Масик

- Если это ты, то ты сильно изменился, - заметил ему Жорик.

- Не удивительно. Я же - тертый жизнью кот, - кисло улыбнулся Петька ему в ответ.

Глава 6. Грустный Новый Год.

Тридцать первого декабря Жорик вместе с Петькой, выйдя из общежития по очереди, с промежутком в полчаса, и встретившись на вокзале, поехали в Ростов - искать Петькины "исторические корни". Здание, в котором обретался его друг Алексей (или, в обиходе, почему-то Алик, а не Лёха) Петька помнил весьма приблизительно. Вроде бы - первый подъезд во внутреннем дворе огромной серой сталинки, а дальше - на второй этаж... Код на кодовом замке он тоже не помнил - проблему следовало решить методом перебора самых затертых цифр.

- Слушай, Жорик! Я не знаю, как ко мне Алексей относится, и не заявил ли он тогда о том, что человек пропал, я то есть, - в милицию... И не выкинули ли из хаты все мои вещи... Или, наоборот, квартирная хозяйка моя, быть может, долга мне накрутила на громадную сумму, будто я по-прежнему там обретаюсь... А может, мы вообще не к тем людям попадём - в мире так много странного происходит... Словом, я хочу, чтобы ты постучал в дверь, вызвал Алика. Вот, если тут, хотя бы, действительно этот самый Алик живёт, а не привиделось мне всё это, тогда позже и я сам объявлюсь. Ты его разыщи и начни с ним беседу. Я появлюсь следом за тобой, минутой позже. А если ты сразу обратно выйдешь - значит, я всё напутал...

Жорик, по наивности, наверное, - согласился. Совершенно не думая о том, в какой ситуации может оказаться он сам. Петька остался стоять между первым и вторым этажами и ждать, а Жорик поднялся выше.

Он позвонил в дверь обшарпанной коммунальной квартиры.

Дверь приоткрылась, оставаясь закрытой на цепочку, и в проеме между дверью и стенкой показался нос и очки некой старушенции - божьего одуванчика.

- Здравствуйте. С наступающим. К Алику - можно? - поинтересовался Жорик вежливо.

- Шлындают тут всякие! К Алику - два звонка! - неожиданно громким, визгливым голосом проорал "одуванчик", удаляясь. Но дверь она оставила открытой, и цепочку сняла.

- Простите, а - какая дверь - его? - спросил Жорик в спину старушке.

Она обернулась, удивленно приподняла указательным пальцем очки.

- Вторая, - и пошлепала в шаркающих тапках без задника на кухню в конце коридора.

Он постучал в указанную соседкой дверь. Неожиданно её открыл вовсе не Алик, а женщина лет пятидесяти, кучерявая после только что снятых бигудей и в домашнем халате.

- Здравствуйте! К Алику - можно? - спросил Жорик робко.

- Да ты - заходи-заходи, не стесняйся! Ты - его друг?

- Да, - соврал он от неожиданности. Подумал: "Может, это она меня с Петькой перепутала? А Петька - вроде, его друг".

- Значит, друг, - констатировала мадам как-то зловеще, причем став посередине комнаты и уперев руки в бока, - ты проходи, проходи.

Часть комнаты - как бы прихожая - была отгорожена двумя массивными шкафами. Между шкафами обозначился проход, задрапированный занавеской. Один из шкафов был старым советским буфетом, и рядом с ним, у стены, располагался старый советский холодильник, пожелтевший от времени. А около другого шкафа, развернутого сюда задом, в проем вмещался старый стол, застеленный клеенкой, и пара стульев. И Жорика почему-то незнакомая мадам загоняла именно в сторону этого стола, оттесняя от входной двери. Жорик попятился задом - и, споткнувшись, то ли завалился, то ли присел на стул.

Женщина же продолжала наступать на него. Что называется, грудью.

- Вот ты скажи - ты Алика любишь? Как он тебе? Он - человек хороший? - почему-то поинтересовалась она. - Ты его давно знаешь?

