, - думал Рагнар, - самое противное всё же запах - едва заметный, неуловимый. Словно бы затхлость, как в давно заброшенном доме, но со своим привкусом, который, наверное, и есть некромантия".
Самоходные телеги гуляй-посёлка увязали по ступицу в жидкой грязи, но ползли, поскрипывали булатиковые тенты. Все телеги со щитами по бортам и сзади, на каждом черно-белая отметка в виде полузакрытого глаза - знак некромантов, эфирных магов. Посельчане тем и жили, что вели с Лигой торговлю, хотя торговля - громко сказано. Просто шёл обмен костей, черепов и найденных в могилах артефактов на артефакты же, но эфирные, что ценятся, как известно, на порядок выше обычных, изготовленных алхимиками. Так посельчане и кружили: от кладбищ, братских могил да крипт к некромантам, от некромантов к менялам, от менял снова на поиски нетронутых могил.
- А теперь никак иначе, ядрёна каракатица, нельзя на одном месте оставаться, - вздыхал староста Торкель, - война же, кругом война. Только осядешь где, так сразу и убьют, ядрёна каракатица, либо те, либо эти, либо какие третьи.
Меняться-торговаться посельчане вообще любили, с Джагатаем, любившим то же самое, общий язык нашли быстро. Сначала безделицы всякие выменивал, вроде кулона-антидота, затем дело дошло до вещей более серьёзных, таких как костяной нож, за который Озрик отдал месячное жалование, таких как эфирная отмычка, при помощи которой Ратна избавилась от заклинания заглушки. О том, что избавилась, узнали далеко не сразу, но костяного ежа, как гласит одно из присловий посельчан, в мешке не утаишь. Особого интереса новость не вызвала - десятку за глаза хватало поселковых вдовушек да молодух, какая уж тут Гарпия, но Джагатаю Сандак взбучку знатную устроил:
- Нашёл отмычку, найди ей и затычку, чтоб не понесла! Не то затычки понадобятся нам всем, от жезла Оберона!
Как в воду глядел десятник, ибо вскоре выяснилось, что между Ратной и Ибикусом ни дать ни взять любовь. Вот эта новость интерес у десятка уже вызвала, и преогромный.
- Скажи, Гарпия, ну, скажи же, как он в деле! - спрашивал Кай, крутясь обозным пушистиком, - вялый, скользкий и холодный?
- Заделай ей зомбёночка, Зомби, - гоготали Малыш с Толстяком, - мы в тебя верим!
Ибикус и Ратна обращали внимания на эти подковырки не больше, чем на жужжание назойливых зелёных мух, они же кровососки, и правильно делали. Ведь тут точно так же, как и с мухами: чем сильнее размахиваешь руками, тем больше рой. Что до "затычки", Джагатай её нашёл, иначе то был бы не Джагатай.