Масик

- А с тем парнем, который был одноклассником, все было нормально?

- Да. С тем было просто великолепно. А вы закончили допрос, уважаемый инквизитор? Тогда - я, пожалуй, пойду, - сказала Оксана.

- Я тебя провожу, - ответил Жорик негромко. - Чтобы никто не приставал. Уже поздно. И на улицах опасно.

- Как хочешь, - ответила она безразличным голосом, и Жорик ещё раз нутром почувствовал, какая же он все-таки сволочь.

Оксана накинула свою легкую короткую курточку и натянула сапожки. Жорик тоже оделся.

Проходя мимо кухни, он вспомнил про забытый чайник и заглянул туда. Чайник давно уже закипел и чья-то добрая душа его уже выключила. "Ну и пусть тогда стоит", - решил Жорик.

Он и Оксана спустились вниз, вышли на улицу и пошли в полной темноте, освещаемые лишь луною. Ни один фонарь на улице не горел.

Было странно тихо и пустынно. Лишь одна парочка знакомых студентов прошли мимо - и, хихикая, поздоровались. Шел некрупный почти незаметный дождик. На лице Оксаны он заметил небольшие капли - то ли дождинки, то ли слезы. Потом она одела на голову капюшон, и Жорик перестал видеть её лицо.

- Оксана! Может, мы вернемся ко мне? - нелепо и неожиданно для себя спросил Жорик, - Я же не угостил вас чаем.

- Зачем? - спросила она. - Это - уже мой дом, и дальше я дойду сама. И чай попью уже дома. Возвращайтесь к себе.

- Я, наверное, вас обидел. Я виноват. Простите, - тихо сказал Жорик, глядя ей в глаза. Они почему-то резко перешли на "вы".

- Нет, Георгий, вы ни в чем не виноваты. Просто, я наткнулась в своей жизни снова не на человека, а на собственный мираж. Вы - хороший исповедник. Прощайте, - сказала Оксана, глядя собеседнику в лицо.

Жорик не выдержал - и развернулся первым, устремившись прочь. Дождь усиливался. Он слышал, повернувшись спиной, дробь каблучков Оксаны. Но, когда обернулся - она уже скрылась в подъезде.

"Я - полная скотина, - подумал Жорик. - Обидел девушку".

*

Добравшись домой, Жорик долго пытался открыть в темноте дверь - как раз отключили свет по всей общаге. Когда же открыл - то жутко испугался. В его кресле сидел, как ему показалось, незнакомый человек в одних шортах и курил. Лунный свет падал на него от луны, проглянувшей между туч. Мелкие капли дождя барабанили по стеклу.

Мгновением позже, он понял, что это Петька.

- Петька, как тебе удалось вновь стать человеком? - удивился Жорик.

- У меня просто возникло сильное желание набить тебе морду. Я сильно разозлился. Но, пока ты бродил, я передумал, оценив все за и против. В общем-то, ты - прекрасный друг! Но - никудышный мужик. Но для меня, пожалуй, лучше уж такой расклад... Хуже было бы здесь в образе кота наблюдать вашу с Оксаной постельную сцену.

- Давай - выпьем, - вдруг сам предложил, усаживаясь прямо на палас в позу полулотоса, несчастный Жорик. - И может, мне полегчает. Я сегодня выпил совсем немного, на кафедре - в основном же пил ситро и минералку. Чтобы потом не было мучительно больно... Вспоминать вечеруху с коллегами. А сейчас - сам сбегаю, благо что магазин напротив круглосуточный: на радость всем бухающим по ночам студентам.

- Не дури. Надо уметь пить - и уметь не пить. В смысле - не привязываться к этому делу. Ты же помнишь, что, когда я пью - я знаю, где я пью, с кем, зачем, и сколько стоит то, что я пью. Сейчас пить незачем. Расслабиться - так мы и так расслабимся. Только выпьем чаю - и зададим храповицкого, - неожиданным для Жорика образом отреагировал Петька. - Лучше, сбегай на кухню за чайником.

