Страница 6 из 24
Теперь он нужен был больше, чем когда-либо. Чтобы сохранить хоть какую-то власть, дискредитированное правительство должно было добиться славы, удержать Бельгию и по возможности заполучить левый берег Рейна. Это зависело от Австрии. Чтобы убедить ее сесть за стол переговоров, надо было утвердиться в Италии и в один прекрасный день предложить австрийцам обмен: Северная Италия за возвращение Франции к естественным границам. Этого-то и стремится достичь Бонапарт. У него в Италии свой план: основать там две республики под своим протекторатом и отдать Венецию как компенсацию Австрии. Но противник пока не идет на переговоры. Австрийцы выставляют против французов своих лучших генералов: Вюрмзера и Альвинци. Бонапарт ожесточенно бьется.
Тем более ожесточенно, что ревнует и страдает как муж. Жозефина, которой он пишет пылкие, исполненные желания письма, "необычайно жгучие любовные письма, где говорится об одних лишь поцелуях" (Мериме), изменяет ему, как сообщили, с неким г-ном Шарлем. "Ему мы обязаны были бешеным ритмом итальянской кампании" (Максимилиан Вокс). Письма эти прекрасны, несмотря на невообразимую орфографию. "Я недоволен. Твое последнее письмо холодно, как дружба. Я не нашел в нем огня, горящего в твоих очах". "Разве ты не знаешь, что без тебя, без твоего сердца, без твоей любви нет для твоего мужа ни счастья, ни жизни". "Вдали от тебя ночи долгие, бесцветные и грустные. Рядом с тобой жалеешь, что ночь не длится постоянно". Жестокая Жозефина смеется; она не понимает, что вышла замуж за величайшего человека своего времени.
Решившись же наконец приехать к нему, она попадает в тот момент, когда Вюрмзер подводит новую австрийскую армию, а колеблющаяся Италия готова восстать в случае поражения французов. Опасность велика, но Бонапарт совершает одно чудо за другим. Вюрмзер вынужден обороняться в Мантуе. Пришедший ему на помощь Альвинци тоже разбит, и знаменитый переход через Аркольский мост остается запечатленным на прекрасной картине: стройный генерал с героическим лицом потрясает трехцветным знаменем. Тьебо утверждает, что все обстояло менее романтично, но в веках сохранилась легенда.
Жозефина выходила замуж за Кота в cапогах, красовавшегося случайной славой удачливого воина; в Италии она находит властелина. Мио де Мелито, дипломатический представитель Директории в Тоскане, нанесший ему визит в замке Момбелло недалеко от Милана, обнаруживает там самый настоящий двор. Строгий протокол определяет аудиенции и официальные трапезы. Повсюду толпятся французские генералы, итальянская знать, поставщики. А между тем генерал Бонапарт ведет беседы, принимает решения, отдает приказания, в общем царствует, как будто всю жизнь только и делал, что правил государством.
"То, что я сделал здесь, еще пустяк, - говорит он Мио. - Это только начало моей карьеры. Вы думаете, я достиг триумфа в Италии, чтобы возвеличить адвокатов Директории, Карно и Барраса?" Мио заключил, что никогда еще не встречал человека, "столь далекого от республиканских идей и форм".
Директория знает об этих настроениях, не доверяет ему, посылает генерала Кларка понаблюдать за ним и в нужный момент договориться с Австрией. Бонапарт вести переговоры не торопится; это будет означать конец его фактически самодержавного правления в Италии. И потом, он убежден, что парижские идеологи ничего не смыслят в итальянских делах и руководствуются революционными принципами. Он тоже некогда был якобинцем. И снова готов им стать, если потребуют обстоятельства. Но пока Италия есть Италия; здесь сильно духовенство и надо считаться с папой. Впрочем, и французская армия есть французская армия, и замешена она на санкюлотизме. И с ней тоже надо считаться. Он мало придает значения доктринам и выбирает себе роль реального примирителя.
В январе 1797-го Альвинци разбит при Риволи, Вюрмзер капитулирует. Означает ли это полную победу? Пока нет. В Австрии остался один сильный генерал: эрцгерцог Карл. Но выдержать натиск Бонапарта ему тоже не под силу. Он отступает, оставляя открытой дорогу на Вену. Если бы французские войска, стоявшие на Рейне, пошли в наступление, была бы возможна австрийская кампания. Но рейнская армия не двинулась с места. В Италии тыл ненадежен. Пришло время поставить точку. В апреле Бонапарт подписывает в Леобене предварительные мирные соглашения. Зачем ему мир, если славу и могущество приносит война? Потому что во Франции готовятся выборы, и они непременно приведут к власти тех самых правых, которых он разгромил на ступенях церкви Святого Роха, а правые хотят мира. Дав его, он примирится с ними, а между тем громкие победы обеспечат ему поддержку патриотически настроенных левых. Молодой генерал уже рассуждает как хитрый и опытный политик.
Леобенские соглашения - это еще не окончательный мир. Нужно ли его заключать? "Я бы хотел покинуть Итальянскую армию только в том случае, если смогу играть во Франции примерно такую же роль, как здесь, а такой момент еще не настал"... Такую же роль? То есть полностью взять в свои руки бразды правления, - а Директория надеется ему в этом помешать. Бонапарт выжидает, куда склонится чаша весов во Франции. Если роялисты победят, ему, может быть, придется вмешаться, ибо перспектива реставрации монархии ему вовсе не улыбается. И когда правые в самом деле побеждают, он посылает Ожеро на помощь трем левым членам Директории. Грубый, не очень умный Ожеро за несколько часов расправляется с новым реакционным большинством. 18 фрюктидора произошел насильственный переворот, сопровождавшийся арестами и ссылками. Бонапарт благоразумно воздержался от прямого участия в событиях; шлейф непопулярности остался за Ожеро. Позже, когда "момент настанет", это поможет Наполеону получить единодушную поддержку избирателей.
А пока Бонапарт ведет переговоры, не считаясь с мнением Директории, которая, закусив удила после фрюктидора, хочет теперь установить в Вене республику. Враждебно относясь к этим безумным идеям, он находит общий язык с министром иностранных дел Талейраном, тоже обладающим чувством возможного. Кампоформийский мирный договор, продиктованный Бонапартом, будет вполне разумным. Австрийский император отказывается от Бельгии; решение вопроса о левом береге Рейна откладывается. Франция получит его при условии согласия германских государств. Все было бы просто замечательно, если бы этот мир подписала Англия. Но не тут-то было. Англия принципиально против любой слишком сильной державы на континенте.