Масик

- То есть, он... Замещал вас, читая лекции, ведя занятия, и...

- И ходил на танцы. Я замещал Георгия полностью: даже жил у него. Вы были моей партнершей. Простите, Оксана, - смущенно закончил Петька, приблизившись почти вплотную.

Неожиданно, Оксана громко рассмеялась.

- Ну, вы и..., - она не закончила.

- Придурки? - подсказал Жорик.

- Изобретатели... Лицедеи..., - закончила фразу Оксана.

- Оксана, я тоже прошу у вас прощения. За испорченный зимой вечер. Я... Просто растерялся, - добавил Жорик.

- Извинения приняты, Георгий. Но... Говорите тише: у проходящих мимо студентов напрягаются уши. Давайте, мы все пойдем в институтский дворик. А то... Здесь ещё и служба безопасности где-то поблизости. Скоро нами и нашим весельем заинтересуются, - сказала Оксана.

- Но ему прямо сейчас - на заседание кафедры. Беги, кстати. И сумку давай сюда, - приблизился к Жорику Петька, беря в руки его сумку.

- Заседания не будет, - сказала Оксана. - Пойдемте, всё вам расскажу.

Пока они шли мимо больших институтских ёлок, вдоль желтых стен Главного корпуса, Жорик пробормотал:

- Вы скажите вначале хоть пару слов: что произошло? Кого-нибудь уволили, у нас на кафедре?

- Пока - нет, - ответила Оксана. - Но заседание отменили... Павел Сергеевич в больнице.

- В больнице? Что с ним? - почти одновременно и синхронно, спросили Петька и Жорик.

- Еще немного пройдем, и я расскажу, - ответила Оксана. Они уже входили внутрь институтского дворика через чугунные ворота. Петька не выдержал: стрельнул у паренька, что проходил мимо, сигарету и "огонька", и теперь курил. Вообще-то, он бросил. Но тут... Переволновался чуток.

Они пошли не на стадион, но и не на лавочки, что были под дубами. Стали просто на аллее, под старой липой с черным, корявым стволом. Было морозно, холодно - но не слишком: ветра не было совершенно. Впрочем, застывшие деревья и бесснежная зима всегда наводили на Жорика уныние. Он не любил февраль.

- Вчера, после моей последней пары, примерно в шесть тридцать, я зашла к Павлу Сергеевичу в музей. Он там занимался с дипломниками. Павел Сергеевич обещал мне отдать свои материалы: конспекты по истории искусств и культурологии. Ведь он сейчас не ведет эти предметы. Но читал по ним лекции раньше. Я взяла предложенные им конспекты, и он еще пригласил меня пойти к нему в гости. Я у них бывала часто; хорошо знакома с его женой и младшей дочерью. И моя мама их хорошо знает: можно сказать, мы дружим семьями. Павел Сергеевич был какой-то грустный, и мне, кроме всего прочего, захотелось слегка поднять его настроение, составив компанию. Проводить его до дому... Он - увлеченный своим новым предметом человек, а я - по специальности дизайнер, и потому, у нас по дороге нашлись темы для обсуждений и разговора, очень нас увлекшие.

Так, за беседой, мы дошли почти до его дома. Прошли мимо песочницы, качелей и лавочек, где играли дети. И в это время мне позвонили. Я посмотрела на сотовый: мама. Она уехала к брату в Белоруссию, по семейным делам. В общем, ожидался роуминг... В подъезде будет плохо слышно.

- Ну, Оксаночка, квартиру нашу вы знаете; поговорите по телефону - и поднимайтесь к нам. Будем ждать, - сказал Павел Сергеевич. Я кивнула, и он направился к подъезду.

Как оказалось впоследствии, дверь с домофоном была не закрыта: её взломали. Но тогда Павел Сергеевич не обратил на это особого внимания: мало ли, дети побаловались... Он вошел в подъезд. Далее, я воспроизвожу описание событий с его слов. У лифта на него напали, вынырнув откуда-то неожиданно. Не понятно, где они прятались: скорее всего, спустились сверху. Нападавших было трое или четверо: он не успел их рассмотреть. Один из них подошел сзади, пока Павел Сергеевич ожидал лифт, и схватил за икры ног. Приподнял вверх - а потом кинул. Павел Сергеевич упал на пол, лицом вниз. Успел выставить вперед ладони рук. Потерял очки, их стёкла разбились. Обернувшись, он мельком увидал всю теплую компанию: троих - четко, и какую-то тень, мелькнувшую сзади. Все, по крайней мере, трое из них, были в масках с прорезями для глаз, скорее всего, сделанных из женских черных колготок. А ещё, на них были надеты черные майки без рисунка и черные штаны. И все эти парни были явно атлетического сложения, не поленились походить в качалку и обрести крепкую мускулатуру, - как прокомментировал тогда Павел Сергеевич, у него ещё были силы на то, чтобы шутить...

