Страница 26 из 46
Старейшие принялись переговариваться и рассматривать вышивку, которую принесла Элтеа. Эгил снова подтолкнул Арону.
- Неужели у вас записывают все ссоры старух? Ваша старательность восхитительна, но... - Он замолчал, увидев, что старейшая снова подняла веретено.
- В деле о котле мы видим несколько положений, - строго заговорила она. - Во-первых, по обычаям Элизабет, дочери Сигер, сделки вообще не было, так как она совершала обмен вынужденно. Во-вторых, Лойз, дочь Аннет, не выполнила условий соглашения, потому что рука Ловри, дочери Элизабет, воспалилась, и ее не лечили. В-третьих, вышивка была достаточной платой за еду и убежище, которые получило семейство Элизабет. Наконец, Элизабет, дочь Сигер, не полностью понимала сути обмена, потому что он был совершен не на ее языке.
Старейшая помолчала.
- Следовательно, все обмены между пришелицами и нами должны совершаться с участием переводчиков, и чужаков необходимо внимательно расспрашивать об их обычаях относительно обмена. В данном случае мы решаем, что котел должен быть возвращен Элизабет, дочери Сигер. Мы также предлагаем ей поселиться на ферме Вирдис, дочери Нилиры, теперь незанятой, если она согласится в обмен передать свой котел для переработки в плуги и инструменты.
Эгил встал.
- Договорились, - обрадовался он, как будто котел принадлежал ему. Старейшая не обратила на него внимания.
- Приемлемы ли для тебя условия, Элизабет, дочь Сигер? - спросила она. Волшебница подробно перевела. Лиза нахмурилась и почесала голову.
- Я должна подумать, - сказала она наконец. Затем пошла на поле и принялась за работу. Эгил присоединился к ней. "Какой нахальный", - не впервые подумала Арона, собирая свои записи.
Женщины разошлись, а Арона напряженно прислушивалась к разговору Эгила с матерью.
- У нас будет земля, - уговаривал он ее. - И ты больше не будешь служанкой старухи.
- Я не служанка, - возразила Лиза.
К ним подошла Элтеа и подтвердила:
- Твоей матери хорошо у меня, и она не любит работать на земле.
- Я понимаю, что ты теряешь прекрасную вышивальщицу, - заметил Эгил ядовито. Он повернулся и обнял мать за плечи. - Мама! Тебе не нужно будет так много работать на земле, как этим женщинам. У тебя для этого есть я! Ты снова станешь хозяйкой в собственном доме, и мои младшие братья и сестры получат нужную заботу. Я знаю тебя, мама, ты никогда не поставишь свои капризы и желания выше потребностей семьи и деревни. Правда?
- Мне нужно подумать, Эгил, - спокойно повторила она и кивнула, отпуская его.
Эгил изо всех сил вогнал топор в последнее упавшее дерево. Однажды... однажды он станет значительным человеком в этой деревне, и к нему не будут относиться, как к нищему мальчишке! Тут мимо прошла хранительница записей Марис со своими глиняными табличками, единственная взрослая грамотная женщина во всей деревне.
- Госпожа Марис, - вежливо обратился к ней Эгил.- Могу я задать тебе вопрос?
Глава восьмая
Суд
Зима была долгой и голодной, у всех испортился характер, и потому приходилось много записывать. Особенно часто ругалась со всеми в деревне Хуана, дочь Гунтира, втягивая всех в свои ссоры. Она притащила свою раненую дочь Леатрис и пастушку Нидорис к старейшим. Жаловалась на то, что пастушка не досмотрела за ее дочерью. И вообще - какой ужас посылать девочек пасти стадо!
Леатрис, прикусив губу и опустив глаза, старалась как можно дальше отодвинуться от матери. Когда старейшие попросили говорить Нидорис, девушка положила руку на плечо Леатрис.
- Она хорошо справилась со своими обязанностями. Она смелая и убила волка, который подбирался к нашим ягнятам. Если кто-то и проявил небрежность, то это ее мать и ее деревня, потому что она стала девушкой, но не прошла посвящение. Она даже не знала, что во времена месячной крови нельзя сторожить стада.
Старейшая подозвала к себе Леатрис.
- Правда ли то, что говорит Нидорис?
Леатрис поежилась, словно замерзла.
- Правда, что я не знала... о волках и крови, -запинаясь, бормотала она. - Я дома никогда не стерегла овец, и никто из моих подруг этого не делал. Нидорис даже не догадывалась, что мне это неизвестно, и присматривала за мной, как старшая сестра. Я не знаю, что такое это ваше посвящение, но думаю, что у меня ничего подобного не было.
Решение было неизбежно. После длительных допросов других девушек, которые также охраняли овец, и их матерей с Нидорис сняли обвинение в невнимании. Хуане было приказано позаботиться о том, чтобы ее дочь немедленно прошла посвящение. Несколько недель спустя Хуана с гневом хлопнула дверью госпожи Бирки, хотя никто не понял почему. Потом Хуана, устроила страшный скандал, когда Леатрис заявила, что хочет жить у госпожи Офелис, сочинительницы, как ее ученица.
Перед снегом пришла еще одна группа чужаков-торговцев, и лицо Асты, дочери Леннис, все в синяках, говорило о том, что ее мать была серьезно недовольна тем, как вела себя с ними ее дочь. Женщины деревни продавали все, что могли, за еду, инструменты и соль. Многие вынуждены были ютиться в хижинах посещения, которые восстановили первые чужаки, и там работали на огородах. Потом снова возник спор из-за котла Элизабет, дочери Сигера. Арона до сих пор ежилась, вспоминая свое участие в переселении матери Эгила в дом госпожи Лойз!
Эгил теперь был похож на кота в сыроварне. Осенью он начал учиться читать и писать, и все время, которое мог урвать от строительства домов, работы с мулами и возделывания нового участка матери, он посвящал урокам. И не только посещал все занятия, но и задавал множество вопросов.
- Почему у вас так много слов для таких простых вещей? - удивлялся он, - о любви, о беременности, о родстве и о времени месячной крови.
- А почему у вас так много слов об орудиях защиты?- парировала Арона.
Эгил мог часами говорить о мелких технических различиях, как будто они действительно имели смысл! Его легендарное высокомерие частично объяснялось чуждым акцентом и плохим знанием языка; однажды - только один раз - он приказал Ароне в присутствии Марис принести ему новую табличку, и хранительница записей надрала ему уши. Потом, словно он недоразвитый ребенок, она произнесла то же слово в повелительном наклонении и просительном наклонении. И видно было, как лицо его осветилось пониманием.