Страница 53 из 75
Натали смотрим с беспокойством на меня.
— Что за хрень, почему Пуриан Роуз пытается изменить мужские ДНК? — спрашиваю я. — Во что он их превращает?
Доктор Крейвен снимает очки.
— Ну, что мы можем сказать? В Люпинов.
— Что? — сплевываю я.
— Ну, если быть более точными, в гибридов, — исправляет Иоланда. — Наполовину людей, наполовину Люпинов.
— Как Тиора, — шепчет Натали. — И дедушка Эдмунда.
У меня скручивает живот.
— Он пытается сделать всех похожими на них. Одна раса...
— Одна вера, — продолжает Натали.
— Одна нация, под его Могуществом. Дерьмо... — бормочу я.
Мы умолкаем на минуту, давая этому откровению проникнуть в нас. Это был план Пуриана Роуза: создать новый мир по облику его Кровной Половинки, где каждый следует одной религии. Вот почему он сгоняет Скверну и отправляет их в «Десятый», потому что только те, кто «чисты» в его глазах заслуживают того, чтобы быть преобразованными в эту новую расу, созданную полностью из гибридов человека и Люпина.
— Однако почему он дает препарат только Жестянщикам? Вы знаете, это такие ребята, которые ходят в серых мундирах с булавкой в форме бабочки? — спрашивает Натали. — Если он искренне верит в «одну расу», то почему они единственные, кто получает ретровирус?
Доктор Крейвен пожимает плечами.
— Он с чего-то начал, и я полагаю, что небольшая группа испытуемых не будет возбуждать слишком много подозрений.
— Он вознаграждает их, — говорю я мрачно. — Он думает, что одаривает их подарком быть первыми людьми, превращенными в его новую, чистую расу.
— Несмотря на это, ретровирус не работает, — добавляет Иоланда. — Мы провели множество симуляций, и результаты были, мягко говоря, тревожные. — Она нажимает другую кнопку, и двойная спираль исчезает, сменяясь светящимся сгустком, который, как я предполагаю, представляет ретровирус. — В общих чертах, — она смотрит на меня, и я благодарно улыбаюсь, наука никогда не была моей стезей, — при правильной работе, ретровирус производит ДНК из своего РНК-генома, используя ее обратную транскриптазу энзимов...
Я поднимаю бровь. Уже ничего не понятно.
Она виновато улыбается.
— Он превращает РНК в ДНК. Эта новая ДНК затем включатся в геном хозяина, и воспроизводится, успешно меняя ДНК хозяина без какого-либо вреда для хозяина.
Я киваю, что-то вроде понимая. Натали вглядывается в голографическую проекцию.
— Но это не работает? — спрашивает Натали.
— Ошибки, происходящие во время процесса обратного перекодирования, вызывают мутацию...
— Из-за того, что не корректируют способности? — спрашивает Натали.
Иоланда кивает. Все, я потерян для них.
— Каков результат этих мутаций? — спрашивает Натали.
— Смерть, — просто отвечает доктор Крейвен. — Ты должна это увидеть. — Он открывает ящик под столом и вынимает синий цифровой диск, который Натали привезла из «Десятого», и вставляет его в интерактивный стол. Голограмма ретровируса исчезает, и начинается воспроизведение видео на экране. Это кадры, снятые внутри больничной палаты, где Иоланда и Люсинда были в плену. Пациенты всегда остаются прикованными к кровати, изможденные, перепуганные. Я просматриваю лица, в поисках отца, едва в состоянии дышать. Его там нет. Я разочарован, но чувствую и облегчение. Рука Натали сжимает мою, когда женщина появляется на экране — это ученый, которую застелила Натали. Она идет по проходу, впрыскивая в организм пациентов «Крылья», в том числе и девочке не старше двенадцати лет с каштановыми волосами и карими глазами.
— Когда я впервые попала в «Десятый», три недели назад, Стражи ученые приходили ко мне в палату каждый день и что-то впрыскивали пациентам-людям, — говорит Иоланда. — Они утверждали, что это была вакцина против лихорадки «Майра».
— Лихорадки «Майра»? — спрашиваю я.
— Это особенно неприятный вирус, — отвечает доктор Крейвен, — который распространяется в таких местах, как тюрьмы и больницы. Стражи-гвардейцы постоянно болели ею в лагере в Бесплодных землях во время последней войны. Это была норма. Поэтому, это правильно — вакцинировать людей против «Майры» так, чтобы персонал Стражей не заражался.
