Масик

И сейчас он, как всегда, перекинулся с этой грымзой не слишком приветливыми взглядами. Вошедший Павел Сергеевич громко поздравил всех с наступающим, и все ему ответили нестройными голосами. Остальные сотрудники, кроме Владимира Исаевича и его окружения, явились незадолго до появления здесь Жорика, и еще только скромно рассаживались.

Как-то само собой получилось, что пожилые работники сели по одну сторону стола, а молодые - по другую. Лишь Ксения Никифоровна присела рядом с Жориком, спонтанно оказавшись на стороне "молодых", да и небольшой отдельной группкой уселись кафедральные художники, преподаватели рисунка и живописи. Жорик вспомнил, что он недавно выручил Ксению Никифоровну лекцией - и на душе потеплело. Приятно помочь хорошему человеку. Потихоньку он разговорился с ней о том - о сём...

Так, Ксения Никифоровна сообщила, что к ней должна была скоро, на каникулах, приехать дочка из Германии с двумя детьми. Она и сама была наполовину немка - из тех немцев, что издавна живут в России.

- Ксения Никифоровна, а вы сами тоже собираетесь уезжать в Германию? - спросил её Жорик.

- Я там была уже три раза, и в других странах Европы во время этих поездок тоже побывала - там же передвижение свободное. Моя дочка с мужем - а он тоже выходец отсюда, из России, - и с двумя детьми каждые выходные куда-нибудь ездят, по всем европейским странам уже прокатились. В общем, там - совсем другая жизнь... Но уехать навсегда в Германию я пока не решаюсь. У моих там дом по немецким меркам маленький - только три комнаты есть. А там положено, чтобы у каждого члена семьи была своя комната, плюс ещё одна - общая. Так там все живут. Вот переедут они в новый дом - им его скоро предоставят, тогда я, быть может, тоже решусь. Пока живу тут ещё из-за сына - а он у меня оболтус, каких поискать! Да что-то с ним совсем трудно стало... Еле уживаемся. И сейчас последнее, что ещё немного останавливает - то, что другая страна, всё - незнакомое...

- Ну, немецкий-то вы хорошо знаете, раз вы его преподаете, Ксения Никифоровна! Так что - сориентируетесь и в остальном, - подбодрил её Жорик.

- Да, я еще в ту пору училась, когда давали крепкие, хорошие знания. А после - была стажировка. Мы, молодые переводчики, стажировались в Германии. Даже - приятно вспомнить - были там мы и в то время, когда приезжал туда Тихонов. Мы попросились тогда с ним сфотографироваться, и он согласился, - лицо Ксении Никифоровны на миг просветлело, стало молодым и весёлым. - У меня до сих пор хранится дома эта фотография... Да, тогда здесь ещё нужны были и переводчики, и преподаватели... Не то, что теперь. Дочка окончила Вуз - и уехала. А я - так за неё рада была! Здесь ей было бы не найти ни хорошей работы, ни достойного заработка...

Тем временем, уже под тосты, произносимые шефулей, все потихоньку начали вставать со своих мест, передвигаться, пересаживаться и болтать между собою, теперь уже не слишком походя на единый коллектив, а больше на пчелиный улей. Ксения Никифоровна, извинившись, сказала Жорику, что теперь его покинет: хочет подойти к Ангелине Михайловне, кафедральной художнице, чтобы поздравить её. Картина Ангелины Михайловны, висевшая на институтской выставке, заняла недавно первое место и тут же была куплена зарубежными гостями из Изерлона.

А раскрасневшийся уже Владимир Исаевич громко пел про "Белой акации гроздья душистые", и глаза дам наполнялись слезами. Тосты, произносимые шефулей, постепенно становились все страньше и страньше и всё более удалялись от новогодней тематики, и наконец он дошел до того, что провозгласил, что "мы выпьем за то, чтобы наши работницы почаще уходили в декрет, потому что умные и хорошие люди должны размножаться".

