Большой вальс

– Я люблю тебя, Остап! – сказала она и позволила себе расплакаться, когда маленькая фигура мужа стала едва различима на борту удаляющегося катера.

– Мадам просят к телефону. Я сообщила, что мсье только что отбыл, горничная протянула стоящей на террасе Алисе радиотелефон. Незнакомый мужской голос с сильным американским акцентом звучал взволнованно:

– Это супруга мистера Брауна? У меня важные новости. Мне необходимо срочно поговорить с вашим мужем. Речь идет о некой молодой особе, знакомой доктора Динстлера, – её зовут Тори.

Алиса мгновенно связалась с катером и через пятнадцать минут возвратившийся домой Остин радостно говорил в трубку:

– Я очень благодарен вам, мистер Хартли! – он подмигнул жене и переключил кнопку.

Алиса облегченно вздохнула и тихо вышла из кабинета. Супруга Брауна знала – если уж абонент переключен на сугубо засекреченную линию, разговор предстоит серьезный. По выражению лица Остина она поняла, что речь идет о Виктории и визит к Альконе Кассио отменяется. "Слава Богу, – подумала она. – Какие-то силы нам уже помогли, а я ещё даже ни о чем их не попросила".

Личный самолет принца, о котором он скромно сообщил, приглашая Антонию совершить визит в свою страну, оказался "Боингом-567" с молчаливой деловитой командой. В огромном салоне, превращенном в шикарную гостиную, они были вдвоем, получая сообщения от экипажа по радио и подносы с роскошной едой прямо из жерла буфета. Они появлялись сами собой, напоминая детскую сказку с волшебной скатертью. Антонии казалось, что этот огромный воздушный корабль ведут невидимки. Принц радовался каждому новому удивленному взлету её бровей, нажимая копки на пульте. Одно движение пальца, и голос командира докладывал параметры воздушной магистрали, ожидая распоряжений по изменению курса, на буфетной стойке появлялась затейливая еда, а вот (принц заговорщицки подмигнул) в открывшиеся двери, виляя тонким хвостом, ворвалась борзая, кинувшись к хозяину.

– Это Делия. Самая умная из собак, – представил принц борзую гостье. – А это – Антония – самая красивая из женщин!

Бейлим позволил Антонии потрепать собаку за холку.

– Если мадемуазель Антония желает, мы изменим курс и приземлимся в любом месте Земного шара! Правда… почти в любом. Где у отца есть договоренность. С Россией, например, пока нет…

– Вот как раз туда мне и хотелось бы залететь, пообедать с президентом Ельциным, – насмешливо подхватила Тони, внимательно приглядываясь к принцу.

Нет, ничего не выдавало в нем шпиона. Мальчишеская непосредственность и напускная важность. Сквозь деланную взрослость и благоприобретенную, по-видимому, властность пробивалось врожденное добродушие и какая-то радостная щедрость, отличающая тер парвеню, которым не удалось стать патологическими скрягами.

Антония вспомнила, что познакомилась с Бейлимом на приеме в итальянском посольстве. Однако сидящий перед ней юный французик мало напоминал восточного аристократа, окутанного белоснежными одеждами, который сразу же после официального знакомства пригласил её с Артуром в гости. Красив, пожалуй, даже очень, грациозен, смугл. Азартный блеск в глазах огонь южной пылкой влюбленности, детская жизнерадостность и наивное бахвальство. "Мальчишка, совсем мальчишка, – думала Антония, не одарявшая, как правило, вниманием юнцов. – И это – русский шпион? Бред. Либо мои представления об этой профессии слишком устарели".

Бейлим менял кассеты на видеомагнитофоне, пытаясь найти что-либо интересное для гостьи. Он показал видеопленки "туристической прогулки" по своей стране, эпизоды охоты, где в числе приглашенных мелькали европейские министры, и вдруг посмотрел на Антонию со значительной улыбкой.

– А хотите, Тони, посмотреть на себя? У меня, кажется, самая исчерпывающая коллекция ваших экранных выходов… Отличная программа "Маг и его Мечта"… И здесь даже есть запись показа в "Экзельсиоре"…

В глазах Тони мелькнул испуг. Он выделил съемки, запечатлевшие Викторию. Что это – случайность или намек со значением? Если так, то принцу известно о том, что его "сестра" стала двойником и "дублершей" Тони, а его показная влюбленность всего лишь ход в какой-то другой, более серьезной, игре.