- Ну.., - растерялся Жорик, - Не очень.

- Ну, и как, ты его любишь? - повторила она свой странный вопрос.

Жорик подумал, что любой женщине, наверное, будет приятно узнать, что её сына - а это наверняка была мать Алика - любят и уважают. И потому, он сказал:

- Да, он - хороший человек, достойный уважения...

- Так значит - любишь? - прищурилась эта мегера. - Отвечай и не увиливай.

- Ну, может, можно и так сказать, - растерялся Жорик.

- Молодежь проклятая! - взвизгнула вдруг, до того относительно спокойная, женщина, - Подумать только, срам какой! Моду взяли эту - американскую, вот! Подумать только - парень с парнем живут! А я-то внуков хотела, глупая! А тут - вот оно что!

Жорик ошарашено посмотрел на эту странную даму. До него стала доходить вся нелепость ситуации. И тут он увидел за спиной женщины, около дверей, прошмыгнувшего непонятно как сюда Петьку. Видимо, все двери оставались незапертыми, и он вошел только что, и теперь, в таком же немом удивлении, как и Жорик, застыл и внимал происходящему. И в этот момент оба парня переглянулись - и, не сговариваясь, завопили синхронно и в два голоса:

- Я понял! Это - голубизна!

Женщина посмотрела на Петьку, потом - на Жорика, потом перевела взгляд вновь на Петьку - и застыла с открытым ртом. Они были почти одинаковые. Так как, выходя из общежития, оба должны были изображать Жорика. И были одинаково одеты.

И тут захлопнувшаяся было входная дверь снова открылась под ударом ноги.

В комнату ввалился очень высокий, атлетического сложения парень в куртке и джинсах, впереди себя протолкнувший девушку в пушистой белой шапочке, короткой курточке и мини-юбочке, и в высоких, выше колена, сапогах на шпильке. Девушку он одной рукой приобнимал за талию. На плече другой его руки висела громадная спортивная сумка.

- О! Привет, мама! Что ты здесь делаешь? Кажется, снова прибадываешься к моим друзьям? - беззаботно-веселым тоном спросил он.

Эта мегера вначале стушевалась, а потом её снова понесло:

- Ничего! И ты, и твои друзья - скоро вы все очистите мне хату! Ни одного из вас здесь не будет, попомни моё слово! Я вам такую жизнь устрою - что ты сам мне ключик отсюда принесешь и свалишь, куда глаза глядят! А я этот угол продам - и хоть на старости лет заживу по-королевски! Понял, скотина? Так и знай! И соседей твоих попрошу, чтобы они тебя травили! - с такой пламенной речью, зайдя за занавеску, женщина приволокла странного потасканного вида длинную шубу, одела ее прямо на халат, обула стоявшие у входа сапоги - и опрометью выскочила в коридор.

- Петька! Сколько лет, сколько зим! А я тебя только что вспоминал! И куда же ты исчез? Вещи я твои забрал из твоей комнаты - пришлось заплатить за тебя тогда, за конец месяца. Так и стоят две твоих сумки и рюкзак у меня в шкафу. А потом хозяйка твоей комнаты пустила новых квартирантов. Я подумал, что не к чему тебе за комнату платить, раз тебя нет, а когда ты приедешь, разберемся, в крайнем случае, у меня поживешь чуток. Перекантуешься, в общем, сколько надо, пока хату не снимешь новую. Ждал-ждал, а ты всё не возвращался. Конечно, и раньше так было - ты то на семинары сваливал, то на Алтай, то в Москву. Но всё же - месяца на два, не больше. А тут... На целых полтора года. И где же тебя носило? Ты в Москве был?

- Н-нет.

- Тогда, на Алтае, что ли? Или - в Шаолинь пешком ушел, как давно мечтал?

- Да - нет, к сожалению. Это - я, думаю, потом как-нибудь осуществлю, если так сложатся звезды.

- Ой, а это - твой двойник, что ли? Или - энергетический дубль? - спросил затем Алик, посмотрев на Жорика.