Гостомысл

А Уйка, убедившись, что домашние увлечены рассказом деда, потихоньку ушел, чтобы заняться давно задуманным делом.

Разбойники не сильно грабили дом Лисьего хвоста. Увидев, что ценного в доме нет, они решили не тратить время на поиски сокровищ.

Будь хозяин дома на месте, скорее всего, они попалили бы его огнем, чтобы выведать, где он спрятал свое добро. Но хозяина не было, а тратить время на пытку слуг — бесполезное занятие: ни один разумный человек не скажет своему слуге, где он прячет свое золото.

Пришлось данам поторопиться в те дома, где еще не побывали их товарищи.

Уйка же, обнаружив, что хозяин исчез из закрытого дома загадочным образом, не удивился, — старшина славился хитрыми проделками, не зря его кликали — «Лисий хвост», — но был озадачен, он никак не мог понять, с помощью какой хитрой уловки тому удалось это проделать.

Конечно, он мог уйти через подземный ход, но Уйка знал дом как пять своих пальцев и был твердо уверен, что тайного хода в доме нет.

А улететь по воздуху старшина не мог, так как известно, что передвигаться по воздуху могут только птицы и боги. Ни птицей, ни тем более богом Лисий хвост не был.

Уйка почесал затылок. Единственным разумным объяснением оставалось, что хозяин, как нечисть, умеет оборачиваться ужом, который, как известно, может пролезть в любую дыру.

Это было хорошее объяснение, хотя Уйка не замечал, чтобы хозяин раньше проделывал такие фокусы. Однако вызывало недоумение исчезновение находившегося рядом с хозяином старшины Тишилы.

Старшина Тишила на такие превращения точно был не способен.

Да и из толстого старшины, в лучшем случае, мог получиться только хороший хряк. А хряков в доме ключник не видел. Они водились только в свинарнике, но и там пополнения их рядов замечено не было.

Этот факт в корне подрывал единственное разумное объяснение исчезновению старшин, из всех которые приходили в голову Уйке, поэтому он на всякий случай все же решил тщательнее осмотреть дом.

Осмотр Уйка решил начать со спальни, где он в последний раз видел старшин.

Он подошел к двери спальни и постоял некоторое время в нерешимости, — тут он вспомнил, что нечистая сила не любит, когда вмешиваются в ее дела, — поэтому он уже собирался вернуться назад, как дверь тихо открылась, и в проеме показалось мертвенно-бледное лицо.

Это ввергло Уйку в изумление.

— Покойник! — едва выдохнул он, и в его голове мелькнула мысль, что ему лучше поскорее вернуться к живым людям. Нежить питается кровью живых людей и, вылакав их кровь, превращает живых в вурдалаков.

Уйке тут же захотелось убежать, но он не мог даже пошевелить пальцем, не то, что убежать: ясное дело — нечистая сила! И оставалось несчастному ключнику закрыть глаза и отдаться в лапы (точнее — зубы) нечистой силе.

— Чур меня! — едва слышно прошептал Уйка. Ноги не держали, и он, прислонившись к стене, стал медленно оседать.

Очнулся он оттого, что его кто-то сильно тряс за плечо.

«Наверно, я уже помер», — подумал Уйка, но любопытство все же заставило его приоткрыть маленькой щелочкой глаза.

Открыл... и закрыл.

— Уйка, ты чего придуряешься? — проговорила нежить голосом хозяина.

— Чур меня! Сгинь, нечистый, — отмахнулся Уйка.

— Я тебе сгину! Сейчас как дам по загривку, сам перевернешься три раза, — пригрозила нежить.

Уйка задумался, — «должна ли нежить сначала драться, или она должна сразу перегрызать горло своей жертве?»

Вопрос оказался неразрешимым, так как Уйка никогда раньше не встречался с нечистой силой.

Но так как нежить не пыталась его укусить, а только трясла за плечо, в промежутке отвешивая затрещины, то он осмелился приоткрыть один глаз.

— Кто ты? — дрожащим голосом спросил Уйка нежить.

— Ослеп, что ли? Я — твой хозяин! — заругалась нежить.

— Мой любимый хозяин старшина Лисий хвост. Он превратился в ужа и уполз, — сказал Уйка. — А ты, нечисть, сгинь! Не тронь меня!

— Что — я превратился в змею?! — воскликнул с возмущением Лисий хвост, подпрыгнул на месте и с размаху врезал по уху ключника с такой силой, что Уйка упал на пол.

