Страница 12 из 20
И они страшно 'обрадовались'. Джек почувствовал их отношение и намекнул, что следует воспринимать новую необходимость как смену требований к порядку. Вот, скажем, бронзовую пушку возможно довести чисткой до нестерпимого глазам сияния, а чугунную-уже все не так просто. Вот и считайте, что нам сменили артиллерию, оттого пришлось не так пушки облагораживать. Увы, его разъяснения еще более запутали их.
Но ничего, для моряка узлы вещь привычная. Как запутались, так и распутают. Но это он вслух говорить не стал, как и то, что хоть обтяжку снастей втугую сейчас и делать не придется, но следует не давать поблажки в том, к чему требования старые. А то ведь известно всем, что стоит разрешить поблажку в чистоте, так сразу будут попытки расширить сферу поблажек: вдруг и напиться позволят, чтобы на призах не заподозрили опасность, если с 'Грасхоппера' донесутся пьяные песни. А вот фиг вам!
Произнеся вслух эту фразу, Джек остолбенел: что она значит и откуда она взялась на его языке? Вроде как он понимает, что она означает, но язык- совершенно незнаком? Тогда отчего он говорит и понимает незнакомый язык? Когда же это может быть? Быстрее всего на ум пришло: 'Уверовавших же будут сопровождать сии знамения: именем Моим будут изгонять бесов; будут говорить новыми языками'. Нет, это невозможно. Их приходской священник в проповедях говорил, что Иисус специально искал себе учеников среди людей, что властью не обладали, были простыми людьми во всех смыслах, а один из них был мытарем, что по тем временам было презренным занятием. Тем самым Он давал понять, что для того, чтобы возвыситься, нужна истинная вера, а не богатство, власть и прочее суетное. Ну, раз сборщик налогов получил место близ Иисуса, то и флотский офицер может надеяться на то же.
Но, может, это дьявольское обольщение? А что происходит с обольщенными? Почему-то вспоминалось, что они не тонут в воде и весят меньше, чем должны бы по размеру. Или это случается только с ведьмами? Или это какой-то метемпсихоз, о котором рассказывали учителя? В итоге Джек разволновался и отправился на палубу, где засвежевший ветер сдул с него тяжелые размышления. Море все-таки очищает душу, которая способна очиститься. Так подумалось ему, и он временно забыл о странном ощущении своей инородности.
Меж тем Тобиас томился от невозможности приложения своих научных интересов к чему-либо. Раненных не было, больные пока не досаждали. Он бы поймал и анатомировал каких-то птиц или морских животных, но сделать никак не выходило. Пронаблюдать же за их повседневной деятельностью тоже не получалось. Они бы мог пронаблюдать за ловлей полозом крыс, но змей утоп в водах гавани. Может, самому поймать крыс и понаблюдать за ними? Можно будет. А что именно он будет наблюдать? Можно было бы отрубать хвосты и уже лишенных хвостов крыс спаривать меж собой? Любопытно бы было узнать, наследуются ли так приобретенные признаки? По идее, должны. Ведь, насколько он знал, при выведении пород лошадей и собак у них должны удержаться их характерная черта, скажем, форма морды. То есть, если раньше морды были другой формы, а потом поучились такие, то теперь все бульдоги должны выглядеть только так. Но ведь этого не было, а сейчас есть? Ведь не было же бульдогов во времена Юлия Цезаря? Не было. Но они ныне есть, значит, положим, двести лет тому назад таких не было, а сейчас в изобилии. Стоп, а ведь в Ирландии есть семейство, в котором регулярно рождаются мальчики, покрытые щетиною. Или у них хвостики есть? Тобиас попытался вспомнить точнее, но не смог никак ни воспроизвести их фамилию, ни то, что именно необычного у них встречается.
Раздраженный, он воспроизвел известный тост: 'На вечную, славную и благоговейную память доброго короля Уильяма, что избавил нас от папства, от рабства, от произвола властей, от медной монеты и деревянных башмаков!' Прозвучало это как ругательство, да,собственно, и было им.