– Не прочь посмотреть Венецию. Я очень недовольна этим показом. Усталость и… всякие проблемы… – осторожно начала она.

– Нет, нет, Тони! Вы были великолепны. Только… – Бейлим вдруг стал серьезным и пристально посмотрел ей в глаза. – Почему вы сбежали от меня той ночью?

Антония опешила – она имела весьма смутные представления о венецианских контактах принца с Викторией. А может быть, Бейлим и сейчас считает, что перед ним русская девушка? Но почему тогда так нерешительно ведет себя? Значит, дело зашло недалеко.

– Я… я оказалась в очень сложной ситуации. Простите, принц. Мне надо было вернуться в Париж, – повторила Антония версию Шнайдера.

– Да уж, ситуация была непростая… Я и не подозревал, что Клиф Уорни – мой эстрадный кумир, – такой подонок! – Бейлим приблизился к Антонии, всматриваясь в её шею. – Никаких следов укуса, слава Аллаху… Но, клянусь вам, Тони, это не мои люди бросили его в воду… Они хотели запереть Клифа с дружком в том подвале и уже уходили, когда появились двое неизвестных… Мой детектив проследил.

Один из пришедших сделал уколы связанным мерзавцам, а затем их оттащили к каналу… Мои люди не имели права вмешиваться. Да, честно говоря, Клиф заслужил наказание. У себя дома я велел бы бросить его крокодилам! – Глаза принца вспыхнули, ноздри побелели и затрепетали, а рука привычно потянулась к поясу, где должен был находиться кинжал. Нащупав джинсы, он улыбнулся и сел возле Тони.

– Простите, Антония. Вы были в страшной опасности… А когда оказались у меня дома – растерянная, испуганная, то очень напомнили мне сестру… То есть, я хотел сказать – одну девушку, которая росла вместе со мой… Я спал у порога вашей комнаты и всей душой чувствовал, что охраняю очень близкого мне человека… – Он смутился так, что вспыхнул на скулах смуглый румянец. – К сожалению, её давно нет в живых…

– Как?.. – Антония даже подскочила в кресле от неожиданности. – Вы потеряли взрослую сестру? Когда это произошло?

– Ах, Тони, я и сам толком не знаю. В моей биографии много темных мест… Я очень хотел бы быть откровенным именно с вами, но не имею права… Поверьте.. – Он смотрел с мольбой и настоящей болью, не решаясь притронуться к её лежащей на подлокотнике руке.

Тогда Антония протянула ладонь к широкому лбу юноши и жестом дружеским и вместе с тем кокетливым, взъерошила его густые кудрявые волосы. "Нет, – думала она. – Он не знает ничего о подмене. Его скорбь сестре искренна. И, конечно, влюблен. В ту, в другую, в "дублершу", кем бы она ни была на самом деле". Вместе с чувством облегчения Антония с удивлением обнаружила в себе угол ревности. Такое А. Б. не могло и присниться! Прелестный паренек в е присутствии сгорает от любви к другой. – "Ну что же, путешествие обещает стать забавным", – решила Антония и погрузилась в глубокую отрешенность. С нежной печалью она созерцала синее предрассветное небо в овале иллюминатора, начинавшее наливаться снизу серебряным свечением, отмечая краешком глаза устремленный на неё восторженный взгляд принца. Не решаясь нарушить задумчивость девушки, Бейлим застыл в кресле: он любовался прекрасным лицом, прозрачностью огромных глаз, светящихся из глубины подобно предутреннему небосклону, расплавленным серебром, и не верил своем счастью: через пару часов Антония вступит на землю его страны и будет представлена эмиру Хосейну. По-видимому, как будущая невестка.

…Самолет, доставивший на Аравийский полуостров юную пару, отнюдь не был пуст. Вместе с принцем и его гостьей в столицу прибыл Амир и неизбежный эскорт охраны. Все они знали, что принц Бейлим сопровождает весьма знаменитую европейскую гостью, решившую провести свой отпуск в восточной стране. Амиру было известно кое-что еще, о чем он собирался доложить Хосейну в личной беседе.