Тень берсерка

— С тебя его брать? — наконец-то повелся Василий.

— Ладно, — понимаю, что подготовительная обработка клиента дала положительный результат. — Мы можем кое-что обсудить. И тогда я сделаю вид повального счастья, узнав, что ты попал в спецзону, а не в ту, откуда выйдешь Манькой... '

Я не успел завершить фразу, как над дорогой раскатился зычный голос Андрея Вохи:

— Уходим!

Буквально через минуту мы остались с Василием наедине. Даже Аленушка с дедушкой, регулярно скрашивающие мое косятинское одиночество, поехали на антикварной «Волге» вслед «Лендроверу» по лесной дороге. А со стороны Косятина приближались, увеличиваясь в размерах, две точки, превращаясь по ходу движения в «Жигули» и небольшой автобус «Ниссан».

Лихо вильнув в сторону, «Ниссан» резко затормозил и застыл на месте, не протянув лишних сантиметров тормозного пути на заснеженной дороге, а из его дверей вылетали бравые ребята в пятнистой форме с изображением летящего сокола на лихо заломленных беретах.

Из «Жигулей» гораздо медленнее выскочила тщедушная фигура, однако сидящий за рулем Рябов отчего-то не спешил заключить в объятия чудом избежавшего смерти шефа. Ишь как торопится господин следователь, спешит срывать лавры операции и изготавливать из них венец, чтобы собственноручно увенчать свою голову с изрядно поредевшей шевелюрой.

Дождавшись, пока Маркушевский наконец-то доберется до меня, слегка погремев костями на свежем воздухе, я чуть ли не радостно восклицаю:

— С добрым утром, Дмитрий Леонидович? Как вам спалось?

Вместо того чтобы поздороваться, признаться, как он недосыпал в заботах о выполнении служебных функций, Маркушевский отчего-то вытаращился на мои руки, все еще защищенные туго навитыми канатами, и затем выпалил:

— Нам нужно поговорить!

— Повестку пришлите, — посоветовал я, не обращая внимания на присутствовавших при беседе бойцов «Сокола».

После моих слов спецподразделение проявило небывалую активность. Бойцы развернулись и быстро заняли позиции, без лишних слов свидетельствующие: буквально несколько минут назад они доблестно справились с очередной преступной группировкой и теперь зорко охраняют место, где в который раз проявили свой высочайший профессионализм. Не удивлюсь, если вскоре появится съемочная группа «Розыгрыша», которая сделает репортаж с места событий. Правда, Ваську снимать не позволю, а его подручные и при большом желании не в состоянии подымать руки, демонстрируя, насколько жалки некогда ужасные бандиты в сравнении с ребятами из спецподразделения, призванного защищать покой граждан.

Ничего страшного. Один из соколят снимет с себя амуницию, повернется спиной к камере, подняв руки, изображая из себя бандита, а его товарищи станут тыкать в спину автоматами, с деланным ожесточением раздвигать ему ноги легкими ударами кованых ботинок. Кому-кому, а им-то не привыкать к подобным съемкам, насобачились позировать не хуже народных артистов.

А что делать? Не станут же соколята таскать за собой на операции съемочные группы. Но как при таком раскладе постоянно показывать на экранах телевизора народу — он может спать спокойно, пока на пути преступности стоит «Сокол»? Правда, несмотря на доблестные действия в телевизоре, народ все равно окончательно не успокаивается, с ужасом вспоминая, что завтра придется совершать короткие перебежки по вечернему городу, но, в конце концов, кого это волнует, если «Сокол» опять отличился...

И сегодня, как понимаю, спецподразделение сработало отменно, уничтожив особо опасную банду. Маркушевский отметит это в победной реляции, тем более, он сам блестяще справился с поставленной руководством задачей.

Василий неподвижно сидел в снегу, а рядом с ним стояла пара парней в пятнистой униформе, которую сегодня охотно носят все, кому не лень — от рыбаков до охранников автостоянок. Своим грозным видом соколята доказывали: стоит задержанному повести себя плохо, с их точки зрения, — и легкое пулевое ранение покажется ему манной кашей, изготовленной Господом.

— Так о чем говорить будем? — спрашиваю Маркушевского, отведя его в сторонку. — И так все ясно.

