Страница 27 из 73
- У нас движение, - Озрик замечает шевеление в зарослях первым, докладывает по общему каналу ДУ, он же длинноговоритель универсальный.
- У нас тоже, - добавляет Кай через секунду.
- Принято, - отзывается Сандак.
- Прошу разрешения перейти на выделенный канал, - говорит Озрик.
- Разрешаю.
- Мы тоже на выделенный, если можно, - говорит Кай.
- Хорошо.
Щиты Озрик, Рагнар и Джагатай разворачивают в пару мгновений, всматриваются в густые бурые заросли, расползшиеся по обочине песчаной дороги, распознаёт противника ундинионец:
- Жабы, - бросает быстро, - кислотные.
Что кислотные, и так понятно, здесь иных не бывает. Вот одна выпрыгнула из зарослей, раздулась пузырём, квакнула, вот другая, а вон и третья. Джагатай бьёт стрелами, и метко, хват, бьёт! Жабы взрываются прямо в зарослях, вверх поднимаются зеленоватые облачка кислоты.
- Так держать! - приговаривает ундинионец, - взрывайте друг дружку!
Рагнар с Озриком выпускают искристо-белые облачка ледяных сфер: из раструбов те вылетают небольшими, размером со снежок, но чем дальше, тем больше становятся, шагов через тридцать схлопываются, брызжа ледяными иглами. Попавшие в сферу жабы не то что взорваться - квакнуть не успевают, крошатся на кусочки. Не повезло им с правым флангом, сильно не повезло.
- И это всё? - усмехается Джагатай, - тут бы не споткнулись и "хвосты"!
Пока Озрик докладывает по общему, что на правом чисто, Рагнар переключается на канал левого фланга, послушать, как там у них. Так, Ратна кричит, Зомби что-то мычит, но, кажется, устояли. Хвала Игниферу...
- Не расслабляемся, - слышит он спокойный голос Сандака, вернувшись на общий, - впереди ещё две волны.
Следующая волна буквально волна и есть - огненные термиты, прут маслянисто-чёрной рекой от руин, воспроизведённых весьма достоверно.
- Щиты сложить! - командует Сандак, - всем оставаться на общем!
Рагнар, как и все остальные, переводит тройник на ледяную струю, тут никакой команды не требуется. Сегменты щитового конструкта сложены, теперь щит и есть, только в три слоя, рука продета в крепления. А маслянисто-чёрная волна уже вот она, здесь, накрывает "короб" в пару мгновений. Огненным термитам нипочём каменные укрепления, нипочём стальные, только не маналит, "короб" им не прожечь, не прогрызть. Десяток, прикрываясь щитами, поливает маслянисто-чёрную тучу струями холода, термиты сыплются дождём на шлемы, на бронекостюмы, тут же вспыхивают. Рагнару несколько попадает в локтевое сочленение, ощущения скверные, как если бы туда сначала насыпали толчёного волшебного льда, а потом соли. Но чем сильнее боль, тем выше ярость, тем мощней вылетающие из раструба струи холода. Джагатай подпрыгивает на месте - термиты попали в сапог, у Озрика проплавлен щиток шлема, потому ледяными бичами стегают с не меньшей яростью. Наконец туча термитов рассеяна, словно бы растворилась в струях холода. На общем канале не столько ликование, сколько недоумение: все удивлены, что левый фланг справился лучше других. "Всё же мы команда, - думает Рагнар, - крепко сжатый кулак, а не растопыренная пятерня!"
- Молодцы, ребята, все молодцы, - в голосе Сандака сдержанная гордость, - а теперь собрались, поднажали!
И они, конечно же, собрались, конечно же, поднажали. Последней волной шли големы, метавшие вязанки разрыв-травы. Щитовые конструкты снова пришлось развернуть, подогнать один к одному - чтобы ни щёлочки, чтобы стык в стык. Вязанки взрывались с оглушительным грохотом, камнесталь плавилась, пузырилась, Рагнару казалось, что и он плавится и пузырится внутри бронекостюма. Высовываясь на долю мгновения, били ледяными стрелами, самым метким на правом фланге снова оказался Джагатай. Стрелы его шли точно големам в сердце, а с замороженными сердцами те двигаться уже не могли. Так и Рагнар на какое-то время застыл, когда вдруг всё закончилось, когда Яген объявил, что испытание пройдено успешно.
