Страница 3 из 17
– Майкл, я в своем уме и нисколько не шучу. Разве я когда-нибудь обманывала тебя? И сейчас не обманываю. Мне нужно, чтобы ты составил для меня новое завещание. Все мое имущество должно отойти Джозефу Скотчеру.
– Но как же ваши дети?
– Клаудия вот-вот выйдет замуж за денежный мешок в лице Рэндла Кимптона, его состояние во много раз превосходит мое собственное. С ней все будет в полном порядке. А у Гарри есть голова на плечах и верная жена, хотя она и действует на него расслабляюще. То, что я могу предложить, бедняжке Джозефу нужнее, чем Клаудии или Гарри.
– Умоляю вас, подумайте еще раз, прежде…
– Майкл, не строй из себя идиота, пожалуйста, – перебила его леди Плейфорд. – Или ты считаешь, что я все это придумала, пока ты стучал сегодня в мою дверь? Я и так ломала над этим голову целые недели, если не месяцы. Так что не надо навязывать мне дополнительное время на размышление. Итак: ты согласен составить мое новое завещание или мне обратиться к мистеру Рольфу?
Так вот для чего Орвилла Рольфа пригласили с ним в Лиллиоук: на случай, если он, Гатеркол, откажется.
– И, кстати, я хочу внести в документ еще одно изменение: услуга, о которой я намеревалась тебя попросить, если ты помнишь. Тут ты вправе отказаться, если захочешь, хотя я предпочла бы, чтобы ты все же принял мое предложение. В настоящий момент моими литературными душеприказчиками значатся Клаудия и Гарри. Меня это больше не устраивает. Я сочту за честь, если ты, Майкл, согласишься взять эту роль на себя.
– Быть… вашим литературным душеприказчиком?
Гатеркол с трудом верил своим ушам. Настолько, что почти целую минуту не мог найти слов для ответа. Ох, но это же совсем неправильно… Что скажут дети леди Плейфорд? Нет, он не может согласиться.
– А Гарри и Клаудия об этом знают? – выдавил наконец он.
– Нет. Сегодня за обедом услышат. И Джозеф тоже. А пока знаем только ты и я.
– Возможно, в вашем семействе произошел некий конфликт, о котором я пока не слышал?
– Ничего подобного! – Леди Плейфорд улыбнулась. – Гарри, Клаудия и я – лучшие друзья в мире… до сегодняшнего обеда, по крайней мере.
– Я… но… вы ведь знакомы с Джозефом Скотчером всего шесть лет. Вы впервые увидели его в тот же день, что и меня.
– Незачем повторять мне то, что я и так знаю, Майкл.
– А ваши дети… Кроме того, насколько я понимаю, Джозеф Скотчер…
– Говори, дорогой мой.
– Разве он не страдает серьезной болезнью? – Про себя Гатеркол добавил: «Разве вы больше не считаете, что он умрет раньше вас?»
Этелинда Плейфорд, несмотря на возраст, была еще полна энергии и сил. Глядя на нее, трудно было поверить, что она, такая влюбленная в жизнь во всех ее проявлениях, может в один прекрасный день с этой самой жизнью расстаться.
– Да, Джозеф действительно очень болен, – сказала она. – И с каждым днем становится все слабее. Отсюда и мое столь необычное решение. Я никогда раньше тебе об этом не говорила, но, надеюсь, ты знаешь, что я обожаю Джозефа? Я люблю его, как сына, не меньше, чем собственную плоть и кровь.
Гатеркол вдруг почувствовал стеснение в груди. Да, он это знал. Но между просто знанием и знанием, подтвержденным словами, оказалась, что называется, дистанция огромного размера. Слова повлекли за собой мысли, которые он сам считал недостойными себя и которые всеми силами гнал прочь.
– Джозеф сказал мне, что, по мнению его врача, жить ему осталось считаные недели.
– Но… тогда я совсем ничего не понимаю, извините, – сказал Гатеркол. – Вы хотите переписать завещание в пользу человека, у которого просто не останется времени на то, чтобы воспользоваться наследством?
– В этом мире ни в чем нельзя быть уверенным, Майкл.
– Но если Скотчер все же не сможет одолеть болезнь и умрет в ближайшие недели, как вы и подозреваете, что тогда?
– Тогда мы вернемся к оригинальному плану – Гарри и Клаудия получат каждый по половине.
