Гостомысл

Боярин взглянул на Белку и сказал:

— Белка, а возьми на всякий случай лук и стрелы... и принеси мне щит.

— Щас, боярин! — отозвался Белка, ловко перемахнул через борт и через минуту снова появился рядом с боярином.

В одной руке он держал лук, в другой щит, на плече висел колчан, туго набитый стрелами.

— Готово! — доложил довольный Белка и подал боярину щит.

Медвежья лапа взял щит и отвернулся: ему показалось, что кто-то идет по направлению к ним.

Белка тоже услышал непонятный шум. Чтобы лучше слышать, он сдвинул шапку на бок и, освободив одно ухо, стал медленно поворачивать голову, пытаясь понять, откуда идет звук.

Наконец он определил направление движения, положил стрелу на лук и натянул тетиву, готовый в любое мгновение выстрелить.

Медвежья лапа знаком показал, чтобы Белка не торопился стрелять, и Белка немного ослабил тетиву. Наконец стали вырисовываться два темных силуэта.

«Старшин должно было двое, да двое дворовых», — подумал Медвежья лапа и услышал, как сердце тревожно забилось.

— Кто идет?! — громко спросил Медвежья лапа и свободной рукой стиснул рукоять меча.

— Белка, не стреляй! — послышался голос Тишки. — Боярин, это я и со мной городской старшина.

Медвежья лапа услышал, как Белка облегченно выдохнул воздух из груди.

— Идите сюда, — позвал боярин и к нему подошли Тишка и Тишила.

Медвежья лапа сразу отметил, что Тишила ведет себя спокойно, хотя его лицо и не блистало радостью.

— Где Лисий хвост? Что делают даны? Как дела в городе? — сразу по окончании процедуры приветствия засыпал его вопросами Медвежья лапа.

Тишила буркнул:

— Плохо!

Сердце боярина снова екнуло.

— Что плохо? Вас даны задержали? — спросил он.

— Нет, — продолжил разговор Тишила. — С нами-то все нормально, а вот старшин, что оставались в городе, даны страшной смертью казнили. Бесчестно взяли выкуп да еще дома богатых людей пограбили. Горожан бьют без разбора. Женщин воруют и тащат на княжеский двор. Недоволен народ. Не знает, что и делать.

— Понятно, — проговорил Медвежья лапа, — разбойники везде славятся буйством и непотребством. А где же Лисий хвост?

Тишила кашлянул и проговорил:

— Боярин, у нас есть к тебе дело.

— Какое дело? — спросил Медвежья лапа

— Лисий хвост у себя дома, сейчас он собирает новых старшин. Они будут решать, что делать дальше. Просят чтобы ты пришел, — сказал Тишила.

«Заманить хотят в ловушку?» — мелькнуло подозрение в голове умудренного жизнью боярина.

Он приблизил свое лицо к лицу старшины в упор и спросил:

— Старшина, а как твой дом?

— Эти проклятые все разворовали, женщин обижали! — зло проговорил Тишила.

Тон показался боярину искренним, и он проговорил:

— Ладно, но со мной пойдут двое слуг.

— Тебе виднее, боярин, — сказал Тишила, — только всем не развернуться в подземном ходе.

— А нам, если все честно, незачем будет разворачиваться. — усмехнулся Медвежья лапа.

Глава 81

На радостях от возвращения хозяина Уйка хотел снять с окон ставни, чтобы в комнатах было светло.

— Не вздумай! Держи окна закрытыми, — сказал Лисий хвост, подумав, что открытые в отсутствии хозяина в доме окна обязательно вызовут интерес разбойников.

Из-за этого в доме было темно, неприветливо и холодно, — печи обогревали только жилые комнаты. Постороннему человеку со стороны дом казался безжизненным, но как раз это и было нужно хитрому старшине.

Старшины начали собираться сразу же, как улицы прикрыли сумерки. Уйка провожал их в комнату хозяина.

В комнате посредине был поставлен стол. На столе — хмельной мед в кувшинах с узким горлом, хлеб, вареное мясо, соленые огурцы, яблоки. Комната освещена толстой восковой свечой, поставленной в глиняной плошке на средину стола.

Каждого из гостей Лисий хвост обнимал, целовал и сажал за стол. Некоторых он знал, других не знал. Но лучшее начало знакомства — за столом.

