Страница 4 из 39
Продать тягач? Прожорливый дизельный шестиосник, конечно, не подарок, но в шахтах Дегелена таким машинам всегда найдут применение. Можно рассчитывать на семь-восемь литров кумыса. Девять, если повезет… Да уж, везение теперь пригодится.
Стиснув зубы, Гюрза бросила взгляд на кровавую лужу. Бандит ведь во всем оказался прав. Может, и впрямь стоило пойти с ним… В качестве закуски, не иначе. Йик!
Довольно нытья. Все образуется. Встряхнувшись и распушив шерстку, селевиния перекинула через спину канистры и направилась к внедорожнику мертвого разбойника.
Вблизи еще раз восхитилась покрышками. Совсем новенькие, блестящие, шипасто-зубастые. Судя по виду, фабричные — наверняка свинтили с человечьего игрушечного джипа, такую качественную резину в Дегелене производить не умели. Сам пикап был заржавленной развалюхой, но покрышки… М-м-м…
Гюрза мечтательно облизнулась, поглаживая лапкой блестящий каучук. Она сохранит это чудо, да, конечно. Продаст тягач, соберет скоростной пескоход и наймется курьером на линию Тундык — Майтубек. А что, вполне реально. Платят, конечно, гроши, зато работа интересная.
Вздохнув, селевиния забралась в кузов и приступила к обыску, но внезапный шум крыльев заставил ее мгновенно юркнуть в кабину и схватиться за хлыст. На песок рядом с машиной грузно свалилась растрепанная саджа, небольшая буро-желтая степная птица с пятнышками вдоль спины.
— Блеклый Воин! — крикнула пернатая, в упор глядя на Гюрзу. — Блеклый Воин спустится в царство мертвых и вернется с крылатою девой, несущей жизнь!
— А?! — селевиния отпрянула. — Чего?!
Саджа издала душераздирающий вопль, испокон веков пугавший ночами гостей пустыни, и прянула в небо, взвихрив крыльями небольшой песчаный тайфун. Ошарашенная Гюрза молча проводила ее взглядом.
Глава 2
— Сила! — Уркхнест провел ладонью по выпуклым, будто отлитым из рыжеватого металла мускулам, украшавшим бока ездового толая. — Взгляните на стать, на формы! Только настоящие самцы отваживаются седлать этих монстров!
Толай безмятежно смотрел на покупателя пустыми, слегка раскосыми желтыми глазами. А тот — среднего роста, пожилой, но довольно крепкий на вид керчак в серо-зеленом маскировочном балахоне — почти не слушал похвалы продавца; его колючий, недобрый взгляд проникал, будто, сквозь зверя. Если б толай умел думать, он, вероятно, ужаснулся бы, что может достаться такому хозяину.
Уркхнест, однако, предпочитал ничего не замечать:
— Зачем вам пескоход? — увещевал он путника. — Да, машина, но с ними столько хлопот! Пескоходы прожорливы, ненадежны, их надо чинить, менять масло и фильтры, заправлять отборным топливом, а уж про газотурбинные я вообще молчу! Да и пристало-ль гордому, сильному джигиту вроде вас ездить на пескоходе?! — Уркхнест подмигнул. — Ради чего? Ни одна машина не осилит бездорожье, которое ездовой толай даже не заметит! Вот она, великая, изначальная мать-природа…
Покупатель, не особо слушая, продолжал осмотр зверя. Когда он приподнял седло, желая проверить спину, Уркхнест с новыми силами перешел в наступление:
— Между прочим, только в нашем караван-сарае вы можете, приобретая толая, бесплатно получить к нему полный комплект сбруи, — заметил он жизнерадостно.
Керчак впервые отвлекся от зверя и бросил на продавца тяжкий взгляд крохотных, глубоко запавших черных глаз:
— Кожаной? — спросил хмуро.
Уркхнест замахал лапками:
— Что вы! Зачем вам кожа? От нее потеешь, она пахнет, растрескивается, скользит!
Хмыкнув, керчак вновь обернулся к толаю и, проявив неожиданную ловкость, запрыгнул в седло. Зверь напрягся, ощутив умелые и сильные лапы на шее, но Уркхнест, вновь, все воспринял по-своему:
— Вах! — воскликнул он с гордостью. — Вот настоящий джигит!
Путник бросил на торговца холодный, по-настоящему жуткий взгляд — из тех, что называют змеиными.
