Страница 10 из 20
'Святой Иаков' меж тем привелся к ветру и отправился к Маону, отсалютоава флагом.
Тобиас, улучив момент, спросил, откуда Джек знает про спиртное, которое похитили матросы в запасах 'Иакова'.
--Ниоткуда. Так бывает всегда, и угадать тут не сложно - это произойдет так же, как и завтрашний восход солнца. Матросы всегда верны себе. Вот увидите. Несмотря на предупреждение, кто-то обязательно налижется как сорок шведов. По другому быть не может.
--Но почему вы, зная это, объявляете, хотя все знают, что это вообще запрещено, а после вашего требования - запрещено вдвойне?
-- Правила игры таковы. Каждый играет свою роль. Матросы таскают вино из запасов приза, а потом его распивают. Джек Хобридд предупреждает их, хотя они и так знают, боцман Никльби повторяет это, поднося кулак к носу и выражаясь непарламентским языком. Часть матросов выпивает понемногу, но завтра вполне боеспособны. Часть нализывается так, что завтра могут полететь с мачты. За что их ждут кошки. Все знают, кому что надо делать ,и пьеса под названием 'Приключения шлюпа 'Грасхоппер' и его экипажа' длится дальше. Никто не нарушает очередность сцен и соблюдает очередность реплик.
--Жизнь - театр, а мы в нем актеры, как сказал шведский король Густав, застреленный на бале-маскараде.
--Это тот король Густав, который оставил московитам свой завтрак, когда они захватили его галеру? Капитан Сидней Смит тогда поступил добровольцем в его флот и воевал в этом несчастном сражении. Он говорил, что потом все берега были усеяны утонувшими шведами. Они потеряли семь линейных кораблей, шутка ли! Больше взять и потопить в этой войне получилось только у Нельсона при Ниле . Шведы могли себя утешать только тем, что потеряли только треть флота, а не весь. С учетом того, что они и раньше ни одного сражения линейных сил не выиграли, то вскоре они заключили мир.
--А года через два и король Густав не спасся. Русское ядро в него в той битве не попало, но его собственный офицер не промахнулся в его спину. Sic transit.
____
Поскольку Тисдел отбыл с призом, Лоуренс вечер и ночь провел с куда большим комфортом, будучи один в каюте. Но это не спасло его от кошмарных сновидений. Сначала он увидел во сне, что корабельные крысы прогрызли сундучок с лекарствами, в котором отчего-то оказались не патентованные пилюли Вильямса, а иногда привозимые из испанских владений за экватором листья коки. Когда они доходили до неиспанских врачей, те использовали сушеные листья для лечения переломов. Как использовали их испанские врачи, Тобиасу узнать не удалось, потому как все знакомые ему испанские врачи ими не пользовались. Но во сне листья были еще зелеными. Крысы стали активно их грызть, отчего стали очень шустрыми, потом устроили охоту на кошку Мисс Салли и загнали ее на топ грот-мачты. Рассевшись на гафеле, пожиратели коки стали требовать, чтобы кошка к ним спустилась, иначе они поднимутся к ней и подвергнут ее содомии. Тогда кошку, как члена экипажа, ждет смертная казнь через повешение, поскольку именно так на флоте карается такое преступление. Но кошка упорно отказывалась, справедливо полагая, что если она спустится, то ее ждет не лучшая участь. Поэтому она показала крысам средний коготь сразу на всех четырех лапах. Поскольку держаться при этом было уже нечем, она оторвалась от мачты, но не упала, а как осенний лист, оторвавшийся от ветки, плавно полетела куда-то в морскую даль. Крысы от изумления разинули рты, а затем хором возгласили: 'Боже, покарай Англию!'
Джеку в этом момент было не лучше, потому что он тоже видел кошмар, как он стоит перед зеркалом и смотрится в него. Потом замечает возле левого уха выступающий кусок кожи, как будто его надрезали, а потом чуть-чуть завернули вперед, но, разумеется, без всякой раны и крови. Джек тянется к этому выступающему лоскутку, берет за него двумя пальцами и тянет. И кожа лица все шире и шире отрывается от него, но опять же совершенно без боли и крови. Рраз и содрана кожа со всего лица, и под ним все тоже его лицо, такое знакомое, только на нем есть еще небольшие усы чуть светлее волос. И все тот же клочок кожи, отстающий от лица. Пальцы Джека снова взялись за него и потянули. Результатом стала пустота, словно перед зеркалом стоял невидимка, одетый в Джеков мундир, и только мундир отражался в зеркале.
