Страница 29 из 60
Глубоко вдохнув прохладный воздух, выпустила крылья и, подпрыгнув, взлетела вверх. Этой ночью мне не хотелось рыскать по району в поисках приключений, в последнее время их и так было достаточно, но вот слетать и проверить свои кровно отобранные деньги, очень хотелось. Я до сих пор не верила, что в нескольких минутах полета спрятаны двести миллионов, в обычном, полиэтиленовом пакете, в груде разного хлама зарыт небольшой клад. За все свои двадцать лет я даже не предполагала, что когда-нибудь буду держать в руках такую сумму, пусть и в местной валюте. Фантастика… Я найду, куда применить ее, я уже нашла. По новым документам мне восемнадцать лет. Неплохо конечно, хорошо уже и то, что не шестнадцать, я бы глупо смотрелась за школьной партой, а в восемнадцать детки поступают в университеты и академии. Похоже, и мне для дальнейшей нормальной жизни придется заново учиться, и деньги в этом ой как помогут.
Снижаясь на крышу одного из заброшенных зданий, я на мгновение зависла в воздухе и прислушалась к ночным звукам. Тихий плеск далекой реки, шум ветвей деревьев и треск насекомых — все как обычно, но что-то настораживало, и выбивалось из общей картины. Сделав еще один полный круг над домом, зорко вглядываясь в темноту, я мягко опустилась на старую крышу. Под ногами скрипнул проржавевший металл, жалуясь под моим весом, и вновь все опять затихло. Нерешительно замерев на краю, готовая в любой момент взлететь, втянула воздух, пытаясь вычленить подозрительный запах, но попытка не увенчалась успехом. Все подозрительное перебивал запах свалки, в которую когда-то превратилась крыша. По этой то причине я ее впрочем и выбрала. Кто будет искать нечто ценное в этом безобразии? Никто.
Еще раз быстро осмотревшись, поморщилась. Воняло тут действительно сильно, поэтому я, стараясь дышать поверхностно, уверенно направилась к одной из куч, где под старыми одеялами и поломанными досками пряталось мое сокровище. Отодвинув лишнее, я засунула руку в небольшое, сделанное мной углубление, и достала потрепанный пакет, в котором плотно прилегая друг к другу лежали запечатанные в целлофан брикеты из банкнот.
Моя прелесть…
Весело улыбнувшись, разорвала упаковку и достала две пачки. Пока две. Если возьму больше — обязательно ведь потрачу! Или на машину… Я уже присмотрела себе одну, или еще на какую-нибудь ерунду, что будет крайне подозрительно. Зачем привлекать к себе лишнее внимание появлением денег? Вот и я думаю, незачем. Поэтому, слегка выдохнув, и вновь поморщившись от попавшего в легкие затхлого воздуха, затолкала деньги в карманы и нагнулась, чтобы запрятать остальное в импровизированный тайник.
— Так, так, так… Какая очаровательная картина… — мягкий, раздавшийся внезапно голос заставил замереть, а потом резко дернуться, в попытке развернуться и выпрямиться.
— Стоять! — тональность голоса изменилась, теперь в нем не было мягкости, была сталь, — Медленно разворачиваешься, иначе…
Похолодев, я сглотнула внезапно образовавшийся в горле комок, и, выпустив из ослабевших пальцев пакет, начала медленно поворачиваться, со страхом ожидая нападения неизвестного. Стараясь не делать резких движений, выпрямилась и повернулась на сто восемьдесят градусов. В нескольких метрах от меня стоял мужчина. Высокий, мощный, одетый, как и я, во все темное. Черная водолазка, темные штаны со множеством карманов, высокие тяжелые ботинки на толстой подошве. Закрывавшие небо облака кидали тень на его лицо, смазывая черты и скрывая выражение лица, но как бы они не старались, глаза спрятать не могли, и эти темные провалы, впиваясь в меня, предвкушающе блестели. В эту минуту элитный представитель банка напоминал элитного военного. Вот только в руках он не держал ничего, хоть как-то способного причинить мне вред.
