Страница 18 из 73
- Вызывали, ещё как вызывали! - Нуми повисла у Урбана на шее, звонко чмокнула в бледную щёку, - ты должен нам помочь!
- Всегда к вашим услугам, - несмотря на Нуми, у него получилось поклониться изящно, - только скажите, что интересует.
- Боа, - обворожительно улыбнулась Морпесса, отставляя чашечку с мороженым.
- О, у меня для вас хорошие новости! Буквально вчера имело место быть новое поступление по интересующему лоту, прошу на третий ярус...
И начался калейдоскоп: Урбан приносил товар, уносил, Нуми и Морпесса вертелись у ледяных зеркал. Первая в конце концов выбрала шиншиллу, вторая - краснонутрию. Глядя на них, Ладе тоже захотелось чего-нибудь эдакого, купила палантин с богатой вышивкой.
- Хочу такие туфельки! - Нуми уже водила носом в обувном ряду.
- Вещь, безусловно, любопытная, - попытался предостеречь Урбан, что на него было не похоже, - но, если будет позволено высказать своё мнение, Хрупкая до чрезвычайности, и ценность имеет лишь декоративную...
- Нет, - топнула ножкой Нуми, - не будет!
- Ты что, Урбан, забыл? - усмехнулась Морпесса, - у нашей Нуми одно правило: главное, чтобы красиво!
- Ой-ой, можно подумать, сами не такие! - Нуми показала розовый язычок.
Была права, чертовка: Морпесса не смогла пройти мимо очаровательных динотавровых сапожек, Лада - мимо невероятной красоты босоножек с нефритовыми вставками. Потом выбирали Нуми амулет, Ладе - сарафан, Морпессе - сумочку. С сумочкой больше всего и повезло: нашли просто изумительный вариант из аспида. Урбан успевал от прилавка к прилавку едва-едва, несмотря на то, что мехоморф и ноги механические...
- Вот не поверите, какая я счастливая! - Нуми рассматривает колечко в виде амфисбена, ухватившегося пастью за пасть.
- Поверим, почему же. Орешков не подсыпать?
Закончился поход там же, где и начался: в мороженной. Давно уже пора было возвращаться в проксимарий, однако чувствовали, если не отдохнут, свалятся по дороге от усталости - они же не мехоморфы.
- Девушки, угостить не позволите?
К столику подошли три молодых мужчины, вопрос задал самый из них вальяжный.
- Не позволим, - холода в улыбке Морпессы было больше, чем в мороженном.
- Хотелось бы узнать причину, девушки, а то же не уснём.
- Этой достаточно?
Блеснул медальон на серебряной цепочке, с мантикорой на аверсе, повеяло сильными чарами. Улыбки парней растаяли, стекая по губам, и сами они растаяли, исчезли в один миг.
- За что тебя люблю, Мора, - мурлыкнула Лада, - так это за умение объяснить и быстро, и доходчиво!
[2]
Три туалетных столика в ряд, каждый снабжён трельяжем. Лада за средним, Морпесса слева от неё, Нуми - справа. У Моры креслице из заговорённого каучука - бурлит, чуть шевельнёшься, под выпуклости подстраивается. Ладе подобная экзотика не по вкусу, механический свой стул ни на что не променяет. У Нуми и не стул, и не кресло, а нечто среднее между высокой софой и мягкой игрушкой. Сложно сказать, насколько удобно, но что красиво, это уж точно. Содержимое столиков примерно одно и то же: всевозможные кисточки, всевозможные баночки, а также щипчики, ложечки, кристаллы.
- Посмотри, как чёлка, - поворачивается Нуми к Ладе, - хорошо?
Гребень в её изящной ручке, понятное дело, зачарованный: проведешь вниз - волосы чуточку удлиняются, проведешь вверх - становятся чуточку короче.
- Вот так оставь - просто превосходно!
Над столиком Морпессы витает терпкий аромат барбариса, над столиком Лады - нежный запах фиалки, со стороны Нуми рвутся ароматы жасмина и розы. У каждой из них в основании среднего зеркала рычажок, перевести его вверх, всё равно что сказать: "Я готова". Морпесса, как обычно, переводит первой, последней - Нуми, и тоже как обычно...
