Торговец смертью

- Но я не нахожу его привлекательным. То же самое думает и Мария. Очень жаль. Вот с тобой совершенно другое дело. Тебя мне все время хочется. Особенно после той нашей ночи под открытым небом.

Крейг выглядел одновременно смущенным, польщенным и взволнованным, и Софи хихикнула.

- А ты завел себе маленького дружочка-мальчика-цветочка. Такая жалость...

- Эшфорда? - Он выглядел таким ошарашенным, что она снова хихикнула.

- С Эшфордом все в порядке. Поверь мне. Мы просто друзья.

Софи поцеловала его.

- Бедный Джон, - сказала она. - Теперь послушай меня. Мы с Марией скажем Дену, что ездили в Ниццу и там встретили тебя и твоего приятеля. Вы с Рикки попали в аварию, вот почему вы оба так выглядите.

- Спасибо. А где сейчас Рикки?

- Внизу. Он знает множество всяких вещей об одежде. Он точно сказал мне, сколько это стоит.

Она коснулась своего платья, тонкой оболочки из белого хлопка, подчеркивающей её золотистый загар, бледное золото её волос.

- Это его бизнес, - сказал он.

- Я знаю. Он сказал мне. Бедный Рикки. Некоторые из его клиентов дерутся очень больно. - Она отскочила в сторону; подол платья приподнялся над пеной белых кружев. - Это платье купил мне Ден. Тебе оно нравится?

- Да, - кивнул Крейг, - но мне нужно поговорить с Рикки.

Рикки чувствовал себя теперь гораздо проще и свободнее, разговаривая с Марией о платьях, рисуя, жестикулируя, его живой шарм делал незаметными его разбитые губы.

- Мне кажется, что мы с Марией старые друзья, - воскликнул он, - Это чудесно.

- Нужно повидаться с Грирсоном, - сказал Крейг. - Ты не знаешь, как бы мне добраться до него?

Эшфорд повернулся к Марии.

- Дорогая, ты не будешь возражать?

Бросив на него сердитый взгляд, Мария вышла. Эшфорд вздохнул.

- Она знает, Софи ей сказала. Так неудобно... Я прекрасно понимаю, что все это моя вина и все такое, но этим девушкам не следовало знать. Они могут рассказать кому-нибудь.

- Мы можем уйти, - сказал Крейг.

- Я полагаю, что нас убьют, - буркнул Эшфорд. Крейг заметил у него в руках пустой стакан. - Ну, а что будет, когда появится этот Ден? Мы просто не можем здесь оставаться.

- Так что насчет Грирсона?

- Ах, да. Я ведь собирался вам сказать, не так ли? Он отправился в Бордигерру. Я могу позвонить ему туда - но не раньше шести утра.

- Лучше дай мне номер телефона.

- Мне очень жаль, - возразил Эшфорд, - но не могу.

- Почему?

- Он не разрешил, - сказал Эшфорд, - но я думаю, что вы могли бы выбить его из меня.

- Не будь таким дураком, - возмутился Крейг.

- Меня только несколько раз ударили по зубам, - сказал Эшфорд, думаю, что вам досталось гораздо больше.

- Да уж, - кивнул Крейг.

- Разумеется, вы храбрый человек. И не боитесь высоты.

- Ты тоже храбрый человек, хоть и боишься высоты.

- Пожалуйста, не смейтесь надо мной, - попросил Эшфорд.

- Я не смеюсь. Ты же просил нас тебя оставить.

- Потому что с меня было довольно. Я хотел вернуться к своим корсетам. Что здесь странного?

- Почему он запретил давать мне этот номер?

- Потому что случись самое худшее - а всегда так и бывает - все свалили бы на вас, мой милый. Вы бы оказались единственным виновником. Вот награда за вашу храбрость.

- Это сказал тебе Грирсон? - спросил Крейг.

- Он сказал мне и кое-что еще. Не вы отвечаете за операцию, а он. Он профессионал. Ему очень жаль, что придется так с вами поступить, но он сделает это.

Крейг пожал плечами.

- Меня нанимали не за мои мозги, - сказал он. - Но нас ещё не поймали.

- Я боюсь, что они это сделают, - сказал Эшфорд. - Если бы у меня не закружилась голова, вы давно были бы на месте. Вам лучше уйти отсюда без меня. Нам лучше разделиться.

Крейг покачал головой.

- Нет, - сказал он.

Эшфорд собирался возразить, но Крейг пресек все его попытки.

- Я не уйду далеко с такой рукой, - сказал он.

