Страница 11 из 22
Занимаясь анализом проблем понятия и сущности институтов осуществления и защиты права, некоторые ученые[72] смешивают понятия реализации и осуществления права, а также достижение «юридической цели права» полагают как структурную составляющую процесса реализации, что далеко не всегда соответствует действительности.
Надо отметить, что в литературе очень мало внимания уделяется разработке понятия «реализация» (и «осуществление») права. Как правило, рассуждения на эту тему переходят в область объективного и субъективного права, первое трактуется как идеальная совокупность правовых норм, выраженных в законе, второе – как право, применяемое конкретным субъектом, то есть как раз как «реализуемое» право.
Но подобные рассуждения не имеют смысла по той причине, что статичное и реализуемое право ничем не отличаются друг от друга в силу определенности и устойчивости права. Содержание правового установления не варьируется в зависимости от того, реализуется оно или нет.
Следовательно, говорить нужно не об объективном и субъективном праве, а о самом понятии реализации права.
Содержание же реализации права может быть различным в зависимости от правового статуса субъектов его реализации.
Реализация гражданского права – это совокупность действий участвующих в гражданском правоотношении лиц, объединенных общей целью получить в свою пользу или в пользу иных лиц материальное или нематериальное благо, являющееся объектом регулирования соответствующей материально-правовой нормы либо избежать каких-либо изъятий из своего правового статуса или статуса иных лиц.
Реализация права может быть правомерной или неправомерной, то есть действия субъектов по реализации того или иного права могут соответствовать либо не соответствовать правовым требованиям.
Во многом характер действий по реализации права зависит от встречных действий или бездействия со стороны противоположного лица, поскольку реализация права всегда происходит в рамках правоотношения. Именно поэтому содержанием правоотношения следует признать не только совокупность прав и обязанностей его субъектов, но и совокупность их реальных действий.
Также очень важно, что реализация гражданского частного права производится силами самого правоприменяющего субъекта, что находится в полном соответствии с положением ч. 2 ст. 1 ГК РФ: граждане (физические лица) и юридические лица приобретают и осуществляют свои гражданские права своей волей и в своем интересе. Реализация же публичного гражданского права производится, в основном, императивно и по воле властного субъекта.
Процесс реализации гражданского права может привести к двум противоположным последствиям – либо к его осуществлению, либо к пониманию и осознанию субъектом невозможности самостоятельного осуществления того или иного права.
В случае неэффективности правоприменительной деятельности, невозможности самостоятельного осуществления права, лицо становится перед дилеммой – отступиться от своих притязаний или попробовать защитить свои права. Разумеется, в развитых правовых государствах чаще всего избирается второй путь.
В том случае, если лицо желает осуществить комплекс мер, направленных на защиту права, правоотношение по его реализации как бы «приостанавливается». Стороны вступают в другое правоотношение – публичное либо частное, в зависимости от статуса субъекта, осуществляющего правовую защиту.
Таким образом, защита гражданского права – это процессуальное правоотношение, представляющее собой совокупность действий, совершаемых управомоченным лицом (судьей, третейским судьей) и сторонами правового конфликта, результатом которого является гарантированное государством осуществление права (одной из спорящих сторон).
Нужно особо отметить тот факт, что действия компетентного лица, осуществляющего защиту права и субъектов спорного гражданского правоотношения, являющиеся содержанием процесса защиты права, закреплены в законодательстве или гражданско-правовом соглашении и к ним следует отнести действия, связанные с выяснением позиции сторон по делу, истребованием и исследованием доказательств, их оценкой и т. д.
Эти действия, в основном, одинаковы и в случае защиты права (или свободы) в государственном суде, и в случае разрешения частноправового конфликта в третейском суде. Их результаты (или меры защиты) закреплены в ст. 12 ГК РФ.
Следовательно, способ защиты определяется не исходя из природы конкретных совершаемых с целью защиты права действий или их результатов, а в зависимости от правового статуса субъекта, эти действия осуществляющего[73].
Поэтому можно говорить о государственном (публичном) способе защиты права и негосударственном (частном) способе защиты.
Каждый из этих двух способов характеризуется собственной процессуальной формой, или совокупностью требований, в соответствии с которыми действия по защите должны осуществляться управомоченным субъектом.
Таким образом, «защита гражданского права» всегда является следствием «реализации гражданского права», поскольку лишь при условии невозможности реализовать то или иное право встает вопрос о необходимости его защиты, но реализация права не всегда означает одновременно и его защиту.
Но в любом случае, защита права представляет собой не материальное, а процессуальное правоотношение.
Единственным условием реализации частного гражданского права, а также и его защиты, является волеизъявление лица-правообладателя.
Реализация публичного гражданского права производится императивно, однако для обращения за защитой требуется волеизъявление правообладателя.
Итак, поскольку вопрос о возможности или невозможности реализовать свое частное субъективное право решается исключительно самим правообладателем, что подтверждается уже самим фактом отсутствия в законодательстве (как материальном, так и процессуальном) соответствующих критериев невозможности получить благо-объект того или иного правомочия, то вопрос о необходимости защиты своего права также решается правонаделенным субъектом самостоятельно.
Различие между государственным и частным способами защиты проявляется в том, что для инициирования первого необходимо волеизъявление всего одной стороны правового конфликта. Частная защита требует добровольного согласия обеих сторон.
«Защита права» – это комплекс, или совокупность, действий, направленных на принудительное осуществление права. Ключевое слово здесь – «принудительное».
Иными словами, только такое правоотношение отвечает признакам «защиты права», результат которого (реальное осуществление права) гарантирован государством. Это чрезвычайно важный признак правовой защиты, отсутствие которого не позволяет отнести к числу самостоятельных способов защиты гражданских прав, например, медиацию.
Поскольку осуществление любого гражданского права находится в прямой зависимости от действий или бездействий противоположного лица или лиц (второй стороны правоотношения), то в случае невыполнения им или ими своих юридических обязанностей необходимо принудить их к этому, о добровольности речь уже не идет. Принудить же контрагента своими собственными силами невозможно – иначе бы вопрос о защите не встал, а дело ограничилось бы реализацией. По этой причине самозащита права также не может быть признана способом защиты.
Б.Д. Завидов и О.Б. Гусев отмечают: «Под защитой понимается комплексная система мер, применяемых для обеспечения свободной и надлежащей реализации субъективных прав, включая судебную защиту, законодательные, экономические, организационно – технические и другие средства и мероприятия, а также самозащиту гражданских прав»[74].
Однако самозащита права, которую часто называют в качестве второго, после государственного, способа защиты, не может рассматриваться как альтернатива судебной защите, а значит, и как самостоятельный, «полноценный» способ защиты.
Самозащита не всегда приводит к осуществлению права, в отличие от государственной защиты, которая имеет такую цель, и альтернативной (частной) защиты, результат которой признается государством и на него может быть выдан исполнительный лист. Помимо этого, самозащита осуществляется в одностороннем порядке, вне самостоятельной процессуальной формы.