Дальше оба проснулись, вытерли ледяной пот с лица, и для успокоения сделали что? Правильно, приняли общедоступное средство для успокоения нервов. Разное, правда, но какая разница?
ГЛАВА ТРЕТЬЯ.
Но выпитое вино не помогло Тобиасу, и он снова увидел крыс, добравшихся до некоего ртутного соединения из лекарственных запасов корабельного хирурга. Они его жрали, жрали и дошли до известной болезни шляпников, которые в результате трудов по изготовлению фетра зарабатывают хроническое отравление, начинающееся страшным дрожанием рука потом доводящее до сумасшествия. Крысы начали загонную охоту на кошку, при этом они шли по палубе, и каждая часть их тела дрожала в собственном ритме. Кошка отступила сначала на бушприт, потом на утлегарь, а дальше уже было некуда. Мисс Салли так жалобно завыла, что Тобиас от воя во сне проснулся и не смог уже сомкнуть глаз. Надо ли говорить, что до рассвета он все пытался понять, к чему этот повторяющийся сон про крыс - наркоманов и борьбу их с кошкой. Но единственно логически безупречный вывод был в том, что в запасах лекарств есть какая-то опасность, и это как-то отражается в его сне.
Джек принял сразу рома, а не вино, поэтому второй кошмар его миновал. Но воспоминания после подъема на вахту его тоже не порадовали. А логика ему подсказывала, что смысл сна в том, что он не тот, кто есть. Но кто? Селенит? Член 'Общества объединённых ирландцев'? 'Железная маска'? Овейн Глиндур, о котором ему рассказывал их конюх, который перестал спать под холмом и вернулся в час испытаний? Или все куда прозаичнее, и он просто сходит с ума, но пока это видно только во сне, а когда глаза открыты, то он еще в здравом рассудке?
В их семействе было за последние сто лет два достойных Бедлама родственника, но, поскольку семейство было еще не совсем бедным, то эти бедняги провели остаток жизни на задворках усадеб и никому не мешали. Специально нанятые люди предупреждали побег или нанесение вреда владению, они же и заботились о том, чтобы родственник всегда был накормлен и напоен. Поскольку ныне покойный Джордж Бартоломью Хобридд активно сопротивлялся кормлению, ибо считал, что его хотят отравить якобитские шпионы, его кормить пришлось с применением усилий. Часть передних зубов этого не выдержала. Впрочем, когда зубов стало меньше, кормление пошло успешнее. Тетушка Джулия, что готовилась выйти замуж за короля Артура, хлопот с кормлением не доставляла. Сложно было только при прогулках отнимать у нее дождевых червей, которых она собирала себе в карманы. Их она не отдавала до последнего. Неужели это начнется у него? Джек усилием воли оторвался от таких размышлений и решил попросить Тобиаса сказать, если тот увидит в нем признаки начавшегося сумасшествия. Или даже пусть расскажет, как может передаваться это самое безумие. Потому что у тетушки детей не было, а оба сына дяди Джорджа были вполне трезвы рассудком, за исключением тех моментов, когда хотели напиться и напивались.
Да, заменив Кэпа, автор должен заметить, что термины 'дядюшка' и 'тетушка' чисто условны, и оба помянутых члена семьи не приходились отцу Джека братом и сестрой. Они просто члены семьи, а кем точно они приходятся нашему герою- ну пусть будет троюродная бабушка и муж двоюродной прабабки.
Хотя мысль об обращении к Тобиасу за лечебной помощью была вполне естественной, поскольку в пределах досягаемости более-менее приличных медиков у Джека не было, а все прочие могли претендовать лишь на уровень коновалов, но тут Хобридд дал маху. Дело в том, что Тобиас был человеком науки в прямом смысле, то есть человек много знающий и много умеющий, но редко задумывающийся над тем, для чего он это делает. А у него бы хватило научного пыла, попав в царство дикарей, анатомировать их священное животное, если бы оно его заинтересовало, а не было банальной собакой или лягушкой, которых он много вскрыл за свою жизнь. С соответствующим результатом для себя. Поэтому следовало восславить небеса за то, что Тобиас не видел возможности, подобно древнему греку, перевернуть Землю. Если бы он увидел способ это свершить, то непременно сделал бы, а после написал монографию и выступил с докладом в Королевском обществе о своем опыте.