Ночь Хогги Дарна

— Ну, хотя бы какую-нибудь современную книгу о стомперах или что-нибудь вообще по здешней зоологии? Это очень важно, ведь мне нужно же с чего-то начать!

— Вы должны поговорить с мистером Бидграссом, — и она захлопнула дверь.

Коул разобрал свой багаж, помылся, оделся и обследовал три отведенных ему комнаты. Словно в музее, подумал он, останавливаясь у западных окон и глядя в сад и дальше — на опушку леса. Потом он решил спуститься по лестнице, но обнаружил, что дверь заперта.

Коул был поражен этим фактом, испытав скорее страх, нежели возмущение, чему сам удивился. Он принялся расхаживать по своей гостиной, размышляя о собственном юридическом статусе, о богатстве и мощи Белконти, и тут, наконец, в нем вспыхнуло негодование. В этот момент кто-то стукнул в дверь, и она распахнулась — на пороге стоял Хоукинс, прикативший сервировочный столик с едой.

— Что все это значит? Почему меня заперли? — возмущенно спросил Коул, протолкнув столик в комнату и выскочив в холл.

Хоукинс отпрянул и испуганно всплеснул руками, заверещав что-то на здешнем диалекте. Коул подошел к перилам лестницы и посмотрел вниз. Рядом с лестницей сидела гигантская фигура. Он не мог точно сказать, мужчина это или женщина. Но кто-то огромный сидел там и возился с чем-то, что лежало у него на коленях.

Коул вернулся в свои апартаменты, где его ждал ужин: вареная говядина, картофель, свекла. Простая, зато обильная пища. Он как следует перекусил и, наевшись, стал наблюдать в окно, как наступает ночь. Затем он проверил дверь — на этот раз она не была заперта. Пожав плечами, он выкатил столик в холл, а потом притворил за собой дверь.

Затем он задвинул внутренний засов и наконец забылся в постели в тяжелом, беспокойном сне.

Утром Коул приободрился и с аппетитом позавтракал, после чего решил провести рекогносцировку. Он находился в двухэтажном крыле здания: двери, которые вели в главный корпус, были на замке. Из-за «их доносились шум и голоса. Единственная незапертая дверь выводила в холл второго этажа; там был еще ряд комнат — таких же, как те, которые отвели Коулу. На первый этаж вела лестница, внизу были жилые помещения, а на южной стороне — библиотека. Дверь в сад не открывалась.

Мое королевство, горько подумал Коул. Узник государства!

Он обследовал библиотеку. Тристанийские книги, большей частью рыцарские романы, написанные лет триста назад каждый. Никакой периодики, ничего о Нью-Корнуолле. Коул переходил от окна к окну, глядя наружу, в ухоженный сад с цветочными клумбами и белыми песчаными дорожками. И тут он увидел девушку. Она стояла на коленях, одетая в серое платье без рукавов, и подравнивала живую изгородь. Коул заметил ямочки на локтях ее загорелых красивых рук. Девушка неожиданно обернулась, и он разглядел ее овальное лицо, обрамленное рыжевато-коричневыми локонами, лицо с маленьким носиком и твердым подбородком. Девушка казалась мрачновато-серьезной, и это выражение глаз совсем ей не шло. Глаза, как отметил Коул, были диковатыми.

После некоторых колебаний он пришел к выводу, что девушка вовсе не смотрит на его окно, всего лишь прислушивается. Затем она встала, подняла корзину с обрезанными ветками и плавно двинулась к углу дома. Прежде чем он смог продолжить наблюдение, перебежав к другому окну, появился мужчина.

На вид он был повыше Коула и выглядел массивным — как камень. Прямые черные волосы, падавшие на его плечи, были выстрижены квадратом надо лбом и, прихвачены белой повязкой. Тяжелое неулыбчивое лицо под темными полосками бровей хранило отпечаток свирепости. В его странной ньюкорнуоллской походке угадывалась скрытая сила.

Коул пересек холл и увидел закутанную в голубое фигуру у входа в крыло напротив. Девушки нигде не было. Он вновь испытал приступ страха; чтобы подавить этот страх, ему пришлось распалить в себе злость. Выглядывают изнутри, подумал он. Подсматривают за экологом, будто за незрячей птицей!