- Поздравляю, ребята, - прозвучал по общему каналу голос Сандака, - мы больше не рекруты.
Рагнару вспомнилась Декабрина, как мальчишкой следил за легионерами, поднимавшимися на палубы боевых кораблей. Как же ему хотелось тогда оказаться в их рядах, тоже подниматься по трапу, выкрикивать, распугивая чаек и всю ойкумену: "Слава боеводе, слава!" И вот цель достигнута, он на палубе, однако радости нет, есть печаль. Потому, наверное, что с тем мальчишкой на пристани - ёжик соломенно-белых волос, широко распахнутые глаза - расстался навсегда.
[Кристалл памяти]
Думал над тем, возможно ли полное равноправие в дружбе, пришёл к выводу, что нет. Потому, как мне кажется, что устроен человек по-другому, по принципу воинского подразделения: в каждом из нас есть десяток и есть десятник. А если равноправия нет уже внутри нас, как возможно оно в отношениях с другими людьми? Пусть на ничтожную толику, но один из друзей всегда будет больше десятником, а другой - десятком.
[Год девятнадцатый] Драконы и саламандры
Беллкор,
город-
порт Галава - крепость Сурьма
[1]
Из столицы отплывали на "китах", вместе с легионом Медные Сердца. Погода в тот день была гадость гадостью: и ледяная крошка, и ветер лютый, как будто заклинание воздушного кулака наложили. "Сегодня, спали её драконы, точно такая же, - вздохнул Рагнар, подкручивая регулятор встроенного в бронекостюм утеплителя, - будто и не переплывали Стального моря. И гавань Галавы точно такая же, от гавани Солы не отличишь: те же сторожевые башни с пушками и цепями, те же боевые корабли на рейде, те же стены с рядами бойниц. А довершил сходство Ибикус - что на погрузке едва под колесо "мамонта" не угодил, что здесь, на выгрузке. Зомби, он зомби и есть. И всё это, катись оно в дыру, на глазах у Оберона, внеочередных занятий по закалке дисциплины точно не избежать..."
- Запомните, господа щитоносцы, вы - такая же деталь боевой машины, как и ствол, и подвеска, а принадлежит машина мне, боевому магу Оберону. Будьте уверены, за деталями слежу тщательно: от неисправных избавляюсь, исправные регулярно проверяю на неисправность, в чём и состоит профилактика.
Черты лица у Оберона мелкие, но выразительные: нос небольшой, но костистый, подбородок маленький, но выпирает, глазки глубоко посажены, но горят. Роста он также небольшого, в чём схож с легатом Медных Сердец, Минумом, однако не тот случай, когда размер имеет значение.
- Помимо меня в состав экипажа входят Азир, водитель и механик ходовой части, Криспин, стрелок и механик боевой части, - похлопывает жезлом по ладони Оберон. - Сейчас заняты, закрепляют машину в трюме, познакомитесь с ними позже...
На пристани разделились: Медные Сердца в одну сторону, щитоносцы - в другую. "Мамонта" нужно было сопроводить до транспортной платформы, и если бы по прямой, не заняло бы больше часа, но по прямой никак не получалось - всё кружили, кружили. Криспин кружил вместе с щитоносцами, хотя преспокойно мог бы отдыхать в машине; если стрелком он был таким же превосходным, как и рассказчиком потешных историй, повезло десятку крупно. Вот и сейчас что-то рассказывал, следуя рядом с опорными, от взрывов хохота Малыша и Толстяка "мамонта", казалось, вот-вот перевернёт.
- Сходить, что ли, и мне послушать? - проворчал Джагатай, - хотя нет, не стоит, а то ещё животик надорву...
- Это зависть в тебе говорит, - усмехнулся Рагнар.
Водитель, в отличие от стрелка, предпочитал находиться не снаружи "мамонта", а внутри. Даже если бы сейчас на сутки встали, так и не вылез бы, сидел, как медведь в берлоге. Заросший, угрюмый, с Зубаром Азир имел много общего, а выражались так и вовсе один в один.
- Господин боевой маг! Там, это, паз, стерва, нестандартный, угольник соскочил, Криспину прямо по мор... то есть по лицу...