Когда собрались все старшины, Лисий хвост приказал Уйке ждать за дверью, а сам стал угощать гостей.

После первой чарки за здоровье хозяина завязался невеселый разговор.

— Ну, как жизнь, господа старшины? — начал Лисий хвост.

Старшины завздыхали.

— Плохо. Дома пограблены.

— Женщинам носа нельзя высовывать со двора, — даны хватают и тащат их к себе. Мою жену утащили, думал, уже смерть к ней пришла. Еле-еле через неделю живая приползла, — пожаловался Троян. — Кому жаловаться — не знаю? Жаловаться, что ли, конунгу?

Лисий хвост осклабился:

— Попробуй! Да только перед этим взгляни на головы старшин на колах.

Троян хлебнул из чарки и тихо, словно опасаясь, что его могут подслушать, проговорил:

— Мясо с голов казненных старшин вороны уже объели, одни черепа остались. Боязно.

— Если боязно, так что же ты пошел в старшины? — ехидно спросил Лисий хвост.

В глазах Трояна отразился хитрый огонек.

— Так что — я? — сказал он. — Народ просил, народ надо уважать...

Троян вздрогнул, — со стороны двери послышался тихий стук. Затем дверь распахнулась, и в комнату вошел огромный воин.

Воин показался старшинам таким страшным, что они от страха застыли, как каменные изваяния.

Первым очнулся Лисий хвост. Он вскочил с места и бросился к воину с объятиями, обильными, словно они расстались не два дня назад, а как минимум год.

— Боги милостивые, боярин Медвежья лапа! Как я рад тебя видеть! —- радостно воскликнул он.

Старшины, поняв, что угрозы для их жизни нет, встали и весело забубнили.

Лисий хвост обнимал боярина, при этом он так широко распахнул объятия, что Тишиле, чтобы попасть в небольшую комнату, пришлось протискиваться боком.

Закончив с объятиями, Лисий хвост торжественно объявил:

— Господа, перед вами Медвежья лапа, лучший боярин князя Буревого!

— Ну, не самый лучший... хотя и не последний, — скромно заметил Медвежья лапа.

Лисий хвост, на правах хозяина, начал представлять старшин.

Медвежья лапа жал им руки и улыбался, несмотря на то, что в душе Медвежьей лапы горячим ключом кипела обида на городских старшин, без малейшего сопротивления сдавших город захватчикам.

Закончив с представлением старшин, Лисий хвост пригласил боярина сесть на почетное место за столом.

Теперь боярину представился удобный случай выложить все, что он думал о горожанах.

Поэтому, усевшись во главе стола, Медвежья лапа без всяких прелиминариев приступил сразу к делу и громко заговорил:

— Я слышал, господа старшины, что под данами живется вам плохо. Городские старшины изменили князю и не стали защищать город. За это их постигла справедливая кара.

Старшины были крайне удивлены неожиданным появлением боярина, к тому же боярин говорил громко, не таясь, и это их пугало. Они пригибали головы к столу, но помалкивали.

Наконец тяжко вздохнули, и кто-то проговорил:

— Ну, кто же знал, что так будет.

В голове Медвежьей лапы всплыла мысль, что те старшины, которые предали князя, погибли, а этим приходится отвечать за грехи своих предшественников.

Он подумал, что можно, конечно, облегчить свою душу, вылив на их головы весь накопившийся гнев. Но только поможет ли это делу? Без горожан князю города не вернуть. Так стоит ли обижать тех, кто пришел за помощью?

— Ну, не будем к ночи упоминать умерших. Они за предательство получили свое, — сказал Медвежья лапа и смягчил голос. — Но, я, господа старшины, пришел не упрекать вас за то, чего вы не делали, а помочь. Поэтому сказывайте, старшины, не тая, что вы надумали, и мы вместе подумаем, что нам делать, чтобы избавить город от разбойников.

Старшины молчали.

Заметив, что разговор не клеится, Лисий хвост крикнул в сторону двери:

— Уйка!

В комнату заглянул Уйка.

Лисий хвост поманил его:

— Иди сюда.

Уйка быстро подошел и подставил ухо ко рту хозяина. Лисий хвост что-то проговорил ему на ухо. Уйка кивнул головой и стал наполнять большие чаши хмельным медом и ставить перед старшинами.