Конец фильма

Мимо, тихо шурша колесами, проплыла машина Варшавского. На заднем сиденье лежал траурный венок. А вслед за машиной ехал милицейский «уазик».

5

– Взрыв был примерно грамм на сто в тротиловом эквиваленте, – сказал эксперт, парень в толстенных очках, в которых глаза казались непропорционально большими. В резиновых перчатках он что-то очищал кисточкой и оклеивал пленками. И, буквально его толкая, двое дюжих оперов пытались ломами вскрыть огромный железный шкаф, вмонтированный в стену.

– Но кроме того, имеются вон там и вон там пулевые отверстия, – эксперт ткнул пальцем в стену, – стреляли от двери.

– Нашли что-нибудь кроме этого? – Грязнов вертел в руке три гильзы.

– Нет. Пока ничего. Вот сейчас шкаф взломаем и...

В этот момент дверь шкафа со скрежетом распахнулась и один из оперов, потеряв равновесие, полетел на пол...

Когда отхохотали и отчистились, начали настоящий обыск.

– Два газовых пистолета с распиленными стволами, третий – нетронутый. – Эксперт, как фокусник, помахивал оружием перед глазами понятых. – Коробка с боевыми патронами к пистолету системы «макаров», три коробки с газовыми патронами к пистолету той же марки.

Грязнов тем временем внимательно рассматривал следы от выстрелов на стене.

– Как думаете, откуда стреляли? – спросил он у эксперта.

– Ну, судя по всему, вон оттуда. – Парень кивнул на дверь. – Гильзы нашли вон там на полу, так что если предположить, что это именно те, то стреляли как раз от двери.

– А как давно?

– Не позднее вчерашнего вечера. Если судить по запаху гильзы. К завтрашнему утру скажем точнее.

– Нашли Гарипова! – крикнул кто-то.

Грязнов умоляюще посмотрел на следователя, и тот благосклонно кивнул.

6

Они долго шли быстрыми шагами по длинным и гулким кафельным коридорам больницы. Денис, следователь, двое оперов и длинноногая, с пышным бюстом медсестра в белом халатике, который совсем ничего не прикрывал, а даже скорее наоборот.

– Привезли вчера около половины первого ночи, – бормотала она, стараясь шагать рядом с Денисом, которому казалось, что она явно симпатизирует ему. – Привезли на серой «ауди», машина осталась стоять на стоянке.

– Сколько форм одного слова. – Денис улыбнулся. – «Осталась стоять на стоянке». Богат великий русскому языка!..

– Вова, проверь, – приказал следователь.

– Есть. – Оперативник развернулся и так же быстро зашагал в обратном направлении.

– Кто привез? – Денис галантно подхватил медсестру под ручку. – Документы проверили? С кем они разговаривали?

– Со мной. Я тогда только заступила. – Девица свернула в очередной коридор, увлекая за собой Грязнова. – Ввалилось двое черно...

– Кавказцев?

– Ну да, кавказцев... Сказали, что на улице подобрали раненого и привезли. Ключи от его машины бросили и ушли. Я даже спросить ничего не успела.

– Как они выглядели, описать сможете?

– Ну-у... постараюсь. – Девушка пожала плечами и остановилась у одной из дверей: – Вот его палата.

– И последний вопрос.

– Какой?

Грязнов улыбнулся и многозначительно подмигнул.

– В смысле? – не поняла медсестра. – А-а... – догадалась наконец. – Нет, спасибо, у меня уже есть бойфренд.

– Сами не знаете, что теряете. – Грязнов вздохнул и открыл дверь.

Гарипов лежал на кровати, весь перебинтованный и обвешанный капельницами. Рядом тихонько пикал монитор.

– Он что, без сознания? – тихо спросил Грязнов, глядя на красное от ожогов лицо.

– Ну скажем так – он в полуобморочном состоянии. Потерял слишком много крови, думали, что вообще вряд ли выживет.

– Так что ж вы сразу не сказали? – следователь удивленно посмотрел на медсестру.

– Но вы же не спрашивали, – невинно улыбнулась та.

– Когда его можно будет допросить?

– Не раньше чем через день-два. Пока врач не разрешит.

– Понятно. – Денис снял со спинки кровати историю болезни. – А когда он будет в состоянии передвигаться?