На этом знаменательном месте этого замечательного собрания Жорик вышел в мужской туалет покурить. В туалетной курилке он застал заведующего кафедрой истории Виталия Сергеевича Волика - единственного "начальника", который ходил на работу не в мешковатом костюме, а в клетчатых рубашках и неизменной кожаной жилетке. Жорик поздоровался с Виталием Сергеевичем и пожал его протянутую ему руку.

- Что, празднуете? - спросил Виталий Сергеевич.

- Да, наступающий Новый Год отмечаем.

- Дело хорошее... А вы что - никак, закурили уже?

- М-мм... Да.

- И я - был некурящий, а как здесь работать начал - начал курить, а сейчас - смолю по-черному. Нервная работа...

- А как у вас на кафедре? Нет лишней ставочки для молодого историка? Ведь я диссертацию пишу по истории...

- Куда там! Всё время идут сокращения. Мне директиву сверху спускают. Опять требуют убрать ещё двух... А кого? Это же - живые люди! Куда их - на улицу? Вот и дроблю ставки... Пополам, потом - ещё раз пополам... Чтоб хороших людей совсем не выгонять. Да ещё и саму историю в цирк превратили. Вы же знаете, что у нас каждый божий день историю, и прежде всего России, которую мы как раз и преподаем на первом и втором курсах, - кроят, как кому заблагорассудится?

То - писали в девяностые правду про сталинские репрессии, потом - кто в лес, кто по дрова, а теперь - видите ли, считается уже непатриотичным писать правду о Сталине, как мне один студент сообщил... Какой же, мол, это тогда будет патриотизм? В общем, теперь оказывается, что Сталин был во всем прав и таким образом о нашем народе заботился. И вообще - кто у власти был, значит, был прав! Во все времена. Фарс! И к нашему предмету всерьез уже никто не относится. Рекомендуют в болтологию его переименовать.

Истории сейчас просто нет! Можно учить лишь по учебникам, которые не старше пяти лет. А переписывать её и того чаще, по-видимому, собираются... Когда я учился - был подъем истории. Я кандидатскую сразу после вуза написал - о казачестве. Оно тогда как раз немножечко существовало. И вроде как возрождалось. Пока на корню этот процесс изнутри не подорвали и не покрыли гнильцой... Я и об истории казачества писал, и о его возрождении. В командировки ездил, в московских библиотеках сидел и в питерской Салтыковке, материалы, которые смог охватить и на которые смог выйти - конечно же, использовал. Ещё и с докторской успел проскочить. А сейчас... Наверное, ни за что бы не стал Россией заниматься.

Все к тому идет, что скоро скажут, что правильно в России казаков раскулачивали, а в шестьдесят втором году правильно сделали, что в Новочеркасске расстреляли мирную демонстрацию и кучу совершенно постороннего народа. А кого не расстреляли - репрессировали... Тоже правильно. А иначе - как же! Пострадает патриотическое воспитание, будь оно неладно! Такой вот патриотизм. Хотя - ведь это именно патриотов всегда и расстреливают...

Ох, да ладно - пустое. Это я сгоряча. Вы диссертацию на какую тему пишете?

- По средним векам.

- Вот и пишите. Побольше латинских документов читайте и приводите в своей работе. И - на старофранцузском, старонемецком. Скажут, что вы - пещерный человек или бронтозавр, и что это - не особо актуально, но, в виду большой проведенной работы, переводу ранее не переводившихся на русский текстами, работу зачтут. Хоть здесь патриотизма не сильно потребуют. Надеюсь. Впрочем - потребуют, так вы скажете, что "это их прогнившее средневековье" нашему замечательному сегодня в подмётки не годится, что диссертант и показывает... У меня недавно студент реферат приготовил. По правоведению. О рабах в древнем Риме. Начал он так примерно: "Эта тема сейчас очень актуальна. Поскольку и сейчас во многих местах Земли, в том числе - и в нашей стране, существует рабство". Так что, актуальность, если что - всегда можно притянуть. Не проблема. Но я - здорово уклонился. Желаю счастья вам и вашей диссертации...