Было время, я интересовалась местным кинематографом, там как раз был такой типаж — солдат-воин. Вот только стандартный солдат удачи обычно был обвешан 'по самое не хочу' с головы до ног различным оружием — ножами, бомбами, пистолетами, гранатометами, или чем-нибудь более массивным и устрашающим. Перфект же стоял без ничего. Слегка расслабленно, уперев руки в бедра и засунув большие пальцы ладоней в верхние карманы. Только его глаза, направленные на меня, неприятно щурились и выдавали его напряжение, да возле уха я заметила миниатюрный микрофон. Значит не один. Скосив глаза сначала налево, потом направо, не заметила ни одного движения. Только край крыши и пустота за ней. Так как же он здесь появился? Прятался среди этой вони? Бред! На водолазке ни пятнышка. Брюки явно отутюжены… Тогда откуда он взялся? Неужели, как и я, прилетел?
Он стоял как раз там, где несколькими минутами ранее я сама приземлилась на крышу. Вот только его появление старое железо решило скрыть от моего слуха. Как такое могло произойти?
— Очень интересно… Нет, я не тебе. Отбой, — сделав шаг ко мне, он протянул руку, — Давай сюда.
— Что? — спрятав руки за спину, посмотрела на него исподлобья.
— Деньги…
Деньги значит? Ше-е-ерт! Это мои деньги… Уже мои… И пусть умом я понимала, что стоящий напротив мужчина имел все права на спрятанный сзади пакет, но…
Сделав маленький шажок назад, уткнулась спиной в доски и вновь глянула по сторонам. Что предпринять? Закусив губу, застыла и уставилась на напрягшуюся, словно перед броском, фигуру.
— Не дури, детка! Давай не будем усугублять ситуацию! — перфект подался вперед и неприятно усмехнулся, чуть обнажив зубы.
— И что Вы мне сделаете? — подняв лицо, рассмотрела темные глаза с чуть узковатым, вытянутым зрачком.
И машинально отметила — не человек. У людей не бывает таких зрачков. Только круглые. Эту особенность я знала наверняка, как никак до девятнадцати лет считала себя человеком.
Ехидно усмехнувшись, Станислав прошипел:
— Сама напросилась…
Он не сделал ни единого движения, ничего, но буквально в следующую минуту я почувствовала, как тело потяжелело и стало неповоротливым, словно я попала в огромную бочку с густым киселем, или, что более невероятно, земное притяжение увеличилось в несколько раз. Удивленно охнув, я пригнулась к грязному рифленому железу, и услышала над собой довольный смешок. С трудом приподняв голову, уткнулась в широкую грудь, обтянутую тонкой материей.
— Что? — выдохнув, скривилась, когда прохладные пальцы коснулись подбородка и приподняли его выше, так, чтобы я могла видеть презрительный взгляд темных глаз.
— Я же предупреждал… В конце концов, что может сделать обычная человечка против перфекта?
И тут же сам себе ответил:
— Ничего…
Он вновь меня оглядел и озадаченно нахмурился, как будто только сейчас ему в голову пришла некая неожиданная мысль, ну или кто-нибудь ему ее подсказал.
— Хотя… было бы очень любопытно узнать… Да, любопытно… Сама расскажешь или мне помочь?
Давление чуть ослабло, и я от неожиданности вдохнула больше воздуха, чем нужно, и тут же закашлялась. Мотнув головой, стараясь отодвинуться от неприятных холодных пальцев, чуть не упала.
— Не скажешь? — наверное, перфект понял мои телодвижения неправильно, отчего сильнее впился пальцами в кожу и больнее сжал подбородок, а его брови сосредоточенно нахмурились, когда он пытался что-то разглядеть на моем лице. — Значит, будем по-плохому…
Тело под его сосредоточенным взглядом дернулось, подчиняясь невидимым нитям, кровь застучала в ушах, а в груди начал подниматься жар и злость, сметающие чужеродный холод. Упрямо сжав зубы, почувствовала тонкую струйку крови, потекшую по подбородку. Неприятная, горячая и липкая. Ее сладковатый вкус привел меня в чувство, и теперь я смотрела не только в его глаза с узким черным зрачком, я пыталась заглянуть ему в душу. Намеренно забыв, что буквально день назад сама себе обещала этого не делать. Глупая…
Ну же, смотри на меня!
Сопротивляясь давлению, вглядывалась в его глаза, вслушиваясь в размеренный стук его сердца.
Ну же, смотри на меня! Слушай мое сердце!
Сердце грохотало тяжелыми басами, заглушая окружающие звуки. Сейчас и здесь были я и мое сердце, раскатами грома стучавшее в ушах.