Страница 3 из 4
Несколько раз он тянулся к телефону, но наконец отказался от своего намерения.
Да, правда, они были давними друзьями, но даже давним друзьям не принято говорить об этом... Ему показалось лучше ворваться на кухню к Тони и попросить объяснений.
Он шагнул и, приоткрыв дверь, заглянул в щель.
Один Тони сидел спиной к нему и плакал, другой в тревоге совал ему носовой платок.
- Вот, возьми, вытрись.
- Не подсовывай мне эту синтетическую тряпку! - закричал плачущий и бросил ее в другого. И, всхлипывая, почти истерически воскликнул:
- Хочу платок из хлопка, из настоящего хлопка!
- Они сведут меня с ума, - содрогнулся Асен. - Что такое хлопок?
- Не плачь, - попросил один Тони другого и предложил опять вспоминать. Всхлипывающий Тони слегка приободрился, и они заговорили о другом его предшественнике.
- Этот Асен родился в 1172 году в одном горном селении, посередине которого было озеро.
- Зимой одна половина озера замерзала, а другая оставалась теплой даже в самые лютые морозы. Берег на теплой половине плавил льды и снега, имея во все времена года одинаковую температуру.
- Куры в селении неслись прямо на теплом берегу и через три недели шли забирать вылупившихся без их помощи цыплят.
Глаза одного Тони засверкали, но каким-то отраженным светом, явно он перенесся в мыслях далеко назад в те века, о которых шла речь. Другой Тони продолжал: - Асен прославился как знахарь. Он разделял все болезни на холодные, которые лечил теплой водой из озера, и теплые, исцеляемые холодной водой. А для третьего вида болезней собирал в горных дебрях лекарственные травы.
Через некоторое время о нем стали рассказывать небылицы.
Говорили, например, что его лекарственные травы были не обычными, а специально обученными охотиться на болезни, он натаскивал их, как натаскивают борзых загонять дичь. Говорили также, что он соткал одеяло из десятилетних трав (основа была из стеблей, а уток - из цветов и корней). Этим одеялом он укрывал больного на закате и к утру тот выздоравливал. И даже пронесся слух о том, что в 1204 году, когда повсюду как смерч пронеслась холера, только в селении Асена не умер никто. После окончания эпидемии селяне пошли его благодарить. Они решили поставить в церкви рядом с портретом ктитора и портрет знахаря, но когда специально посланные гонцы вернулись из самого Велико-Тырново с живописцем, не нашли Асена.
Он собирал рассеянную повсюду династию лекарственных трав, решив объединить ее для победы над всеми болезнями.
Но на свою беду он натолкнулся на разгромленных Калояном латинян под предводительством маршала Жофроа де Велардуен, который пожелал от Асена не возможного: раз он знахарь, пусть вернет одному его родственникурыцарю отрубленную руку. Асен ответил, что если бы можно было наращивать части тела, следовало бы наростить каждому по еще одной голове, чтобы стать мудрее и остроумнее.
Маршал схватился было за меч, но передумал, и за свою иронию Асен получил 15 дюжин ударов плеткой по голому телу. Потом его бросили в какую-то-ложбину и там он лежал ничком все лето, следя за движением солнца по теням. Он с нетерпением ждал вечера, потому что по вечерам из соседнего селения к нему приходила длинноволосая девушка. Она клала ему на раны лекарственные травы, давала поесть, а потом спешила уйти. Она любила поговорить. Не догадываясь, что Асен знахарь, она рассказывала ему о скрытой силе терновника, марены, подорожника. "Если человек чувствует приближение смерти, - учила она его, - он должен думать о чем-нибудь очень живом, потому что сильный запах живого отпугивает смерть, и она проходит мимо".
Асену нравились эти слова, а девушка еще больше.
Когда с гор начинал дуть ветер и холодало, она разжигала небольшой костер, высекая огонь кремнем, и тогда они ночевали у ее домашнего очага, потому что огонь был ее, хоть и далеко от селения, где она жила.