Однако этот грубый прием оказался эффективнее, чем уговоры и тряска за плечо. Через полминуты Уйка почувствовал, что он вернулся в обычное состояние и способен шевелить руками и ногами, и даже думать. Держась за ушибленное ухо, он поднялся на ноги.

Изумленно глядя на старшину, он пробормотал:

— И в самом деле — хозяин!

А когда из-за спины старшины показался Тишила, его сомнения почти развеялись, и он бросился обнимать хозяина.

Лисий хвост с трудом отдирал от себя воспылавшего вдруг любовью ключника.

— Да отцепись ты от меня, — бормотал Лисий хвост и смущенно, и довольно: всем нравится, когда их любят или хотя бы притворяются, что любят.

Наконец он отлепил от себя ключника. Первая радость Уйки от появления хозяина прошла, и тут в его глазах снова появилось подозрение.

— Хозяин, а как ты сюда попал? Ведь ворота закрыты, а во двор никто не заходил. — спросил он.

Наблюдая за безуспешной попыткой ключника сообразить, что происходит, Лисий хвост пришел в благодушное настроение.

— Ты же говорил, что я умею превращаться в ужа. Вот и превратился, и прополз в дом, — пошутил он.

Уйка не поверил.

— Ну, ты, хозяин, может, и умеешь превращаться в ужа, не зря тебя зовут Лисий хвост. Но как же Тишила? Он точно не сможет превратиться в ужа.

— Ухо болит? — сочувственно спросил Лисий хвост.

Уйка потрогал покрасневшее ухо и сказал:

— Побаливает.

— Так вот, чтобы и второе ухо не заболело, не задавай лишних вопросов, — посоветовал Лисий хвост и приказал: — Лучше приготовь ужин и баню

Уйка закланялся.

— Будет сделано, хозяин! Сию минуту все будет сделано.

Лисий хвост придержал его и сказал:

— Тут в спальне накрой стол. И печь затопи. А то холодно.

Уйка выбежал из комнаты, и было долго слышно, как он радостно вопил, — люди радуйтесь, хозяин вернулся!

Лисий хвост морщился: дурак! Всех на ноги поднял. Как бы своим криком данов не приманил, — но был доволен.

Пока старшины смывали в бане грязь, слуги накрыли стол и растопили печь.

За окном было темно, ни звезд, ни луны не было, город словно опустили в густую смолу. Видимо, как и предсказывал Медвежья лапа, набежали тучи.

От окна тянуло холодным ветром. А в комнате было тепло. Потрескивала свеча, играя слабым огоньком. В темном углу за печкой поскрипывал невидимый сверчок.

Румяные от жара, в чистых холщовых рубахах и штанах старшины развалились на лавках. Усталость невидимыми узами стягивала тела. Веки словно налились свинцом.

Ужинали неохотно. Пока ужинали, перед ними стоял Уйка и рассказывал о том, что произошло в городе за время отсутствия старшин.

Известие о том, что даны не нашли в доме ничего ценного, старшина выслушал с ехидной усмешкой.

— Щас, я вам выложу на подносе свое добро, — сказал он.

А вот казнь старшин привела его в мрачное настроение. Когда

Уйка закончил рассказ, Лисий хвост начал спрашивать:

— А посадник Богдан, слышно о нем что?

— Убежал, и никто не знает, где он, — сказал Уйка.

— Хитрый Богдан, — сказал Лисий хвост.

Тишила перебил и спросил:

— А что с моим двором?

— А с твоим двором не очень хорошо, — сказал Уйка.

Сердце Тишилы упало к пяткам.

— Сожгли двор, проклятые? — со стоном, спросил он.

— Нет, даны побили сторожей, — сказал Уйка.

— Ну, это ерунда, — отмахнулся Тишила.

— Конечно, ерунда, — сказал Уйка.

— А что же плохого сделали проклятые разбойники? Отвечай скорее, — взмолился Тишила.

— Унесли дорогую посуду, — сказал Уйка.

— Это плохо, — сказал Тишила. — Но дело наживное.

— Баб обижали, — сказал Уйка.

— Жаль. Все живы? — спросил Тишила.

— Все, — сказал Уйка.

— Значит, все хорошо, — сказал Тишила. — Ну а что же плохого?

— Больше ничего, — сказал Уйка.