- Ну, нет, ты - по-прежнему настоящий кот! Спокойный, как вафля! - ответил ему Жорик.

- Нет, я просто намерел себе на завтра дела. А потому - зол и собран. Пора становиться вновь человеком и легализоваться. А то, наломаем мы друг другу дров по жизни... Уже пошли проблемы, - ответил Петька.

Глава 5. Тот самый Петька?

На следующий день Петька проснулся рано, слишком рано для свободного, выходного дня и гораздо раньше Жорика. Будто что-то подняло его, вышвырнуло из сна, который он тут же забыл начисто. Он немного ещё повалялся на полу - там, где спал прямо на паласе, накрывшись колючим старым одеялом. Полежал, глядя в пустоту потолка. Потом Петька довольно резко вскочил, потянулся, и, почти не думая ни о чем и не осознавая, что и зачем он делает, быстро оделся, собираясь выйти на улицу, чтобы пройтись немного. Последнее время он много гулял - в надежде вспомнить хоть что-нибудь, за что-нибудь уцепиться памятью, и привык к этому процессу: вышагивая почти пустынные провалы улиц, одновременно он предавался думам и воспоминаниям.

Всякий раз, шатаясь практически бесцельно, Петька в очередной раз осознавал, что, вроде бы, когда-то учился в этом городе, хотя родился и жил в Ростове. А раз он здесь учился - то должен же вспомнить ещё что-нибудь, связанное с этими местами... Причем, что-то из своей человеческой прошлой жизни, а не из кошачьих похождений. Быть может, на худой конец, воспоминания должны проявиться хотя бы тогда, когда он внезапно встретит кого-то, кого знал раньше. К примеру, того, с кем вместе учился в институте.

Но никто из бывших знакомых, если таковые и жили в этом городе, или не попадались ему на глаза, или не узнавали его. У Петьки стало складываться впечатление, что он был полностью изолирован судьбою в этом, настоящем, дне, и оставлен без прошлого опыта, без старых знакомых. Не было ему понятно, какие силы и зачем сотворили это с ним, и для чего. Но теперь он не знал никого, кто бы не относился к жизни Жорика и не являлся частью его жизни, а не жизни самого Петьки. И эта изоляция от своего собственного прошлого лишала его перспектив и надежд в будущем. Но Петька не хотел всю оставшуюся жизнь быть только тенью друга - нет, он хотел, наконец, полностью вспомнить себя!

Перед тем, как выйти за окно, в моросящий декабрьский предновогодний дождь, Петька, уже полностью одетый, плюхнулся всё же в кресло, чтобы пять-десять минут потратить на сосредоточение и попытку придумать место, к которому он направится сейчас, когда выйдет на улицу... "Стоп! Вон, у Жорика на полке шестой-седьмой том Кастанеды - одной книгой... Какое знакомое издание! Кажется, что... у меня было когда-то именно такое. В черном переплете", - внезапно осознал он и подошел к полке. Взял черную книгу, весьма потрепанную, с оторванным корешком...

"Может, чтобы всё вспомнить, мне нужно совершить перепросмотр? Но как? Совершая перепросмотр, человек должен усилить свои воспоминания и пережить их вновь - а что же делать, если я не помню ничего? Совсем... Или - почти совсем. Я помню только то, что видел... кот. А дальше, мои воспоминания не идут вглубь. И что тогда? Снова переживать видения и поступки... кота?" - подумал он, машинально листая книгу.

Он знал, что есть такой способ гадания: на книгах. Наверное, он даже раньше, когда-то, им пользовался. Как же он это делал? "Надо, кажется, мысленно задать вопрос - или не задавать никакого вопроса, а просто открыть книгу на любой странице и ткнуть в первое попавшееся место. Только вначале надо полностью расслабить ум. Потом - сконцентрироваться, и прочесть первую попавшуюся фразу, как жизненную находку...", - решил он.