Страница 5 из 16
Отдельно стоит рассмотреть главу 20 Артикула «О содомском грехе, о насилии и блуде», которая предусматривала наказания за нарушение брачно-семейных отношений. Согласимся с мнением А.Р. Павлушкова, который в своей статье прямо обозначает: «Из Артикула воинского следует, что существует группа преступлений, которые противоречат и государственному порядку, и церковным заповедям, поэтому вызывают одновременное наложение уголовного и церковного наказаний. Вместе с тем светский законодатель не ставит знак равенства между церковным покаянием и другими уголовными наказаниями. Карательные меры идут в сочетании с покаянной дисциплиной»[54].
Необходимо отметить, что регламентация исполнения отдельных наказаний содержалась не только в Артикуле воинском, отдельные положения по, например, наказанию разбойников можно встретить в Указе 1703 г. (там император предусматривал возможность бить кнутом, «запятнав щеку», ссылать данных лиц в Азов на каторгу, на вечном житье»); Указе 1704 г. (здесь Петр предписывал следующее: «Тех, которые кроме вышеописанных вин, по законам достойны смерти, бить кнутом и, запятнав новыми пятнами, послать в вечную каторгу; а которые довелись наказанья в дальней ссылке, тех без наказанья ссылать на каторгу же на десять лет»), нормативных правовых актах 1714, 1715, 1720, 1721 гг. и др. документы [55].
Анализируя данные акты можно отметить, что государство Петра не собиралось кормить преступников, оно наоборот требовало получения дополнительных доходов от правонарушителей. Соответственно, нельзя даже и представить о возможной гуманизации системы исполнения наказаний в то время: преступник априори должен был нести наказание, связанное с постоянным унижением его человеческого достоинства. М.Г. Детков пишет: «Нуждаясь в огромном количестве рабочих рук для осуществления планов преобразования России, правительство Петра I использует преступника в качестве даровой рабочей силы, не требующей государственных затрат, а, напротив, представляющей широкие возможности для извлечения максимальной выгоды. Заключенные используются на гребных судах (галерах или каторгах), на строительстве крепостей, гаваней, в рудниках и на добыче соли». Кроме того, в указанный период времени в России действуют кроме светских судов, еще и церковные суды, имеющие право наложения наказания[56].
Небольшие улучшения пенитенциарной системы были произведены в эпоху Елизаветы Петровны, однако введение моратория на применение смертной казни не оказало серьезного воздействия на умы подданных.
2. Преступление и наказание в проектах нормативных правовых актов первой половины XVIII в.
«Петр ясно сознавал необходимость систематизации всего законодательного материала и в продолжение 25 лет трудился над разрешением этого вопроса». Последовательно с 1700 г. выходили указы, в которых говорилось о необходимости создания Уложения (первый указ состоялся в феврале 1700 г., в соответствии с которым была создана специальная палата об Уложении – комиссия, которая занималась пересмотром и исправлением действовавшего Уложения 1649 г.)[57]. В мае 1714 г. вышел в свет указ Петра I, в соответствии с которым предполагалось осуществление ряда мер, направленных на создание нового Уложения. В силу указа была учреждена специальная комиссия под председательством Апухтина. В результате масштабной работы были составлены 10 глав Уложения. К сожалению, они не были окончены. Как отмечает проф. В.Н. Латкин, именно из-за этой причины составленный акт остался без рассмотрения и каких-либо последствий[58].
Еще одна крупная попытка модернизации законодательства была предпринята в 1718 г. Петр I для создания нового Уложения предполагал взять в качестве образца шведский и датский кодексы, а также лифляндское и эстляндское законодательство[59]. Надлежало перевести данные источники на русский язык и использовать. Однако поставленную задачу можно счесть трудновыполнимой из-за: во-первых, проблем в переводе текстов (кроме того, возникала, согласимся с позицией проф. В.Н. Латкина, проблема заключалась и в сведущих людях); во-вторых, системы законодательства были несходны друг с другом[60]. Были и другие проблемы. Император, надеясь на скорый перевод текста и более простую работу по внедрению заимствованного источника в жизнь, потребовал осуществить данную работу в относительно короткий срок. В случае неисполнения его требований, Петр грозил строгим наказанием для провинившихся. Однако угрозы императора не привели к сколько-нибудь значимому результату: Сенат лишь через 7 месяцев вспомнил об Уложении и приказал создать специальную комиссию для его составления. В состав новосозданной Комиссии вошли: три иностранца, находящиеся на русской службе, пять русских[61]. Впрочем, как отмечает проф. В. Н. Латкин, состав Комиссии несколько раз изменялся за время ее работы. Исследователь отмечает, что в плане работы Комиссии значилось составление 7 книг, разделенных на части и артикулы[62]. Как указывает Д.О. Серов, «на протяжении 1721 г. комиссия обсудила девять глав Уложения 1649 г., 33 главы шведского Уложения и подготовила 214 статей». При разработке статей нового Уложения была привлечена как отечественное законодательство, так и зарубежное (Уложения Кристофера 1442 г., королевский декрет о суде 1614 г., Процессуальный устав 1695 г., Уложения Христиана V 1683 г.)[63].
В результате Проект Уложения, который удалось создать Комиссии, состоял из 4 книг[64]. В рамках нашего исследования рассмотрим наиболее интересные положения проекта. К сожалению, в отечественной юриспруденции данный проект изучен мало, комплексный анализ документа представлен в диссертации кандидата исторических наук А.С. Замуруева. На его исследовании мы и будем основываться при анализе проекта.