______
В этот день были замечены только рыбачьи лодки, и Джек принял решение отойти чуть мористее, возможно, суда идут именно там. На десяток миль, а, если уж лучше не станет, вернуться к побережью. Коль и это не поможет, надо пробовать заходить в необитаемые бухточки и небольшие порты и выковыривать призы оттуда. Он лично бы зашел и в Барселону, если был бы способ зайти, захватить и уйти незамеченным. Или иметь хотя бы двухпалубник, который навел бы шороху на береговые батареи и военные корабли, что стоят в порту, а шлюп тем временем захватывал призы и выводил за пределы.
Ээх, мечты, мечты...Вечером явно пахло будущим дождем, отчего у Джека начала побаливать голова, хоть не сильно, но постоянно. Он попробовал смачивать водой виски-испаряющаяся с кожи вода охлаждала кожу и немножко помогала, но ненадолго, потом снова приходила давящая боль. Джек все же дотерпел до полуночи, сообщил сменившему его Тисделу, что от него требуется, и отправился спать. Есть совершенно не хотелось, потому он и проигнорировал ужин, ждущий его, решив, что он пойдет на завтрак. А далее был странный сон, поневоле снова наводящий на мысли о переселении душ. Он увидел себя в виде какого-то дикаря, который живет где-то в холодной стране, где все засыпано снегом, так, что ходить по снегу пешком затруднительно, ибо увязаешь в нем. Потому приходится ездить на животном, внешне похожем на оленя. А, может быть, и действительно олене? Тут даже сквозь сон возникла мысль, что эти дикари не знают, как они богаты, ибо владение полусотней оленей для них не очень значительно. Для англичанина, в стране которого охота на оленей - это прерогатива короля, а попытка самому подстрелить рогатого чревата разными несчастьями-это если не богатство, то нечто из ряда вон выходящее. А дальше было еще страннее-он проводил обряд гадания и не как-нибудь, а на топоре! Джек-дикарь подвесил топор (и он отчего-то знал, что это охотничий топор, а не домашний, которым у него в племени пользовались женщины, чтобы нарубить дров для приготовления пищи) на шнурке к предплечью и держал его над огнем, а все прочие соплеменники внимательно смотрели на него, считая, что он сейчас явит им волю богов. Кстати. Лица у них были, как у части жителей Ост-Индии, не тех, которые живут в Бенгалии, а тех, что живут куда восточнее и называются как-то вроде 'Чин'. Джек таких видел среди матросов 'индийца', на котором 'гостил' у Пэрри Веймута, что служил в Компании. Они вроде как тоже идолопоклонники, и у них тоже плохо растет борода и усы, хотя они лицо практически не бреют. В этом положении Джек-дикарь задавал вопросы топору и по его реакции пытался угадать, что же хотят боги. И на вопрос 'убить ли всех' топор задергался особым образом. Боги захотели так. Джек-в шкурах возгласил это громко, и все в знак согласия покачали головами. А раз боги хотят, это желание нужно выполнять. Они, то есть соплеменники, уже забрали детей из школы, договорились восстать, подчиняясь воле богов, выраженной в гадании на топоре, теперь при третьем гадании боги хотят именно этого. Все дружно встали и пошли вправо, где, шагах в ста, у отдельного костерка лежали связанными пять мужчин. Стоял мороз, и, чтобы они не лишились рук и ног, их хорошо укрыли оленьими шкурами. А вот лица у этих будущих жертв были вполне привычными для континента, не 'ост-индского образца'. Желающие отделились от общей массы, пришедших увидеть исполнение воли богов. Но не всякий исполнит их волю. Тут нужна уверенность в себе, чтобы не испортить все священнодействие своими плохими желаниями, вроде жажды мести или чего-то другого.
Исполнение желания богов не собственная прихоть, а правильное дело, и его нельзя портить ничем. В том числе и кровью. Это же не олени, которых потом забьют в качестве жертвы богам и на прокорм собравшимся. Желающие нашлись и вышли вперед, у каждого в руках либо конопляная веревка, либо кожаный шнурок. Два дикаря в шкурах оленя приподымали лежащего, третий закидывал шнурок и душил. Хрипы, налитое кровью лицо, конвульсии, ужасный конец. Один, помоложе, совершенно не сопротивлялся. Следующий, крепкий телом и духом, толкнув помощника казнящего головой и отбросив, попытался встать, но его прижали к земле, и исполнитель воли богов затянул петлю. Вот так умерли все пятеро. Джек снова взял топор и связался с богами - те были удовлетворены. Он передал это всем, и те с чувством исполненного долга, разошлись с места казни.