Когда Хоукинс принес второй завтрак, Коул набросился на служителя и потребовал встречи с Гартом Бидграссом. Старик бормотал что-то непонятное и пританцовывал, словно бойцовый петух. Расстроившись, эколог угрюмо поел и вновь спустился в библиотеку. Сад был пуст, и он вдруг решил открыть окно. Как-никак, а это — путь к спасению. Правда, от чего и куда? — этого он не знал и сам себе удивлялся, трудясь над запорами. Но стоило ему наконец справиться с ними, как в библиотеку снаружи вошла женщина. Она была по меньшей мере семи футов ростом. Коул вытянулся в струнку, сдерживая дыхание, Не глядя на него, женщина опустилась на колени и начала вытирать пыль на панелях из натурального дерева, которые тянулись вдоль стен между книжными секциями. У нее были длинные светлые волосы и кроткое, безучастное ко всему лицо. Бесформенная голубая одежда скрадывала очертания ее фигуры.

— Привет, — сказал Коул.

Женщина не обратила на него никакого внимания.

— Привет! — повторил он резко. — Вы говорите на галактическом английском?

Женщина взглянула на него пустыми голубыми глазами и вернулась к своей работе. Коул рассердился, но оставил ее в покое и поднялся в свои комнаты. Там он принялся сочинять записку для Гарта Бидграсса, еле уняв свое негодование, но тут же порвал ее и написал куда менее сдержанное послание. Когда Хоукинс доставил обед, Коул пренебрег его ворчливыми возражениями и сунул в карман старика свое заявление.

— Позаботьтесь, чтобы Бидграсс тотчас получил это! Вы слышите? Чтобы немедленно получил! — кричал он Хоукинсу.

С наступлением темноты Коул, изрядно нервничая и не собираясь ложиться спать, продолжал наблюдать за садом в неверном свете двух лун. Он увидел девушку, одетую в то же самое платье, вышедшую из другого крыла дома, и, повинуясь безотчетному импульсу, вознамерился перехватить ее.

Пролезая в библиотечное окно, он сказал себе: «Информацию экологу может дать все, что угодно, особенно если это «все, что угодно» имеет приятную внешность»…

Коул встретился с девушкой лицом к лицу возле угла дома. Она обернулась, и эколог воскликнул:

— Пожалуйста, не убегайте от меня! Я хотел бы поговорить с вами.

Девушка отвернула от него испуганное лицо и опустила свои дикие глаза, которые сама природа должна была сделать веселыми и беззаботными.

— Вы знаете, кто я? — допытывался Коул.

Девушка кивнула.

— Дядюшка Гарт сказал, что я не должна разговаривать с вами…

У нее был голос маленькой девочки, дрожащий и робкий.

— Почему? Неужели я похож на чудовище?

— Н-н-нет. Вы — из иного мира, с большой процветающей планеты.

— Да ну! Белконти — весьма заурядная планета, А как вас зовут?

— Я — Пайя. Пайя Вигноли.

Ее голос обрел уверенность, но девушка не расслабилась, готовая вот-вот сорваться с места.

— Ну, а я — Флинтер Коул. На этой планете имеется работа для меня. Ужасно важная работа, и я уже начал ее выполнять. Вы поможете мне?

— Я? Да каким образом, мистер Коул? Я ведь никто. Я ничего не знаю!

И Пайя двинулась прочь, а Коул неуклюже последовал за нею.

— Девушки знают все, что может заинтересовать эколога, — возразил он. — Расскажите-ка мне, что вам известно о стомперах.

— О нет! Я не должна говорить с вами о стомперах!

— В таком случае, поболтаем о какой-нибудь ерунде, как это обычно делают девушки, — нетерпеливо сказал Коул и указал в небо над головой. — Будем говорить ни о чем. Как называется эта луна?

Напряжение оставило его собеседницу, она чуть улыбнулась.

— Моруэнна, — ответила Пайя. — А вон та, что сейчас садится в лес Ланди, носит имя Эннис. Ее синеватый цвет каждый раз имеет новый оттенок.

— Вы — славная девушка! А что можно сказать о двух других лунах, которые еще не взошли?

— Одна из них — Кэрдуин, а другая, единственная красная… ой, я не должна разговаривать с вами о лунах…

— Даже о лунах нельзя? Да что вы, мисс Вигноли!

— Давайте вообще не разговаривать? Лучше, я вам покажу, как надо правильно ходить на нашей планете, а то вы так забавно выглядите, да и ноги вот-вот переломаете! Кстати, я и сама родилась не здесь, мне тоже пришлось учиться ходить…