В первой книге («О процессе, то есть о суде») первоисточником законодательной и судебной власти объявлялась воля императора[65]. «Шведский процессуальный устав от 4 июля 1695 г. и Земское Уложение (титул 7. «О суде уездном») привлечены для изложения идеологических основ правосудия, тонкостей судейской должности и профессионального опыта, уточнения критериев подсудности, содержания оповещения и текстов присяг. Кроме того, – способов и сроков поиска укрывающегося ответчика, требований к достоверности свидетеля, процедурных основ подачи апелляций и совершения экзекуций. Соборное Уложение помогло определить должностные обязанности посыльщиков, права посторонних лиц на долю иска, доказательные основы общей ссылки и свидетельства через обыск, а также порядок примирения сторон».
Вторая книга («О процессе в криминальных… делах») давала понятия «злодейства», его классификации, возбуждения дела и так далее. К злодейству относилось следующее: грабеж, разбой, татьба, убийство и подобные им преступления. Как гласил Указ Сената от 3 мая 1723 г., злодейства разделялись на явные и неявные. Возбуждение дела о неявном преступлении происходило в общем порядке для всех исков. «Если же о таком преступлении нет челобитья или доноса фискала случае явно совершенного злодейства рассмотреть имеющиеся признаки и вынести приговор должен судья»[66].
Наличие признаков совершенного деяния является поводом к применению пытки, если не хватает их для вынесения полноценного приговора. Пытка рассматривалась как причинение боли подозреваемому в совершении преступления или свидетелю в целях «выведывания правды». Признаки разделялись на общие на все преступления (например, свидетельство очевидца происшествия, след обуви на месте преступления относились к непосредственным признакам, а оговор на допросе, народный слух и так далее – опосредованным признакам) и особенные (в состав данных признаков входили доказательства тайно совершенного преступления – наличие окровавленной шпаги, принадлежащей подозреваемому. Кроме того, к особенным признакам относилось: подозрения на убийство младенца, признаки отравления ядом и другое)[67]. «Абсолютно – определенной квалификации признаков как опосредованных или непосредственных не осуществлено. Это должен сделать судья, исходя из обстоятельств конкретного дела и шкалы доказательной силы признаков. Непосредственный признак составляет половину достоверного доказательства и достаточен для перехода к пытке, опосредованный признак – четверть доказательства, и для начала пытки необходимо наличие не менее двух».
54
Павлушков А.Р. К вопросу о статусе Русской православной церкви и применении церковного наказания во второй половине XVII – начале XVIII в. // Вестник Северного (Арктического) федерального университета. Серия: Гуманитарные и социальные науки. 2013 № 3. С. 29–37.
55
См.: Упоров И.В. Указ. соч. С. 116–117.
56
М.Г. Детков указывает следующее: «Церковь, как никакой другой орган в государстве, в карательной политике обеспечивала строго индивидуальный подход к определению и исполнению наказания в зависимости от положения, ранее занимаемого виновным в иерархии религиозных служителей. Что касается простых людей, подвергшихся наказанию церковного суда, то они содержались в ужасных условиях. Недаром монастырские тюрьмы представляют самую страшную картину в системе тюрем России. Судя по историческим описаниям, монастырские земляные тюрьмы представляли собою вырытые в земле ямы в 3 аршина глубины; края у них обложены кирпичей; крыша состояла из досок, на которых была насыпана земля. В крыше находилось небольшое отверстие, закрываемое дверью, запирающейся на замок, в которое поднимали и опускали узника, а также подавали ему пищу. В подобных тюрьмах во множестве водились крысы, которые нередко нападали на беззащитного узника; были случаи, когда крысы объедали нос и уши у сидевших в подземной тюрьме преступников. Давать им что-либо для защиты от этих мелких хищников строго воспрещалось. Монастырские тюрьмы продолжали существовать и в XIX столетии». См.: Детков М.Г. Тюрьмы, лагеря и колонии России. URL://
http://4prison.ru/blog/wp-content/uploads/2010/04/Детков-М.Г.-Тюрьмы-лагеря-и-колонии-России. – Вердикт-lM-1999.pdf (дата обращения: 21.02.2015).
57
См.: Латкин В.Н. Указ. соч. С. 36–37.
58
См.: Там же. С. 38.
59
См.: Там же. С. 39.
60
См.: Там же. С.39–40.
61
См.: Там же. С. 40.
62
См.: Там же.
63
См.: Серов Д.О. Судебная реформа Петра I. Историко-правовое исследование. М., 2009. С. 395; Серов Д.О. Систематизация процессуального законодательства в период проведения судебной реформы Петра I // Актуальные проблемы развития правовой системы государства: российский и международный опыт. Сборник научных трудов. – Новосибирск: Изд-во НГУЭУ, 2008. С. 77–91.
64
Структура Проекта уложения была следующей: «Учитывая желание Петра I видеть в новом Уложении два основных раздела: дела государственные и дела партикулярные, 5 августа члены комиссии вновь изменили общую структуру проекта Уложения. Новый порядок книг приобрел, предположительно, следующий вид: Часть первая /процесс/. Разделение первое. Обо всем, что касается к доброму управлению в делах и погрешениях партикулярных. Книга 1.О процессе, то есть тяжбе или деле судебном и о лицах, к суду надлежащих. Разделение второе. О делах государственных. Книга 2. О процессе в государственных, розыскных и пыточных делах. Часть вторая /материальное право/. Разделение первое. Книга 3. О криминальных делах. Книга 4. О гражданских делах. Разделение второе. Книга 5. О государственных злодействах. Книга 6. О публичных преступлениях». См.: См.: Замуруев А.С. Проект Уложения Российского государства 1723 – 1726 годов – памятник отечественной политико-правовой мысли: Автореф. дис. на соиск. уч. ст. канд. ист. наук. СПб., 1993.
65
См.: Замуруев А.С. Указ. соч. С. 10.
66
См.: Там же. С. 11.
67
См.: Там же. С. 11.