Ходок 6

"Вот и ловушка пригодилась, - подумал Змей, снимая висевший у него за спиной маленький черный мешок на лямках - примитивное подобие рюкзака. Несмотря на свое технологическое несовершенство, мешок своему функциональному назначению полностью соответствовал - позволял транспортировать нужный груз и не стеснял движений. Гистас извлек из "рюкзака" ловушку и подступился к Пирамиде. - Подозрительно все это, - продолжал рассуждать глава "Союза", в то время, как его руки сноровисто делали все предписанное магом для захвата "Пирамиды Света", в отсутствии ключа. - Витус, как будто заранее знал, что ключа не будет. А может действительно знал? Откуда? Поддерживает связь с Гильдией Магов? Судя по всему - нет, но все равно подозрительно. Ладно! - оборвал сам себя Змей. - Скоро свою тень начну подозревать. Нельзя так - с ума можно сойти. - Он уложил ловушку с "Пирамидой Света" в мешок и ловко закинул его за спину. Дело было сделано. - Но, все равно, маг очень предусмотрителен... и опасен, - пришло ему в голову, пока он неторопливо спускался по лестнице. - Забывать об этом нельзя!"

Гистас не торопился потому, что просканировал окрестности виллы и убедился, что его коляска еще не подошла. Он справился со своим заданием быстрее, чем карета одолела пол-лиги. Если бы дело происходило днем, при ярком солнечном освещении, то результат был бы иной, а так возница, не обладавший ночным зрением был вынужден тащиться достаточно медленно. Но, долго ждать "такси" не пришлось. Экипаж появился у ворот виллы ненамного позже Гистаса.

Змей вскочил на козлы, забрал у ямщика вожжи и коляска двинулась в путь. Ехать Гистас решил не по короткой дороге, мимо казармы гвардии Талиона, а в объезд - чтобы не нарваться на поднятых по тревоге стражей. Так выходило ненамного дальше, но намного безопаснее.

*****

- Это не "Пирамида Света". Это имитация.

Такой страшный для Змея вердикт был озвучен спустя несколько минут после его прибытия в дом мага, где Витус встретил руководителя Ночной Гильдии прямо во дворе. Весь вечер, после отъезда главы "Союза" на "дело", маг ощущал какое-то нервическое напряжение, схлынувшее только при виде специфических очертаний заплечного мешка Гистаса, не оставлявших сомнений в его содержимом. Уточнив, что управляющего ключа нет╦ но нисколько из-за этого не огорчившись, Витус повел Гистаса в подвал своего большого дома.

Подвал тоже был чрезвычайно обширен и состоял из множества комнат и комнатенок, связанных между собой запутанной системой коридоров. Помещение, куда в конце концов привел главу "Союза" маг, было обшито черным серебром - стены, пол, потолок, дверь - все-все-все было экранировано. Подобная предусмотрительность не оставляла гипотетическому внешнему наблюдателю, расположившемуся вне этого помещения, ни малейшего шанса на обнаружение магических экзерсисов, творящихся в подвале.

После того, как дверь была закрыта, а фактически - задраена, так что не осталось ни малейшей щелочки, маг извлек из сидора Гистаса ловушку с Пирамидой, установил ее на столик, стоящий посреди комнаты и ловко извлек "Пирамиду Света" наружу. После чего и прозвучали эти, страшные для Гистаса, слова. Для Витуса тоже приятного было мало - испытания Перстня сорвались, но степень его разочарования не шла ни в какое сравнение с аналогичной у Змея. Тот был просто раздавлен.

На Гистаса было больно и страшно смотреть. Больно тем людям, которые любили Змея, или, по крайней мере, испытывали к нему какую-то симпатию, а страшно всем остальным. Однако учитывая, что любила Гистаса только Джулия, которая в настоящее время видеть его никак не могла, а симпатию не испытывал никто, то можно смело утверждать, что смотреть на него было просто страшно. Правда не всем - были и немногочисленные исключения. В частности маг.