Далее, он увидел вблизи своего лица окованный ботинок. Метили явно в голову. Но, он успел резко отодвинуть её в сторону, и удар пришелся по касательной, исцарапав лицо и повредив нос, из которого на цементный пол хлынула кровь.

Павел Сергеевич попытался подняться, но получил еще удар. На этот раз, метили в висок. Он снова, вполне удачно, увернулся, но зацепили ухо. Затем кто-то из них, стоявший сзади, приподнял его за ворот рубахи, и собирался кинуть вниз. Но тут, с громким лаем, сверху спускалась собака - колли, хорошо знавшая Павла Сергеевича: это была собака его соседей. Потому, профессор, брошенный на пол с расчетом на то, что он упадет на бетонный пол и сломает позвоночник, в результате, упал на подбегающую к нему собаку. Которая потом, вдобавок, вцепилась в штаны одного из нападавших, но не сильно: её позвал сверху ребенок. Следом за собакой спускался мальчик, который шел её прогуливать. Слышна была детская поступь и песенка; и, пока ребенок, а с ним - вновь его собака, - не спустились сюда, нападавшие успели затолкать Павла Сергеевича в лифт и вошли туда сами, и теперь там стояли, в закрытом лифте, почти вплотную друг к другу. Ребенок и собака прошли мимо, и дверь лифта открылась вновь. Павла Сергеевича стали выталкивать наружу: бить в лифте было неудобно. Им, похоже, надо было сделать вид, будто он сам, без посторонней помощи, упал от головокружения и повредил голову. Явные следы убийства, такие как ножевые ранения, они оставлять не собирались.

Как раз в это время, зашла в подъезд я и стала подниматься. У лифта я остановилась, хотя и собиралась пойти наверх пешком: всего лишь на четвертый этаж. Остановилась, потому что услыхала непонятный шум изнутри, но всё же прошмыгнула мимо. Но затем обернувшись, в начавшие открываться створки, я увидала окровавленного Павла Сергеевича, с бледным лицом, без очков... И людей в черных масках. Они заметили меня, и я закричала. Один из нападавших выскочил из лифта и кинулся за мной. Я сейчас не в слишком плохой физической форме: в последнее время, занимаюсь спортивными танцами и айкидо, и вчера на мне были сапоги без каблуков. Но, пока я бежала до дверей квартиры Павла Сергеевича, на четвертый этаж, меня почти настигли. Я едва успела позвонить и ввалиться в открытую дверь: дочка Павла Сергеевича открыла её мгновенно, ведь она ждала отца и даже волновалась. Дышавший мне буквально в затылок наемник, развернувшись перед захлопнутой дверью, побежал вниз.

- Павла Сергеевича убивают! - прокричала я с порога, вне себя, размазывая по лицу слёзы и косметику. Мы с Александрой, дочкой Павла Сергеевича и нашей студенткой, бросились звонить: в милицию, в скорую помощь... Жена Павла Сергеевича сразу же бросилась вниз. Позвонив, и мы выскочили на лестницу.

Те, в масках, уже убежали. А Павел Сергеевич, без сознания, лежал на полу перед лифтом. Его жена положила его голову себе на колени, и он вскоре открыл глаза.

Первой приехала "Скорая" и увезла его в травматологию. С сотрясением мозга и многочисленными ушибами. Сейчас он... В городской больнице, что на посёлке, - закончила рассказ Оксана.

- Это... Профессора избили. Уважаемого в городе человека. Нет ничего святого. Подонки, - прошептал Жорик.

- Не подонки. Наёмные убийцы. Ну... В данном случае, не знаю, каков был заказ: убить или покалечить, - возразил Петька.

- И я, кажется, знаю, кому это выгодно. У Павла Сергеевича через две недели - переизбрание, а он с месяц пролежит в больнице... И переизбрание завкафедрой состоится без него. Представляю, какой там начнется гадюшник! - заметил Жорик.