Она делала это умело и тихо напевала, будто песней поддерживала пламя. В конце лета Асен настолько собрался с силами, что уже мог поворачивать голову и встречать ее взглядом: девушка все время шла одним и тем же путем мимо прямых, как форели, тополей. Накануне Усекновения[Религиозный праздник 29 августа - Усекновение (отсечение) головы Иоанна Крестителя ] он спросил ее, пойдет ли она за него замуж. "У каждой возможности есть своя рана, ответила она, - и важно не попасть в рану, когда протянешь руку".
Вечером, в первый раз за много месяцев, Асен лег на спину и стал смотреть на луну и звезды.
Телефонный разговор с Эмилем никак не шел. Вот уже пятнадцать минут Асен все ходил вокруг да около, рассказывал разные глупости, не смея поставить вопрос ребром.
- Хватит, - оборвал его Эмиль. - Что случилось?
- Нет, ничего, почему тебе пришло это в голову? Ну ладно, случилось. Я хочу спросить тебя... Ты палеонтолог и знаешь... Слушай, меня интересует значение следующих слов: река, верба, рыба, море...
- Ты с ума сошел! - воскликнул Эмиль. - Замолчи сейчас же!
- Ты слышал о Средиземном море? Я рылся в географических атласах, нашел Средиземную пустыню. Помоги мне - пустыня в древности называлась морем, что ли?
- Замолчи, сказал я тебе! Слушай, откуда ты знаешь эти слова?
- Из... снов. Мне снились и другие слова: звери, птицы...
- Не притворяйся оригинальным! Это все старые и вышедшие из употребления слова. Ты не мог их встретить ни в книгах, ни в словарях, кроме как в специальной литературе, к которой имеют только некоторые ученые. Обманываешь, Асен, они тебе не приснились!
- Покажусь ли я тебе более оригинальным, если скажу, что у меня на кухне сидят двое домовых, такие маленькие полупрозрачные создания, и непрестанно говорят о реках, морях, борзых и дичи...
- Куда ты пропал, алло?
- Здесь я. Мне вдруг представилось, как я лежу на зеленой травке, растущей прямо из земли и смотрю на луну и звезды...
- Ты же знаешь, что из земли ничего не растет. А звезд не видно из-за...
- Знаю. Но что ты скажешь на то, что когда-то лекарства самым естественным образом добывали из растущих на земле лекарственных и диких трав?
- Лекарства выпускает химико-фармацевтическая промышленность. И прошу тебя, перестань со своими расспросами о морях и травах! Не спрашивай, не хочу тебе отвечать.
- Почему? Или, может быть, вы, ученые, даете клятву не говорить о...
- Нет никакой клятвы, но существует общечеловеческая этика, нормы хорошего тона, если тебе угодно, которые не поощряют рассуждения на эту тему. Подобные слова и понятия с течением времени сами собой стали табу.
- Ну и время! Можно подумать, что слово "море" вульгарно и цинично.
- Асен!
Рано утром он снова позвонил Эмилю:
- Это я... Надеюсь, что не разбудил тебя.
- Здравствуй, ну как, успокоился?
- И еще как! Я спокоен, как пень.
- Как что?
- Пень. Разве ты не слышал? Это часть дерева. Палеонтологи должны знать, что такое "дерево", "лес". Представь себе, что ты бродишь по лесу, собираешь сухие ветки и разжигаешь костер...
- Асен, извини, но тебе не помешает посещение врача...
- Я уже ходил. Это старческая бессонница. Предполагаю, что и ты ею страдаешь, мы же ровесники. Нам остаются еще всего три года по теперешнему коэффициенту продолжительности жизни.
- Да, ты прав. Грустно, когда тебе скоро исполнится двадцать пять.
- А я скажу тебе кое-что еще более грустное: когдато, очень давно конечно, двадцатипятилетние считались совсем молодыми, только начинающими жизненный путь.
- Так ты и это знаешь?
- Да, и это. Я слышал о снеге и дожде. А на солнце нельзя было смотреть из-за его ослепительной яркости...
Несколько ночей подряд оба Тони отсутствовали.
Как только Асен выключал свет, то слышал, как они шлепают в прихожей, выдвигают ящики на кухне, обмениваясь малозначащами фразами, а ближе к полуночи выбирались из квартиры. Он удивлялся, как же они выходят - дверь открыть они не могли, а выпрыгивать из окна или балкона на пятом этаже казалось ему чересчур.