На видеозаписи палата. Дата штампа указывает на то, что прошло несколько недель. Страж-доктор идет по проходу еще раз, проверяя пациентов-людей. Большинство, похоже, в норме, кроме того, что у них теперь жуткие, мерцающие, серые глаза. Камера останавливается на девочке с каштановыми волосами. Ее кожа землистого цвета и гниет. Она кашляет, брызжа кровью. Натали вздрагивает. Доктор Крейвен выключает видео.
— Мне показалось странным, что вакцинировали только людей, поскольку Бастеты тоже заражались лихорадкой «Майра», но я не собиралась жаловаться, — продолжает Иоланда. — Спустя неделю, после введения препарата, примерно пятая часть заключенных начала испытывать симптомы гриппа: потливость, рвоту, лихорадку, и тому подобное — со временем их органы отказали, и они умерли. Я подумала, что это, должно быть, лихорадка «Майра», хотя она редко заканчивается смертельным исходом. Теперь я понимаю, что они были заражены «Крыльями».
Так вот как умер мой отец?
— Однако это не убивает всех подряд?
Иоланда качает головой.
— Нет, на основании того, что я увидела в «Десятом». Независимо от этих мутаций, он убивает только определенных людей, но мы не знаем ничего об их генетике, почему одних это ставит под угрозу, а других нет.
Натали роется в кармане и вытаскивает документ, который она нашла в Бесплодных землях.
— Может быть это поможет?
— «Проект Куколка»? — говорит Иоланда, изучая документ. Улыбка вспыхивает на ее губах, когда она передает документ доктору Крейвену. — Это результаты первых клинических испытаний «Крыльев».
Доктор Крейвен поправляет очки на носу, когда читает.
— Спасибо тебе, душечка. Это очень пригодится, — смущенно говорит он, уже повернувшись спиной к микроскопу.
— Мы вас оставим, — говорит Натали.
И мы выходим из больницы и идем в столовую туда, куда, как сказала Марта пошли Люсинда, Дей, Жук и Элайджа. Мы встречаем Ацелота, возвращающегося из центрального управления, и говорим ему, куда мы направляемся.
— Не возражаете, если я присоединюсь к вам? Умираю с голоду, — говорит он, поглаживая свой впалый живот.
Я смотрю искоса на него.
— Даже не думай. — Бастеты едят Дарклингов.
Ацелот усмехается.
— Я не могу дать никаких обещаний. Ты выглядишь сегодня особенно вкусным, мой друг.
Солдаты, прибывшие на обед в первую смену, придают оживление столовой. Мы хватаем подносы с едой и находим всех за один из столиков в дальнем углу зала. Жук положил ноги на стул, а руками обнимает плечи Дей. Он как всегда выглядит неряшливым, его каштановые волосы еще спутаннее, чем когда-либо, его комбинезон уже мятый и запятнан каплями подливки. Как он это делает? Дей, с другой стороны, выглядит чистенькой, ее комбинезон аккуратен и накрахмален, ее глянцевые, черные волосы заплетены сзади в косу.
Напротив них Люсинда помешивает в стакане синтетическую кровь. Она сопит, сдерживая слезы. Я не удивляюсь, она наверняка думает о Киране. Рядом с ней, Элайджа общается с симпатичной брюнеткой солдатом за соседним столом. Она что-то шепчет ему, и его щеки приобретают ярко-красный цвет. Он смотрит, как мы приближаемся. Он смотрит на Натали, а затем быстро опускает глаза. Это наверно нелегко для него, видеть нас с Натали вместе. Как я ненавижу тот факт, что еще один парень запал на мою невесту, но я уже не ревную. Это как раз и приводит к душевной боли и размолвке.
Я бросаю куриную ножку на его тарелку, когда сажусь.
— Думал, ты захочешь это. Я знаю, как сильно ты любишь птиц, — дразню его я.
— Ха-ха, очень смешно, — говорит он, закатывая медового цвета глаза.
Ацелот ухмыляется, и забирает куриную ногу из тарелки брата. Мы быстро рассказываем им все, что мы узнали о нападении завтра на Центрум и про «Крылья». Все побледнели, когда мы закончили.