Страница 4 из 20
Эти закономерности во многом обусловлены концептуальным философско-методологическим подходом к сущности познания. Причем в отечественной науке таковым традиционно являлся диалектический материализм (в советский период – марксистско-ленинская диалектика); на нем вплоть до настоящего времени зиждется вся национальная теория доказательств; на него опирались и продолжают опираться фундаментальные процессуальные и криминалистические исследования35. Более того, диалектический материализм расценивался не просто как основной методологический подход к сущности познания. В контексте проводимой советским государством радикальной политики воззрения и идеи этой философской школы приобрели официальный государственный статус и фактически превратились в неоспоримую научную догму. Иные мировоззренческие позиции гносеологического характера, пусть даже выдвинутые в духе диалектического материализма, но, тем не менее, не соответствующие господствующей марксистско-ленинской идеологии, изначально были обречены на провал.
В последнее время советские философы, пытаясь «наверстать упущенное», прикладывают немало усилий для изучения ведущих мировоззренческих концепций XX в.; основываясь на положениях неореализма, неопозитивизма, прагматизма, феноменологии, герменевтики и других школ ученые ищут новые концептуальные подходы к наиболее базовым категориям гносеологии. Очевидно, такое стремительное развитие философской мысли рано или поздно приведет к переориентированию методологии юридического, в частности уголовно-процессуального, познания, объективно потребует пересмотра большинства существующих научных положений и создания новых, альтернативных теорий. Готова ли сегодняшняя юридическая наука к такому переосмыслению своих методологических основ? Данный вопрос представляются крайне сложными и неоднозначными, поскольку связь уголовно-процессуальной науки с современной философией существенно ослаблена. Как справедливо полагает В. И. Пржиленский, расхождение между современным уровнем развития философского знания и теми философскими положениями, которые применяются в правовых теориях, становится все более вопиющим36. Многие разработки по вопросам познания философской науки XX в. просто неизвестны или мало известны современным процессуалистам, и их еще предстоит освоить, осмыслить и соотнести с имеющимися процессуальными представлениями.
Диалектический материализм позволил сформировать некую упрощенную схему представлений о познании, которая и легла в основу теории уголовно-процессуального доказывания. Тем более что в работах советских ученых унаследованы многие мировоззренческие идеи других философских школ и направлений, история которых насчитывает не одну сотню лет. Как отмечается в философской литературе, диалектико-материалистическое учение об истине является приемником классической концепции истины и вместе с тем представляет собой качественно новый этап в ее развитии. А истоки самой классической концепции восходят к античной философии; первые попытки ее теоретического осмысления были предприняты еще Платоном и Аристотелем37.
Представляется, что в настоящее время резкий отход теории уголовно-процессуального познания и доказывания от постулатов диалектического материализма пока реально невозможен; он, несомненно, повлечет за собой достаточно серьезные негативные последствия как в науке уголовного процесса, так и в правоприменительной практике. Тем более что для юриспруденции вообще наиболее разумным является умеренный консерватизм, не революционный, а именно эволюционный путь развития. Поэтому современные подходы к сущности познания и доказывания в уголовном судопроизводстве должны носить в некотором роде компромиссный характер. Так, с одной стороны, следует согласиться с теми учеными, которые считают, что методология процессуального познания не может быть оторвана от диалектической теории38. Вместе с тем с другой стороны, диалектико-материалистический подход не должен расцениваться как неоспоримая научная догма. Полагаем, что существующие в теории доказывания постулаты вполне могут получить новый виток своего развития в контексте заимствования ряда положений и взглядов из области других, в том числе современных, философских школ и течений. Именно в таком направлении нам видятся дальнейшие шаги в этом сегменте процессуальной науки.
Итак, для диалектического метода познания характерно несколько базовых положений: а) о первичности материи и вторичности сознания; б) о возможности познания человеком объективного мира; в) об объективной, относительной и абсолютной истине; г) о ступенях познания; д) о роли общественно-исторической практики в познании и т. д39. Существует и еще одна весьма важная закономерность диалектического материализма – способность материи к отражению, которая, по мнению советских ученных, основывающихся на работах В. И. Ленина, «существует в фундаменте самого здания материи»40. В философской литературе под отражением понимается свойство материи (материальных систем) в процессе взаимодействия посредством своих особенностей воспроизводить особенности других систем. В ходе отражения осуществляется в некотором смысле перевод некоторого содержания (отражаемого) в такую форму, в которой это содержание становиться внутренним достоянием отражающего. Тем самым вещи в некотором смысле оставляют свой след друг в друге, существуют не только «в себе», но и «в другом»41. Некоторые представители марксистско-ленинской философии писали об отражении в широком смысле как относящемся к любым проявлениям объективной действительности и узком смысле как относящемся исключительно к человеческому сознанию. Причем узкий смысл отражения ими отождествлялся с познанием42. Как отмечал известный болгарский философ Т. Павлов, теория отражения позволяет объяснить сущность процесса познания и доказывания в различных сферах человеческой деятельности43.
Очевидно, что подобное свойство материи играет первостепенную роль и применительно к расследованию и судебному разбирательству уголовных дел. Его особая ценность обусловлена преимущественно ретроспективным характером процессуального познания. Ведь обстоятельства, подлежащие доказыванию (ст. 73 УПК РФ), как правило, находятся в прошлом. Так, обстоятельства подготовки или совершения преступления всегда опережают по времени деятельность органов дознания, следователя или суда по их установлению и исследованию. Они не могут быть изучены непосредственно или воспроизведены повторно. Это же касается и многих других обстоятельств, постигаемых субъектами познания в ходе уголовного судопроизводства. Следовательно, в большинстве случаев они могут быть установлены лишь посредством оставшихся следов – отражений прошлого. Именно такие следы – отражения прошлого события в памяти людей, на предметах, в документах – несут сведения, которые являются тем объективным материалом, на котором основывается ретросказательное исследование и формируются его выводы44. Вместе с тем ретроспективность процессуального познания, на наш взгляд, не носит исключительного характера. При расследовании в судебном разбирательстве уголовного дела встречаются некоторые обстоятельства, которые существуют в настоящем времени. Например, это могут быть обстоятельства, влияющие на вид и размер уголовного наказания: прежняя судимость виновного, наличие у него на иждивении малолетних детей и т. д. С. В. Курылев характеризовал подобные обстоятельства как факты, которые, возникнув до процесса, вне процесса, продолжают существовать и во время процесса. Более того, именно с их наличием во время разбирательства дела, а не только в прошлом, закон в ряде случаев и связывает юридические последствия45. Кстати, к подобным обстоятельствам можно отнести и основания для избрания в отношении обвиняемого (подозреваемого) меры пресечения в виде заключения под стражу или домашнего ареста. Как известно, в настоящее время они могут быть установлены лишь посредством надлежащей проверки представленных сведений в ходе судебного заседания (ч. 1 ст. 108 УПК РФ). Однако все вышеприведенные исключения не имеют концептуального значения; они не связаны с главным фактом (событием преступления, виновностью и т. д.), а скорее влияют на решения частных вопросов: о виде наказания, его размере, об избрании меры пресечения и т. п. И к тому же, несмотря на их действительность во время производства по уголовному делу, органы предварительного расследования и суд зачастую познают их также по следам-отображениям (справкам, характеристикам, копиям приговоров и т. п.). Таким образом, подобные обстоятельства можно расценить как исключения, которые лишь подтверждают правило о ретроспективности уголовно-процессуального познания.