Как и всем прочим, любовью в Играгуде торговали. В зависимости от качества "товара", блудниц делили на три сорта: простухи, порны и проксимы. О первых и говорить нечего: обычные уличные девки без затей, а если и с затеями, то нехитрыми. На простенький амулет таких без труда можно было заиметь с десяток, но, как говорится, никаких гарантий. Порны - другое дело, тут гарантии уже имелись, стояла проба. Одни школы готовили порн из девочек, другие - из мальчиков, высоко ценились порны с крупицей дара, растворённой в крови капелькой Ихора, вершину прейскуранта занимали собранные на заказ порны-мехоморфы. Проксимы стоили дороже, потому что жили и работали в проксимариях - публичных домах, принадлежащих не столько людям, сколько цвергам. Сами цверги в любовных утехах, конечно же, участия не принимали, но во всех без исключения павильонах имелись зеркальные купола.
Над трельяжами по фонарику, подвешены чуть выше. Первым вспыхивает красный - фонарик Морпессы. Зеркала её на миг заливает чернота, затем являют павильон, в который предстоит отправиться. Картина следующая: вечернее сиреневое небо, россыпь первых звёзд, цепочка островков тверди, висящих в воздухе.
- Опять гарпией! - негодует Мора, - ну, сколько можно...
Скинув тунику, спешит к камере формирователя - големы-помощники не любят ждать. Из формирователя появляется уже не женщина - женщина-птица.
- Ух, Морочка, тебе так идёт... - Нуми шлёт воздушный поцелуй.
Морпесса не отвечает, лишь играют на скулах желваки, а из алых глаз, кажется, вот-вот брызнут искры. Големы проводят к телепортационной установке, похожей на шкаф для примерки одежды: дверца открывается, дверца закрывается, хлопок, и камера пуста.
Следующим загорается фонарик Нуми, льёт золотисто-жёлтый свет. В зеркалах играют голубым и зелёным воды лагуны, на волнах у кромки пышного рифа покачивается ложе в виде жемчужницы.
- Везёт же некоторым, - вздыхает Лада. - Жаль, что не двойной заказ, поплескались бы...
- И я бы хотела, чтобы вместе, - Нуми, по обыкновению, проносится вихрем, - такое бы цунами устроили! Но не переживай, Ладочка, ещё искупаемся!
- Обязательно, маленькая, обязательно...
Сборы недолги, големы проносят Нуми-русалку к телепортационному шкафу. В волосах её лилии, коралловые браслеты на запястьях, жемчужины грудей венчают зеленые соски, чешуя хвоста отливает изумрудом. Запрокинув голову, Нуми смеётся - заливисто, звонко - машет рукой.
"Везёт же некоторым..." - снова думает Лада, подразумевая на этот раз счастливчика, выбравшего павильон "Атолл". Вскоре вспыхивает и её фонарик - оранжевый. В зеркалах оазис, растолкавший барханы, в идеально ровном прямоугольнике пальм, в буйстве зелени. Ладу облекают в форму саламандры, помещают в телепортационную камеру, мгновение бархатной пустоты, и она в павильоне...
Оказавшись в проксимарии, ни одна из проксим не помнила ничего из прежней жизни, даже имени. Потере памяти огорчались редко - преимуществ было несоизмеримо больше, а имя и новое придумать нетрудно. Проксимарий "Красавицы и чудовища", ставший приютом Морпессы, Лады и Нуми, по праву считался одним из лучших в землях огненных цвергов. Основные павильоны и залы, как и в любом другом проксимарии, находились под землёй, сам комплекс стоял в предместьях города Калаут, город же стоял недалеко от границы - почти у самой Ивинги. На условия работы жаловаться было бы грех: из двух декад в месяце только одна рабочая, другую проводи как угодно, только контракт не нарушай. Из самых строгих запретов: нельзя покидать город, нельзя вступать в долговременные любовные отношения, нельзя употреблять сильные наркотики. Перед выходом на смену - обязательная проверка, проверяют, понятное дело, не люди, а машины цвергов. Одни машины проверяли, другие заботились о том, чтобы проксимы были защищены от болезней, третьи предотвращали старение, и так далее, и так далее. Высший сорт, что говорить, и похищать никакого смысла: оторванные от проксимария, проксимы быстро теряли все свои преимущества. К тому же, одно из обязательных условий: не расставаться с телепортационным артефактом, исполненным в виде медальона.