Ворон

Злорадно ухмыляясь, Юрий Петрович, сдвинул панель красного дерева в сторону. Набрал, известный лишь ему одному код, и дверца сейфа мягко распахнулась.

- Вот она, моя хорошая! - проговорил Юрий Петрович, ласково оглаживая вороненые стволы коллекционного "Зауэра".

Немецкое ружье, изготовленное в тысяча девятьсот тридцать втором году, было в идеальном состоянии. Ну, или почти в идеальном. В любом случае, для того что задумал Юрий Петрович ее потенциала должно было хватить с лихвой.

"Зауэр" имел три ствола. Два были расположены горизонтально, и еще один находился снизу. Верхние стволы были обычными ружейными гладкоствольными, двенадцатого и шестнадцатого калибров. А нижний был нарезной под винтовочный патрон калибра семь шестьдесят два миллиметра. Фактически это было не ружье, а небольшой арсенал.

Сломав ружье пополам, Юрий Петрович начал засовывать в стволы патроны. При этом он обнаружил, что руки его от волнения ходят ходуном. С трудом снарядив оружие, он резким щелчком, защелкнул ружье.

Юрий Петрович кряхтя, нагнулся и снял с правой ноги ботинок, а затем стянул и носок. Он собирался большим пальцем ноги нажать на спусковые крючки своего бесценного "Зауэра".

Но тут неожиданно возникла небольшая проблема. Затолкать все три ружейных ствола в рот оказалось довольно таки сложно. Вернее, Юрий Петрович их все-таки засунул, но выглядело это не очень эстетично, если не сказать, комично. Впрочем, он тут же отогнал от себя эту мысль, утешившись тем, что в его развороченном тремя выстрелами затылке, эстетики и юмора будет куда меньше.

Дышать приходилось носом, так как рот Юрия Петровича был занят. Вообще, все это сильно напомнило ему процедуру глотания резиновой кишки при ФГС. Стоило ему об этом подумать, как откуда-то вдруг появились рвотные позывы.

Торопливо вынув изо рта стволы, Юрий Петрович принялся дышать ртом, чтобы утихомирить разбушевавшийся желудок. Возможно, он просто тупо перепил. Хотя, не исключено, что причина была в осознании его организмом, необратимости того что он собирался над ним совершить.

Неожиданно Юрий Петрович услышал громкий стук в кабинетное окно, расположенное в шести метрах над землей. Прервав свое увлекательное занятие, он удивленно обернулся.

Огромный черный ворон, сидел на подоконнике, и здоровенным клювом стучал в окно. Увидев, что ему удалось привлечь внимание Юрия Петровича, он перестал долбить стекло. Склонив голову на бок, он с нескрываемым интересом наблюдал за хозяином кабинета. При этом в бусинах его черных глаз явственно сквозила издевка, и понимание текущего момента.

Внезапно Юрия Петровича от ужаса пробил холодный пот. Он внезапно вспомнил, что его Юрка погиб из-за вороны. Вернее, из-за двух ворон. Одна протаранила машину, а другая, как это ни парадоксально звучит, ухитрилась сбросить мощный тяжеленный "BMW" в реку!

Птица, которая в настоящий момент сидела на подоконнике, и издевательски пялилась на него, тоже была не павлином. Это была ворона! Точнее, огромный черный ворон!

С диким криком Юрий Петрович перехватил ружье и с пушечным грохотом разрядил все три ствола в страшную птицу.

Когда дым рассеялся, он подбежал к раскуроченному стеклопакету. Там никого не было, лишь на подоконнике лежало черное воронье перо.

- 24 -

- Ну, и? - нетерпеливо перебил отец-командир Алекса, буравя его презрительным взглядом. - Я, наверное, старый стал и чего-то не догоняю. Ты хочешь сказать, что во всем виноваты эти проклятые вороны?

- Мне так кажется, - тяжело вздохнув, признался Алекс.

- А мне вот, почему-то, кажется, что ты просто решил перевести стрелки! И, вообще, когда кажется, нужно креститься! - возмущенно прорычал майор, вскакивая из-за стола и принимаясь брызгать слюной на своего экс-подчиненного. - Это же надо было до такого додуматься! Вороны у него, видите ли, во всем виноваты! Ты, как в отставку вышел, там у себя на гражданке, случаем в травокуры не подался? С расстройства и огорчения, что тебя из органов выперли!