– Это вообще не скоро. – Девушка тоже перестала улыбаться и теперь говорила серьезно. – Два пулевых ранения – одно в грудь, второе в руку. Лицо обожжено. И потом, он слишком слаб. Ничего определенно сказать не могу.

– Понятно. – Грязнов повесил планшет с историей болезни на место.

– Никого к нему не пускать, не давать ни с кем разговаривать, никаких посетителей, никаких звонков, – приказал следователь.

– Как скажете. – Девушка поправила на Гарипове одеяло. – Вернее, как прикажете...

7

– Взрывпакет? – Следователь навис над перепуганным Линьковым, который порывался подняться со стула, но никак не мог. – Ты говоришь, взрывпакет? А два пулевых ранения?

– Какие еще ранения?

– Пу-ле-вые! – прокричал следователь Линькову в самое ухо два раза подряд. – Пу-ле-вые! Откуда?

– А я почем знаю?

– По рублю с полтиной! Где пушка? Я спрашиваю, пушку куда девал?

– В пруд выкинул! – не выдержал Линьков и опять разревелся. – Не виноват я, правда, не виноват.

– Сейчас как... – замахнулся следователь, но Денис остановил его движением руки.

– Так что же, получается, у тебя это все само собой вышло? – Денис достал сигарету. – Мы, конечно, проверили тебя. Двадцатилетний радикально настроенный парубок, состоящий в полуармейской организации профашистского толка...

– Неправда, мы не фашисты! Мы...

– Бабушек через дорогу переводите, конечно! – Денис сурово посмотрел на него. – Так вот, состоя в фашистской организации, ты устроился в пиротехнический цех и сделал себе пушку, так? Давай лучше сразу колись. К тебе поедем, весь дом перевернем. Вот мать обрадуется! Мать у тебя есть?

– Ну мой это был, мой! Сделал себе года два назад.

– С целью?

– Да по банкам я стрелял. В смысле по стеклянным банкам. Выезжал за город и по банкам стрелял.

– Еще оружие есть? – спросил следователь.

Линьков замолчал и опустил голову.

– Уснул, гитлерюгенд? Есть или нет?

– Шмайссер дома на чердаке.

– Боевой?

– Да, боевой.

– А из него по чему стрелять? По посольствам?

Линьков промолчал.

– Ну вот видишь. – Денис хлопнул его по плечу. – Когда сознался, и самому легче стало. Ведь стало?

– Ну...

Денис жестом показал следователю, что парень, дескать, сдался.

– Рассказывай, как на самом деле было, – тут же вступил следователь.

Линьков закурил новую сигарету.

– Я пушку не в цеху держал, а дома, на чердаке. Пока матери не было, забрался и достал. Ваши приехали уже, но они ж в квартиру ломились, а я тихонько по крыше в соседний подъезд перебрался и ушел. Потом, когда на «Мосфильм» пришел, а эти меня дубасить в цеху начали, я пушку выхватил и пальнул несколько раз. Ильяс на пол упал. Остальные двое сначала тоже отскочили, но у меня заклинило.

Денис внимательно слушал.

– Эти двое сначала шуганулись, но как сообразили, что пушку заело, опять на меня поперли. Тогда я взрывпакет, за которым и пришел, кинул в них.

– Дальше мы знаем. Смотри, Линьков. Завтра-послезавтра Гарипов оклемается, и мы его тоже допросим. Вот здорово было бы, если бы он то же самое сказал, как думаешь? А то про бабки какие-то байки рассказываешь...

– Не знаю, чего он вам наговорит. – Линьков сердито пожал плечами. – Я в туалет хочу.

– Сейчас пойдешь. Только еще на один вопрос ответь. Ты Максимова грохнуть хотел или Медведева?

– Никого я не хотел грохать, гражданин следователь... Я и сам не знаю, как это все приключилось.

– Но как-то ведь приключилось. – Грязнов вздохнул. – Ты же за оружие отвечаешь. Вот давай и расскажи, как это могло произойти.

Линьков молча сидел и разглядывал свои длинные грязные ногти.

– Ты говоришь, что от шкафа не отходил, что все время был рядом, так?

– Ну да, так.

– А вот теперь вспомни, кто к оружию кроме тебя вообще на площадке прикасался?