— Предупреждаю вас со всей ответственностью, — отчего-то закипятился на морозе Маркушевский, — я не собираюсь скрывать от своего руководства ту роль, которую вы сыграли в этом деле.

«А, так ты еще и на нервы действуешь», — подумал я и зычно гаркнул:

— Сережа, одежду мне. Быстро! Пока я здесь не околел...

Рябов вылетал из машины, снимая на ходу пуховик, когда я гораздо тише закончил фразу:

— ...От нудностей господина следователя.

Вот уж не ожидал, что обтянувшая кости кожа может багроветь. Сережа накинул на мои плечи куртку, и я бросил ему, не оборачиваясь:

— Возвращайся в машину, простудишься.

После этого демарша Маркушевский наверняка смог понять, что он несколько поспешил с выводами о моей роли в его расследовании. Я решил не акцентировать внимание на его просчете, отдав Сереже еще какую-то команду, а перевел разговор в более спокойное русло:

— Какая роль, Дмитрий Леонидович? Я — человек скромный. Как положено, скажем так, бойцу невидимого фронта. И прекратите, пожалуйста, глазеть на мои руки, вы что, канатов никогда не видели? Понимаю, вид трупов и крови вас уже не возбуждает, к ним попривыкли...

— Я не привык разговаривать в таком тоне, — оборвал меня Маркушевский.

— Да, — печально качаю головой, — слава портит человека. Такое дело раскрыли. Убийства, коррупция, банду уничтожили... Загордились, да, Дмитрий Леонидович? С простым человеком сквозь зубы говорите.

— Прекратите! — в голосе Маркушевского пробилась истерическая нотка. — Вам мало того...

Взгляд у меня какой-то особенный. Стоит пристально посмотреть на человека, так он почему-то осекается даже во время бурной речи. Маркушевский не составил исключения, когда я одарил его пламенным взором, заставившим почувствовать жар в крови на морозе. Все оттого, что привык помогать людям. Небось в своем пальтишке на рыбьем меху господин следователь успел продрогнуть. Что может выручить его стынущие на холоде кости? Только отменная шуба или мой добрый взгляд. Но где мне раздобыть шубу, разве что побрести за ней на большую дорогу.

Большая дорога, ведущая сквозь лес, была пуста, недавно активное движение автотранспорта прекратилось, похоже, надолго. Да и откуда взяться автомобилям в столь ранний час на трассе, соединяющей город Косятин с не менее знаменитой на весь мир Петровкой?

Оттого пришлось снова помочь следователю Маркушевскому, заставить его поверить в свои силы.

— Меня здесь вообще не было, Дмитрий Леонидович. Соколятам как бы невзначай обмолвитесь... — говорю чуть ли не отеческим голосом. — Они ребята ушлые, понимают, что такое секретная операция. Вдобавок уничтожение банды — их заслуга. Так что здесь проблем нет.

— А в остальном? —спросил Маркушевский, окончательно поняв: наша встреча проходит не в служебном кабинете, а разговор ранним утром — далеко не допрос, где он привык чувствовать себя полным хозяином положения.

— А в остальном... — чуть было не добавил я: «прекрасная маркиза», но вовремя сдержался, — все еще проще. Факты коррупции имеются, показания задержанного их подтвердят. Мне искренне жаль начальника райотдела. Областное руководство тоже несет ответственность...

— Вы это прекратите, — твердо оборвал меня Маркушевский.

Бедолага, он решил — я предлагаю копнуть выше. Намекнул, что райотдел плохо поздравлял областное начальство на Новый год, Рождество и остальные праздничные дни, по числу которых мы уверенно лидируем на планете, не говоря уже о днях рождения не только руководства, но и его домочадцев.

— Несет ответственность, — упрямо повторяю и, чтобы Маркушевский снова не возбудился, поясняю: — Он уже в начальниках шестой год. Согласно установке министерства, больше пяти лет на одном месте начальника райотдела держать нельзя.

— Да, конечно, — впервые поддержал меня Маркушевский. — Небольшой просчет имел место.

— Но кто будет акцентировать на нем внимание после такого блестящего результата расследования? — окончательно успокаиваю Маркушевского. — Неполное служебное соответствие?