– Я должен задать вам один вопрос, – сказал Гатеркол, в котором все сильнее нарастало болезненное ощущение тревоги. – Простите меня, если он покажется вам излишне нахальным. Может быть, у вас есть причины полагать, что вы тоже скончаетесь в ближайшее время?
– Я? – Леди Плейфорд захохотала. – Да я здорова как лошадь. И пропыхчу еще годы.
– Тогда Скотчер ничего не выиграет от вашей кончины, потому что сам будет давно мертв, а новое завещание, которое вы просите меня составить, не принесет никаких плодов, кроме разлада в вашем семействе.
– Напротив: мое новое завещание может сотворить чудо. – Эти слова она произнесла с наслаждением.
Гатеркол вздохнул:
– Увы, я должен признаться, что все еще ничего не понимаю.
– Разумеется, – сказала Этелинда Плейфорд. – Я знала, что так будет.
Глава 2
Нежданная встреча
Сокровенное и откровенное: как, кстати, рифмуются эти слова. На первый взгляд они обозначают совершенно противоположные вещи, но, как известно всякому, кто хотя бы раз пытался изложить события в форме связного повествования, любая попытка утаить что-либо от читателя только обостряет его проницательность, и напротив, всякое старание прояснить обстоятельства запутывает все дело.
Таким неуклюжим способом представляюсь вам я, рассказчик этой истории. Все, что вы узнали до сих пор о Майкле Гатерколе и леди Этелинде Плейфорд, поведал вам я, правда не объявляя о своем присутствии.
Зовут меня Эдвард Кэтчпул, я детектив из Скотленд-Ярда. Необычайные события, которые я здесь описываю, имели место отнюдь не в Лондоне, а в Клонакилти, что в графстве Корк Свободной Республики Ирландия. Встреча Майкла Гатеркола с леди Плейфорд в ее кабинете в поместье Лиллиоук произошла 14 октября 1929 года, начавшись всего за час до того, как у порога дома ее светлости завершилось мое длительное путешествие из Англии.
Полутора месяцами ранее я получил от леди Этелинды Плейфорд письмо, которое меня озадачило: в нем она приглашала меня в свое загородное поместье, погостить недельку. Письмо изобиловало красочными и убедительными описаниями радостей охоты, рыбалки и стрельбы по мишеням – правда, я никогда ничем таким не занимался и впредь не планировал, но любезной хозяйке было вовсе не обязательно об этом знать, – а вот что в нем отсутствовало напрочь, так это объяснение, для чего ей понадобилась моя персона.
Я положил письмо на стол в гостиной лондонского пансиона, где проживаю, и задумался. Мои мысли были об Этелинде Плейфорд – писательнице, авторе детективных историй для детей, наверное, даже знаменитости, насколько я мог судить – и обо мне: холостяке-полицейском, без жены и, следовательно, без детей, которым я мог бы читать эти истории…
До того дня жизнь Этелинды Плейфорд и моя жизнь шли совершенно разными путями, нигде не пересекаясь, и пусть так оно остается и дальше, решил было я, но тут же подумал: зачем-то ведь она прислала мне это письмо, значит, придется поехать.
Хотелось ли мне ехать? Нет, не слишком, скорее даже, совсем нет, – наверное, потому я и поехал. Люди, как я неоднократно замечал, склонны следовать в своем поведении определенным моделям, и я не исключение. Поскольку в повседневной жизни мне часто приходится делать то, на что я никогда не согласился бы, будь у меня выбор, то это и стало моей моделью поведения: при каждом удобном случае я неизменно берусь за то, к чему у меня совсем не лежит душа.
Пару дней спустя я написал леди Плейфорд ответ, в котором с энтузиазмом принял ее предложение. Я подозревал, что она хочет поговорить со мной о моей профессии, а потом использовать то, что я ей расскажу, в своей следующей книге или книгах. Возможно, она решилась-таки узнать чуть больше о том, как на самом деле работает полиция. В детстве я, помнится, прочел пару ее романов и был совершенно ошарашен открытием: оказывается, старшие полицейские чины такие простофили, что даже самая элементарная загадка им не по зубам, и неизвестно, что бы они вообще делали, если б не орава горластых и самодовольных десятилетних девчонок и мальчишек. Из этого детского удивления, собственно, и вырос весь мой последующий интерес к работе полиции, а потом и профессия. Странно, а ведь до ее письма я никогда даже не задумывался о том, кому обязан тем, что моя судьба сложилась так, а не иначе.