Эшфорд вздохнул.

- Вы способны с двумя сломанными ногами добраться до луны. Вы необычайно тактичный человек, Джон.

Крейг вспомнил все, что с ним проделали. Сломанные пальцы, ожоги, побои, пытка водой. Он вспомнил схватку на стене, запах паленого мяса Сен-Бриака, когда тот упал на проволоку, его дергающееся тело, когда по нему пошел ток. Он не испытывал никаких угрызений совести от того, что сделал; Сен-Бриак был опасным сумасшедшим, который угрожал жизням куда большего числа людей, чем Крейг.

Теперь он ни для кого не представлял угрозы. Крейг сделал это, защищая себя, и ещё для того, чтобы отомстить за людей, которых убил Сен-Бриак; по крайней мере, все это время он верил, что это правда. Конечно, он был просто орудием, пистолетом, направленным в нужную точку, спусковым крючком, на который один раз нажали-и отбросили в сторону, когда иссякла приносимая им польза. Не было никакого смысла выдавать Лумиса. К тому времени, когда прекратится обмен дипломатическими нотами, будет очень трудно доказать, что Лумис вообще когда-либо существовал.

Дверной звонок сыграл на этот раз мелодию песенки "Давай станцуем", и Мария поспешила открыть дверь, через которую уже доносился оглушительный шум, производимый прибывшими участниками вечеринки.

- Любитель пистолетов мистер Тернер, - вздохнул Эшфорд. - Надеюсь, что сегодня он не в дурном настроении. - Затем он добавил: - Бордигерра 06053. Ведь мы все не можем быть профессионалами, не так ли?

- Спасибо, - сказал Крейг, - Я этого не забуду.

Тернер с шумом ввалился в дом, прижав Эшфорда к стене. Одной рукой он держал за горлышки две бутылки коньяку, а другой - попку тоненькой вьетнамки, которая висела у него на шее. На ней были белые шелковые брюки и длинное развевающееся платье из тонкого зеленого шелка, и казалось, что она доставляет ему не больше неудобств, чем две бутылки коньяку.

Мария и Софи с двух сторон в два голоса объясняли, что произошло в его отсутствие, тогда как остальная компания ворвалась в комнаты и бросилась разыскивать пластинки, бутылки и стаканы. Время от времени Тернер кивал. Крейг сомневался, удавалось ли тому расслышать хоть слово из того, что выкрикивали ему на ухо девушки. Но держался Тернер с монументальным спокойствием человека, который уже несколько дней не просыхает.

- Великолепно, - сказал он. - Рад вас видеть. Здесь. Держите это. При этом вьетнамка была переброшена по воздуху на здоровую руку Крейга, где и устроилась с ловкостью обезьянки.

- Рад встретиться с вами, - сказал Крейг.

- Enchante-я в восторге - сказала она.

- Привет, - повторил Тернер. - Привет, я помню. Вы мне нравитесь. Давайте выпьем.

Он открыл одну из бутылок и налил пять бокалов: себе, Крейгу, Софи, Марии и тоненькой вьетнамке. Когда он закончил, бутылка оказалась пустой. Он задумчиво покрутил её в руках, сказал, - Посмотрите-ка, - и со страшной силой швырнул бутылку через плечо. Та летела прямо в окно, но высокий худощавый негр вытянул руку и бутылка попала прямо к нему.

- Ты все ещё здесь, Ларри? - прокричал Тернер.

- Я здесь, - кивнул негр. Казалось, он чем-то рассержен.

- Ох уж этот Ларри, - буркнул Тернер, - Лучший третий нападающий, которого вам когда-либо приходилось видеть, и он хочет стать поэтом. Он из Теннесси.

Крейг пригубил свой коньяк. Вьетнамка деликатно потянула его за ухо.

- Она слишком тяжела для вас? - спросил Тернер.

Она была очень тяжелой, но Крейг отрицательно покачал головой. Тернер казался довольным.

- Теннесси, - сказал он. - Это место, откуда Ларри родом. Это его огорчает. Он хочет, чтобы мы были друзьями, но не хочет лизать мне зад. Будь это так, мы были бы голубыми - просто он был бы черным, вот и все. Но он не может. И я не делаю для него никаких поблажек. Он не любит, чтобы ему делали поблажки.

- Я рассказывал эту историю в Алабаме и там все просто позеленели от злости, - продолжал он. - Мне кажется, вы не из Алабамы. Опустите её куда-нибудь. Вы не сможете выпить, пока заняты руки.