- В самую точку попали, шеф! Секс и тяжелые наркотики - это все что у меня осталось! - строптиво огрызнулся Алекс. - Вы же сами прекрасно знаете, что я кроме алкоголя ничего не употребляю! Я даже курю не затягивясь!

- Ну, значит, допился, если тебе повсюду злые вороны мерещатся! - безапелляционно отрубил командир, обессилено бросаясь обратно в свое необъятное кресло. - Я пошел тебе навстречу. Как человеку, дал шанс все исправить, а ты меня подставил в полный рост. Как я теперь буду в глаза смотреть Репину, после того как его малец в речке утоп? Леша, ну скажи мне, пожалуйста, мать твоя, была такая уважаемая женщина! Ну, как же вы его всей толпой смогли проворонить, а? Тьфу, ты! И я туда, же про ворон начал всякую чушь нести!

Разговор происходил в полицейском управлении, в кабинете бывшего начальника Алекса. Все это время, он стоял перед своим вице-шефом переминаясь с ноги на ногу, словно нашкодивший сукин кот.

Ему было нечего сказать в свое оправдание. По большому счету, в гибели Репина младшего никто не был виноват. Это сейчас, сидя в кабинете, можно было не торопясь теоретизировать сколько душе угодно и назначать правых и виноватых.

Если бы водитель машины не испугался, врезавшейся в лобовое стекло, сумасшедшей вороны. Если бы он рефлекторно не отвернул руль в сторону и не пробил чугунный парапет моста. Если бы у Репина младшего хватило ума выскочить из машины, прежде чем она рухнула в реку. Если бы вторая ворона не уселась на капот. И если бы Алекс не спугнул ее, не было бы того рокового толчка, после которого машина полетела вниз.

Невооруженным взглядом было видно, что всех этих - "если бы" набирается целый воз и маленькая тележка. А это лишний раз говорило в пользу того, что в случившемся никто не был виноват. Все это был один тупой форс-мажор и ничего боле того.

Но легче от осознания этого факта, почему-то не становилось. Алекс до боли зубовной было жаль несчастного мальчишку. Который и так был не жилец из-за жуткой болезни, превратившей его в страшного, сморщенного старичка.

Командир, безусловно, был прав в одном. Алексу нужно было быстрее принимать решения и молниеносно действовать. Тогда у людей в машине, балансировавшей на краю пропасти, был бы хоть какой-то шанс выжить.

Но, в отличие от майора, Алекс сам был тогда на "горбатом" мосту. Он знал, что время там, каким-то непостижимым образом, внезапно ужалось и спрессовалось словно ДСП. Ни он, ни другие оперативники не были готовы к такому стремительному ходу событий. К тому времени, когда они вышли из состояния непробиваемого ступора, все уже было кончено. И от них уже ничего не зависело. Впрочем, ничего от них не зависело, начиная уже с того момента, когда передние колеса головной машины въехали на этот проклятый мост.

Никому, даже в самом кошмарном сне, не могло привидеться, что обстоятельства вдруг примутся стремительно выстраиваться подобным ужасным образом. Никто не мог этого знать. За исключением, пожалуй, только ворон.

Когда у Алекса впервые промелькнула эта мысль, он неожиданно почувствовал, как волосы у него на голове и теле встают дыбом. Вороны-то как раз и могли знать, чем все это закончится! Правда было сомнительно, чтобы первая из них, на манер камикадзе, прокаркав "Банзай!", ринулась на таран машины, прекрасно понимая, чем это для нее закончится. Какие могли быть побудительные мотивы у птицы, чтобы подвигнуть ее на подобный акт самопожертвования? Во имя какой такой идеи она свернула себе шею о лобовое стекло машины?

Хотя, вся эта маниакальная подозрительность, здорово смахивала на откровенное сумасшествие! В самом деле - откуда было взяться идеям у, каких-то тупых ворон?

Вот этими своими сомнениями, которые упорно не давали ему покоя, Алекс и поделился со своим бывшим шефом. За что и был, подвергнут жесточайшей порке, в переносном смысле, разумеется. Именно после этого, и состоялся вышеописанный, нелицеприятный для Алекса разговор.