— Я люблю верховую езду, — произнес он негромко.
— Значит, решено! — Уркхнест просиял. — Оформляем покупку!
Всадник недобро усмехнулся.
— Знаешь, что мне нравится больше всего? — спросил он спокойно. В голову Уркхнеста впервые закрались нехорошие подозрения:
— Что? — торговец тревожно нахмурился. Эти рыжие полосы на плечах… Возможно ли?..
— Цена, — сухо сказал разбойник. Сверкнул клинок, который он до сих пор прятал в рукаве, и Уркхнест с хрипом схватился за рассеченное горло. Обратным ударом убийца пропорол ему череп и, прежде чем рухнуло тело, поднял толая на дыбы:
— Вперед! — выкрикнул керчак, сдавив бока скакуна. Завизжав от неожиданной боли и страха, толай совершил огромный прыжок и, в панике прижав длинные уши, рванулся к воротам караван-сарая. Стоявший там стражник до сих пор, глупо моргая, пялился на дергающееся тело Уркхнеста.
Убийца еще не доскакал до ворот, когда из зарослей колючего кустарника за барханом донеслись крики и целый отряд разношерстных, многоцветных но, в большинстве, безоружных головорезов рванулся в атаку. Почти все разбойники «скакали» на собственных лапах, лишь парочка могла похвастать верховыми зайцами-толаями — эти быстро вырвались вперед.
Главарь, размахивая клинком, уже подлетал к воротам; ошарашенный стражник вскинул копье навстречу врагу. Разбойник ловко увернулся от удара, свесился в седле и, на всем скаку, срубил беднягу-солдата, будто сноп сена в пору жатвы. Несчастный отчаянно вскрикнул — и этим, сам не зная, спас караван-сарай: на крик с глинобитной стены выглянул Темир[1].
Чтобы все понять, ему хватило доли мгновения: движением, доведенным до полного автоматизма, практически не целясь, ведун с тридцати метров метнул во всадника тяжелый стилет и, одновременно, второй рукой бросил нож через весь двор, попав точно в колокол над казармой. Резкий, захлебывающийся вскрик раненного сплелся со звоном металла.
Сила удара была такова, что разбойника выбило из седла, а испуганный толай с визгом покатился по земле. Следующим броском, Темир, с двадцати метров пробил грудь упавшего керчака столь же легко, как мясник на кухне вскрывает гуся. Четвертый клинок разрубил канат, державший решетку поднятой над воротами, та упала прямо перед самым шустрым из атакующих головорезов. Не успев затормозить, разбойник на полном скаку врезался в прутья и с хрустом, даже не вскрикнув, сполз к их подножью.
Темир удовлетворенно кивнул. Рывком обернувшись к нападающим, он присел и потянул из чехла тяжелый, единственный к западу от Иртыша роликовый хромаровый лук. Разбойники, очевидно, никак не ждали встретить подобного врага в захолустном караван-сарае на самом краю Дегеленских степей: Темир, без особой спешки, в упор расстрелял четверых, прежде чем до оставшихся, наконец, дошло, в какую историю они угодили. Даже не пытаясь забрать убитых, остатки отряда бросились прочь от стен и быстро скрылись среди барханов. Стрелок проводил их презрительным взглядом.
Сплюнув, Темир вынул из поясной сумки промасленную тряпочку и старательно, с любовью начал протирать свое страшное оружие. За этим занятием его и застал перепуганный, впопыхах напяливший панцирь капитан стражи.
— Что случилось? — при виде трупов разбойников, офицер невольно сглотнул. Ведун бросил на него слегка насмешливый взгляд.
— А на что похоже?
Капитан поднялся на стену, встал рядом с Темиром. Помолчал, глядя на тела.
— Да-а… — пробормотал он после длительной паузы. — На моей памяти, еще ни один набег не кончался так скоро…
Ведун криво усмехнулся.
— Клянусь волосатым языком Ори, они тоже удивились, — он зачехлил лук и забросил его за спину. — Известные мордашки? Или так, проходимцы без роду-племени?
Капитан стражи нехотя кивнул.
— Известные, хоть и средней руки. С полгода уж караваны стригут… Должно быть, совсем оголодали, раз на дело пошли без единого ствола. Этого, — он кивнул на труп главаря, — звали, кажется, Рыжим Сауром.
Темир скривился.
— Хе-ма… Не люблю керчаков. За него хоть награда положена?
1
Темир (казах.) — железо.