Страница 8 из 14
Я протянул свою визитку и поклонился, чувствуя облегчение, что мне не придется изображать русского крестьянина или суфия, ходящего по раскаленным углям, чтобы удовлетворить прихоти моего друга.
Слуга слегка поклонился и оставил нас у порога, а сам отправился просить совета у хозяйки. Он даже не пригласил двух джентльменов войти, и это вызвало у меня раздражение, Холмс же поморщился.
– В доме чем-то встревожены. Возможно, им не хватает служанки, если делать выводы из слов горничной. Или у мисс Фонтана случился истерический приступ.
Однако нам не пришлось долго ждать. Вскоре нас пригласили в гостиную первого этажа. Мы поднялись на один пролет лестницы, застеленной ковром, и оказались в небольшой комнате, где новая горничная поспешно разжигала камин.
– Значит, Фонтана сразу прошел в комнату сестры, его не стали принимать как обычного гостя, – заметил Холмс.
Слуга проследил за горничной, убедился, что она вычистила камин от остатков пепла, после чего поспешно увел ее прочь. Вскоре появилась миссис Сомерингфорт, одетая для театра в золотистое шелковое платье с глубоким вырезом. Бриллиантовые сережки у нее в ушах сверкали едва ли не ярче ее темных глаз; она протянула обе руки Холмсу и с очаровательной улыбкой попросила прощения за то, что нам пришлось ждать.
– Моя горничная простудилась, а женщина, которую мы пригласили на замену, так боится сделать ошибку, что тратит в два раза больше времени на то, чтобы сделать женщину средних лет вдвое моложе ее возраста.
– И если ей удалось добиться таких впечатляющих результатов, то лишь потому, что у нее был превосходный материал для работы. – Мой друг склонился к ее руке. – Мы пришли навестить вашу гостью и просим вас не отвлекаться на нас и не портить себе вечер.
– О, бедная Беатриче! – воскликнула миссис Сомерингфорт. – Боюсь, моя горничная заразилась от нее; вчера вечером она помогала Беатриче одеваться, когда бедная девушка уже была больна. Мне не следовало везти ее на бал к леди Дарнли, но я решила, что она просто устала. Только после нашего возвращения я поняла, что у нее сильный жар.
– Она приняла брата, когда он к вам заехал?
Миссис Сомерингфорт энергично покачала головой, и бриллиантовые сережки стали раскачиваться, как маятники.
– Я ему не позволила. Он очень возбудимый молодой человек, а у нее такой сильный жар… Его визит лишь ухудшил бы ее состояние – ведь у него ужасный вид, все эти бинты…
– Но, если она серьезно больна, а мой друг доктор Уотсон уже здесь, будет разумно позволить ему…
– О, пожалуйста, мистер Холмс, не считайте меня бессердечной из-за того, что я собираюсь в театр и готова оставить Беатриче без присмотра! Сегодня утром ее посетил мой врач. Он приготовил лекарства для нее и для горничной и позднее навестит их снова. А теперь позвольте мне вас больше не задерживать.
Она позвонила в колокольчик; очевидно, слуга находился рядом – он появился практически сразу и проводил нас к лестнице, протянув наши плащи и шляпы. Все произошло так быстро, что мы едва успели их надеть, когда он распахнул перед нами дверь на улицу.
– Они ждут другого посетителя, – последовал комментарий моего друга. – Или хотят что-то от нас скрыть.
Мы отошли на Павилион-роуд, где Холмс остановил кеб и попросил кучера немного подождать. Пока мы наблюдали за домом номер двадцать шесть по Кадоган-гарденс, женщина, заменявшая горничную, вышла через заднюю дверь. Она посмотрела на кеб с некоторым недоумением, и мы отодвинулись внутрь так, чтобы она не смогла нас заметить. Женщина быстро зашагала по Павилион-роуд в сторону Гайд-парка.
Через несколько минут к дому подъехал экипаж миссис Сомерингфорт; слуга помог ей сесть, и экипаж покатил мимо нас на север. Холмс велел кучеру следовать за ним. Мы доехали до Стрэнда, где остановились возле Сиддонс-театра. Холмс предложил нам направиться туда вслед за ней, но я пожаловался на усталость после длинного дня и попросил кучера отвезти меня на Бейкер-стрит.