Витус Иддер был спокоен, как анаконда, медленно переваривающая на солнцепеке проглоченную антилопу, а вот Гистас Грине едва сдерживал охватившее его бешенство. Его кулаки, судорожно, помимо воли сжимались - так что белели костяшки и тут же рефлекторно разжимались. Обычно Гистас был спокоен и невозмутим, как лесное озеро. Иногда - очень редко, чрезвычайные обстоятельства непреодолимой силы, а по-народному - форс-мажор, вынуждали его немного разволноваться, и тогда Змею не удавалось сохранить привычное состояние отрешенности, и ему приходилось изображать спокойствие и невозмутимость, но делал он это очень талантливо, так что заметить со стороны, что он только изображает бесстрастность, было, практически, невозможно.

А сейчас Змей был сам себе противен, ибо понимал, как жалко выглядит - что-то вроде сумасбродной, разбалованной дамочки, у которой сломался тщательно наманикюренный ноготочек и которая впала из-за этого в истерику, но поделать с собой ничего не мог - слишком велико было разочарование.

- Я его убью! - глухо, сквозь сведенные от ярости челюсти, выговорил Змей.

- Кого? - безразлично поинтересовался Витус, думая о чем-то другом.

- Карста Итала, - с ненавистью глядя на мага, не выговорил, а прошипел Змей, полностью оправдываю свою кличку.

- За что, если не секрет? - Витус был по-прежнему невозмутим.

Как ни крути, а Змей, он и есть Змей, по главной сути своей - тварь хладнокровная. Гистас сумел взять себя в руки. По крайней мере внешне. Прошло всего несколько секунд, а он уже не напоминал униженного и оскорбленного неврастеника, хотя внутри у него по-прежнему все клокотало от ярости и ненависти. Причем, что интересно, ненависть эта имела три адресата. Первый - естественно, Карст Итал. Второй он сам - за то, что не сумел скрыть своих эмоций и потерял лицо в присутствии Витуса. Ну, а третий - разумеется, Витус Иддер, который эту самую потерю лица наблюдал, да и вообще, не счел нужным хотя бы притвориться, что тоже расстроен.

- А за то, - практически нормальным тоном объяснил Змей, - что именно Карст Итал дал наводку на Дожа Талиона.

- Ну-ну... - усмехнулся Витус, совершенно не обращая внимания на то, что Гистаса от этой усмешки передернуло, - тогда тебе надо начинать со Свэрта Бигланда, или кого еще, кто его просветил... Карст не сам выдумал, что Пирамиду надо искать у Талиона. Ему подсказали.

"Уж больно ты спокоен, - думал Змей, пристально глядя в глаза мага. Он совершенно точно знал, что окружающие, чувствуя его гнев, хладнокровными не остаются, а уж особенно при взгляде в упор. Однако Витус был совершенно безмятежен - как сытый младенец на руках у грудастой кормилицы. - Что-то здесь не так... очень сильно не так... - свербело в голове у Гистаса. - Он меня совершенно не боится. Ведет себя так, будто полностью владеет ситуацией. А почему? - Змей не любил загадок. - Он сказал, что перстень полностью экранирует боевые плетения... Хотя нет! Не так. Он сказал, что перстень позволяет проходить через защитные плетения. А атакующие? Есть от них защита, или нет?.. Не знаю. Значит магически атаковать меня он может? Или не может? Если не может - должен бояться! Он ведь не дурак, понимает, что я сверну ему шею быстрее, чем он моргнет. Но, он не боится. Значит может. И все же непонятно... Как перстень может защитить от "Купола Огня" и не отразить элементарное воздушное копье? Или защитные и атакующие плетения принципиально разные? Не знаю... я не маг. Крутит что-то Искусник... Ох, крутит! Правильно говорят: хороший маг - мертвый маг!"

А Витусу Иддеру действительно было наплевать на гнев и горе главы "Союза". Как только он понял, что вся эта свистопляска вокруг него никак не связана с его незаконной магической практикой и Гильдия Магов никакого отношения к творящемуся не имеет, он совершенно успокоился. А Гистас... что Гистас? Змей ему не начальник. Это несчастные подчиненные, которые руками, ногами, локтями, ногтями и зубами держатся за свои рабочие места, вынуждены смеяться над тупыми шутками руководителя, или скорбеть лицом по поводу его горестей, а у Витуса такой нужды не было.