Вернувшись в свою прежнюю комнату, я сразу погрузился в глубокий сон, но в час ночи меня разбудило появление Чарли, парнишки, которому Холмс поручил следить за Каррерой. Он так стучал во входную дверь, что разбудил миссис Хадсон, и она была возмущена столь поздним визитом.
– Маленький паршивец проскользнул в дом мимо меня. – Миссис Хадсон задыхалась после неудачных попыток поймать мальчишку, прежде чем тот успеет добраться до двери Холмса.
– Не нужно об этом, хозяйка, – сказал Чарли. – Мистер Холмс здесь? Произошел ужасный несчастный случай с тем франтом, за которым он приказал мне следить. Его поколотили по дороге от его дома в то место, куда он отправлялся.
Тут я проснулся окончательно.
– И что с ним? Где он сейчас?
– Я свистнул, прибежали мои парни и привели на помощь констебля, что было совсем непросто… «Если вы решили надо мной посмеяться, мало вам не покажется», – сказал он Фрэдди, и Фрэдди пришлось обещать свою душу дьяволу, если он соврал, и только после этого констебль согласился прийти. Я оставался поблизости, пока того франта не отнесли в дом какой-то леди, а потом побежал сюда, чтобы доложить мистеру Холмсу.
Я уже собрался сказать, что Холмс еще не вернулся, когда мы услышали его приближающиеся шаги. Миссис Хадсон вновь принялась жаловаться на поздний визит, но Холмс прервал ее и потребовал от Чарли полного отчета.
– Сколько человек на него напало?
– Всего два, но они были сильными и принесли с собой какие-то дубинки. Они замахнулись на меня, когда я попытался им помешать, но я свистнул своих парней, и тогда они пустились наутек. Мы послали Фрэдди за констеблем, а Оливер пошел за доктором, который отказался идти с «уличными оборванцами», и у нас бы ничего не вышло, если бы не появилась леди. Она сказала констеблю, чтобы тот помог ей посадить франта в ее экипаж, и я понял, что теперь он получит хороший уход.
Я пораженно посмотрел на Холмса.
– Боже мой! Неужели это была миссис Сомерингфорт?
– Нет, – ответил Холмс. – Я устроился в соседней ложе; она досидела до конца спектакля, а потом поехала на прием в Стоггет-хаус.
– В городской дом герцога Гуверинга, – сказал я, пытаясь вспомнить, где слышал это имя.
– Да. Ее светлость дает грандиозный бал, один из самых важных в лондонском сезоне. Я сумел попасть туда через вход для слуг, назвавшись лакеем леди Несби, и провел весь вечер, наблюдая за ней. В какой-то момент она исчезла, спустившись по задней лестнице, но уже через несколько минут вернулась. Она не могла быть той леди, которая увезла сеньора Карреру. Чарли, тебе известно, куда они уехали?
– Конечно, командир, я поступил как вы меня научили – прицепился к экипажу сзади и доехал на нем до реки, за Челси. На Энн-лейн.
– Превосходно. – Холмс дал Чарли шиллинг лично для него и кучу шестипенсовиков для его «команды».
Мальчишка покинул дом, стремительно скатившись вниз по лестничной перегородке под разгневанным взглядом миссис Хадсон.
– Вы напрасно даете ему деньги, мистер Холмс, – сердито заявила она. – Так вы только поощряете его на новые безобразия.
– Вы совершенно правы, миссис Хадсон, – заявил мой друг и принялся расхаживать взад и вперед по гостиной.
– Кто мог увезти Карреру? Добрая самаритянка или сообщница? Сейчас больше двух часов ночи, та женщина живет близко к реке; она может моментально переправить его на другую сторону вместе с картиной.
Холмс принялся листать расписание приливов.
– Да, смена прилива будет с четырех до девяти утра. Пожалуй, мне следует немедленно отправиться в Челси.
– Но она спасла его от вооруженных грабителей, Холмс, – запротестовал я.
Мне совсем не хотелось покидать постель после всего четырех часов сна.
– Она появилась очень быстро – кем бы она ни была. А если незнакомка наняла грабителей, чтобы, прикинувшись доброй самаритянкой, увести у него Тициана? Должно быть, это очень ценная картина. – Холмс потер свои тонкие руки перед каминной решеткой. – Нет, я должен поехать на Энн-лейн.